По тропинке в мою сторону шел этот самый идеальный мужчина. Я даже глаза протерла, чтобы убедиться, что это не галлюцинация. Настоящий! Раздетый по пояс, он шагал прямо на меня, а я быстро схватила карандаш и застрочила: «… под его бронзовой кожей перекатывались стальные мышцы, а капельки воды падали на широкую грудь с неровно обстриженных, черных, как смоль, волос, …». Пиши, Маришка, пиши быстрее, пока он не прошел мимо! Ох, ну надо же! Волшебство прямо какое-то!

А глаза? Какие у него глаза? Я даже подалась вперед, пытаясь их рассмотреть. Мужчина тем временем резко остановился, глубоко втянул воздух и слегка повел носом. А затем устремил свой удивленный взгляд на меня. Недоуменно осмотрелся по сторонам, снова глянул на меня, но потом, легонько пожав плечами, двинулся дальше.

Фух! Вот это взгляд! Жаль, не рассмотрела толком глаза. Серые или голубые? А может, зеленые? Я уставилась в спину мужчины и уже собиралась описать вид сзади, когда заметила, что он идет прямиком к моему домику. Не постучав, он по-хозяйски открыл дверь и зашел внутрь.

Эй! Ничего себе! Вот это наглость! Я подскочила с земли и помчалась к домику, в котором стоял мой, ещё даже не распакованный чемодан. Он что, думает, если здесь деревня, то и понятие «частная собственность» отменяется?

Я уже почти достигла двери, когда она резко открылась и из дома вышел этот образец мужественности. И все бы ничего, но только в одной руке он держал мой чемодан.

— А ну, любезный, оставьте-ка мой чемодан в покое! — учительским голосом начала я его отчитывать. — И будьте добры объяснить, какого лешего Вы так бесцеремонно вторгаетесь в чужой дом?

Он удивленно поднял брови, посмотрел на меня, на чемодан, снова на меня, а затем с силой плюхнул его на землю. Еще раз смерил меня с головы до ног суровым взглядом и принюхался. Серьезно? Он что, только что меня понюхал? Фу! И я уж было открыла рот, чтобы высказать ему все, что я думаю на этот счет, как он произнес густым низким голосом:

— Это мой дом.

Развернулся и ушел. Что? Это с какого-такого перепугу это его дом? На ближайшие два месяца это мой дом! У меня вот даже подтверждение имеется. Я полезла в карман и включила телефон, так предусмотрительно выключенный, чтобы батареи хватило подольше. Найдя нужную информацию, направилась к дому и с силой толкнула дверь. Но я не ожидала, что она так легко откроется, поэтому внутрь входила под аккомпанемент глухого удара двери о стену. Что-то треснуло.

— Давайте-ка с Вами все же выясним, чей это дом, — проговорила я, переступая порог.

— Хорошо, но для этого не нужно разносить его в щепки, — недовольно пробурчал он. — Это мой дом, я здесь живу, а Вы в него вторглись. Но я Вас прощаю, забирайте вещи и уходите.

Он меня, что? Прощает? Я не ослышалась? Я аж задохнулась от такой наглости. Да я с таким трудом сюда добралась, да еще и часть своих кровных отпускных отдала за этот домик. А теперь что? Уходить? Ага! Уже бегу! И я упрямо поджала губы. Не уйду. Будем разбираться, кто таков, и спроваживать его с моего оазиса спокойствия.

— Эта Вас я прошу убраться из моего, заметьте, законно арендованного и оплаченного дома. А если у Вас есть какие-то документы на него, я с удовольствием на них взгляну. А пока Вы их ищите, — я сделала воздушные кавычки, — прошу ознакомиться с моими. Вот договор аренды с Мархановым Анатолием Владимировичем. Вот сканы документов, на основании которых этот дом принадлежит ему. А теперь давайте разбираться. Вы явно не Анатолий Владимирович: я его знаю, значит, дом не Ваш. Это раз. В доме никто не прописан, я в этом убедилась. Это два. При заключении договора ни о каких нежданных соседях и речи не было. Это три. Поэтому это я Вас прощаю за незаконное проникновение и делаю встречное предложение: Вы сейчас же забираете свои вещи и покидаете этот дом.

Я победно задрала нос. Ну и что он на это скажет? В ответ он лишь закатил глаза и фыркнул:

— А-а, ну теперь понятно, Анатолий Владимирович, говорите? Нашел все-таки. Слушайте, дамочка, я не знаю, сколько он Вам заплатил, но давайте я заплачу в два раза больше, и Вы отсюда тихонечко уедете. А? Как Вам такое?

Да что он несет? Глухой что ли? Я же сказала, что это я заплатила за этот дом. Может, он дурачок какой местный? И я пригляделась повнимательней. Да нет, вроде не похож.

— Слушайте, уважаемый, это уже не смешно. Я арендовала этот дом, на два месяца он мой, уходите.

— А Вы, как я вижу, еще и актриса. Похоже, на этот раз он решил действовать более тонко.

И он снова язвительно ухмыльнулся. А я никак не могла взять в толк, что он несет. При чем тут актриса? Кого он имеет в виду? Нет, похоже, все-таки с головой у него не все в порядке. Стало немного страшновато. А этот наглый субъект осмотрел меня с ног до головы каким-то плотоядным взглядом и начал ходить вокруг меня, недвусмысленно рассматривая. Чего это он удумал?

— А ничего, правда, отец все никак не запомнит, что я люблю более, — он слегка замялся, подбирая слова, но быстро продолжил: — более изящных что ли.

Он меня что, только что толстой назвал!? Бессмертный что ли? Да я, чтобы скинуть к лету эти ненавистные пять килограммов, чуть не сдохла на беговой дорожке! Да я прошла сквозь кефир, воду и цветную капусту! И все для чего? Чтобы где-то в глухой тайге какой-то местный самородок меня толстой назвал?! Тебе конец! Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому!

И я выскочила на улицу, где валялся мой многострадальный чемодан. Бедняга ты мой! Кто же знал, что придется тебя пять километров тащить по грунтовке? Расстегнув его, я рассчитывала быстро найти нужную мне вещицу. Но, как это всегда и бывает, ничего нужного в критический момент быстро найти не удалось.

— Да где же он? — бурчала я про себя, перетряхивая чемодан.

— Может, помочь? — сверху до меня донесся его ехидно-заботливый голос.

— Ага, можете отойти подальше: солнце загораживаете.

Разумеется, он и с места не двинулся. Стоял, склонив голову набок, и с интересом рассматривал содержимое моего чемодана.

— Вот ты где! — я радостно нащупала холодный цилиндр небольшого перцового баллончика.

Надо бы его куда поближе положить, а то вряд ли другие преступники будут так же терпеливо, как этот, ждать, пока я его найду. Я встала и направила на него баллончик.

— Все, уважаемый, игры кончились. Уходите подобру-поздорову!

Он удивленно вскинул брови, поднял руки и сделал пару шагов назад.

—Воу! Дамочка, поаккуратней с таким опасным оружием! Уеду я, уеду!

А! Испугался, поганец? И я торжествующе улыбнулась.

— Через месяц, — бросил он, разворачиваясь и направляясь обратно в дом. — И переверните баллончик, а то чего доброго еще пострадаете.

Я удивленно уставилась на баллончик. Блин! И вправду на себя его направила. Что он там сказал? Уедет? Через сколько? Месяц?!

— Эй, какой ещё месяц?

Ответом мне была хлопнувшая дверь. Я стояла над развороченным чемоданом и смотрела на закрывшуюся дверь. Похоже, он не собирается отсюда уезжать. И что теперь делать? Уехать? Оставить оплаченный своими кровными дом ему? Да репу ему лысую! Это мой дом! Это мой отпуск! И я никому не позволю его испортить.

Я зашвырнула все вещи обратно и смело вошла в дом. Под удивленным взглядом мужчины затащила чемодан и поставила его в центр комнаты. Осмотрелась вокруг. Внутри дом полностью соответствовал фотографиям и даже был чуточку лучше.

Стены из круглого бруса были аккуратно покрашены, начищенный деревянный пол чуть ли не сверкал. Аккуратный деревянный потолок, с которого свисало несколько масляных светильников, не давил, хотя и был не так высок. Вдоль стен стояли деревянные лавки, застеленные плетеными половичками. На стенах несколько полок с какими-то безделушками.

Все это создавало уют и атмосферу настоящей русской избы. Но, конечно, самым главным атрибутом здесь была печка. Большая, выбеленная, с огромной лежанкой. Вот это красавица! Я даже засмотрелась. Рядом с ней на лавочке стояли начищенные до блеска медные кастрюли, сковороды, а также глиняные и чугунные горшки.