Их самолет в Стамбул вылетал днем, в половину первого, но девушки встали рано утром и отправились в аэропорт заранее, Дефне хотела уехать из кампуса раньше пробуждения Мелек с подругами, те не знали об отложенной поездке, а ей не хотелось об этом говорить. Вчера троица вернулась очень поздно с очередной вечеринки, куда их пригласили всё те же знакомые итальянцы, опять что-то долго обсуждала, весело смеясь, заснули они уже под утро, поэтому даже не услышали, как Бельгин и Дефне с заранее собранными вещами тихо покинули комнату. В киосках аэропорта девушке удалось купить всем по небольшому сувениру, на себя денег уже не хватило, но поводом для расстройства это не стало, ведь по возвращении именно ей, по сложившейся традиции, придется разбираться с более серьёзными проблемами, прежде всего, финансовыми. Она выглядела подавленной и чувствовала себя отвратительно не только из-за беспокойства о бабушке и несостоявшегося путешествия, о котором грезила два года и на которое всё это время копила деньги, причину такого состояния следовало искать в Омере Ипликчи. Дефне и сама не могла понять, как за такое короткое время их поверхностного знакомства чувство негодования и презрения, которое она вначале испытывала к незнакомцу, сменилось на прямо противоположное. Когда самолет взлетел и пассажиры расслабились, Бельгин, краем глаза следившая за подругой, выбрала удобный момент для разговора, она считала принятое решение ошибкой и пыталась мягко урезонить Дефне, указав ей на спорные моменты в её рассуждениях.

— Послушай, подруга, ты не погорячилась вчера с смской господину Ипликчи? — мягко произнесла она, передав ей бутылку воды.

— Наоборот, я поступила неосмотрительно, поддерживая общение с ним. — ответила та, не глядя на Бельгин.

— Ты знаешь, я всегда на твоей стороне, но не могу понять, какая муха тебя укусила, и что за ерунду ты несла насчет этикета, разных обществ и прочего. Ты Мелек наслушалась что ли? Так что у этой несчастной в голове, одному Аллаху ведомо.

— Мелек слушать трудно, почти невозможно, но, хорошенько рассудив, она сказала правду. Моим воспитанием занималась немного бабушка, немного улица, немного я сама. Никаких элитных интернатов, частных или даже просто хороших учебных заведений, я не заканчивала, как ты, например. Я училась в обычной школе, и это мог бы быть мой потолок, если бы отец не согласился оплачивать учёбу, а я не сидела бы над учебниками все ночи подряд, как сумасшедшая.

— Вот уж позволь тебе не поверить! — горячо возразила Бельгин. — Зная твой характер, я уверена, что рано или поздно ты продолжила бы обучение, накопила бы денег, вот как на поездку в Италию, и поступила бы в университет.

Дефне грустно покачала головой, с улыбкой глядя на подругу.

— Дорогая моя, ты далека от моих реалий. Мне пришлось бы содержать семью на заработанные деньги, отложить ничего не получилось бы, потому что Сердар всё ждал милости Аллаха и попутно впутывался во всякие авантюры. — она колебалась, не зная, стоит ли открывать семейную тайну, но иначе Бельгин просто не поняла бы масштабов ответственности, вмененной ей в обязанность. — Мой брат наделал кучу долгов, кредиторы его избили и заперли, сказав нам, что не отпустят до тех пор, пока мы не выплатим деньги. — она увидела, как глаза подруги испуганно расширились. — Да… Таких сумм у нас никогда не водилось, на кредит рассчитывать мы не могли, обратились к отцу, он взял деньги в банке с условием, что выплачивать станем мы.

— Я не знала… — потрясённо прошептала Бельгин. — Почему ты мне ничего не сказала?

— А что бы это изменило? — пожала плечами Дефне. — Во-первых, мы учились на первом курсе, и я мало тебя знала. Сама понимаешь, это не то, о чём можно рассказывать незнакомым людям… А, во-вторых, ну а чем ты, такая же студентка, как и я, могла бы мне помочь?

— Понимаю. — согласилась девушка. — Скорее всего, я поступила бы также, то есть молчала бы. Так вы с банком расплатились?

— Ага, не так давно и общими усилиями… Я всё это время брала заказы и шила по выходным и немного по ночам на неделе, если не валилась с ног после университета и подработки в кафе. Бабушка готовила на свадьбы и на большие торжества, с ней расплачивались деньгами или продуктами. Даже Пчёлка подрабатывала в соседнем магазинчике. — она взглянула на Бельгин и грустно улыбнулась.

— А Сердар? Он-то что делал? — нахмурившись, спросила подруга.

— О-о-о… Брату было очень стыдно и он старался ускользнуть из дома с раннего утра. — Дефне махнула рукой и замолчала, но было видно, что эта тема сильно растревожила её, и она продолжила говорить. — Где он пропадал нам не ведомо, но мы вздрагивали от каждого стука, боясь, что опять пришли кредиторы, потому что этот дурень наделал кучу долгов. Отец не выдержал и вмешался, они так кричали наверху, что я уж думала, он его побьет. — она грустно покачала головой. — А следовало бы… Ушли вместе, вернулся Сердар один и сказал, что устроился на работу. С тех пор, вроде, дела наладились, но как надолго, я не знаю.

— Мне так жаль… — в глазах было Бельгин было столько сочувствия, что у Дефне навернулись слёзы. — Если бы я только знала… Все равно, ты могла бы мне сказать, когда мы подружились… Может, я могла бы помочь, у меня есть свои деньги.

— Только этого ещё не хватало, чтобы ты оплачивала глупости моего брата. — с чувством ответила она.

Да, такое откровение со стороны Дефне прозвучало совершенно неожиданно, и теперь подруга не понимала, как ей вернуться к теме отношений с Омером, решив отложить её на более благоприятный момент.

Самолет приземлился в Стамбуле в четыре часа дня, девушки довольно быстро получили багаж и, выйдя из здания аэропорта, окунулись в марево июльской жары. Дефне не стала никого предупреждать о своём приезде, планируя добраться до дома на такси, но Бельгин встречал отец и, не слушая протестов, усадил подругу дочери в машину, сказав, что не может позволить молодой девушке, проделать такой длинный путь в одиночестве. Господин Айдын так искренне радовался возвращению дочери, что Дефне, расстроенная последними событиями, особенно остро реагировала сегодня на эти знаки отцовской любви. Её детская боль и обида из-за отсутствия родителей в их жизни, казалось, были давно и прочно похоронены в сердце взрослой девушки, но вот в такие минуты сожаления внезапно возвращались и захлёстывали с головой. Закусив губу, она молча просидела всю дорогу, глядя в окно на мелькавшие знакомые улицы и стараясь не вслушиваться в разговор, а когда к ней обращались, отвечала с улыбкой, но односложно.

Дверь ей открыла Пчёлка и с радостным визгом повисла у неё на шее.

— Как бабушка, где она? — едва поставив чемодан, спросила Дефне.

Сестра махнула рукой наверх.

— Там, у себя в комнате, прилегла отдохнуть, из-за жары опять поднялось давление. Поднимешься к ней?

— Не сейчас… Сначала приму душ и переоденусь, а потом уже и к ней загляну. Не хочу её будить, пусть отдыхает… Кстати, я привезла лекарство, которое врач выписал. Неужели в Стамбуле его нет? — она поднималась наверх, прихватив чемодан, девочка следовала за нею.

— Я не знаю. — ответила она. — Может и есть, но Сердар сказал, что у него денег в обрез и на лекарство не хватит.

Дефне остановилась перед своей комнатой.

— А продукты дома есть?

— Ага. — кивнула головой сестра. — Бабушка утром готовила. Скоро Нихан должна заглянуть, а Исо уже приходил. — докладывала она. — Брат вернётся после восьми.

— Так поздно? — удивилась Дефне.

— Он сказал, что пойдет на какую-то подработку. — объяснила девочка.

— Аллах, Аллах… — пробормотала Дефне. — Только бы не вляпался во что-нибудь снова. — она оглядела комнату, всё оставалось на прежних местах, присела на кровать и посмотрела на сестру. — А ты как? — не дожидаясь ответа, пошарила в сумке и, вынув маленький бумажный пакетик, протянула девочке. — Вот, возьми, почти все деньги потратила на лекарство. Но на оставшиеся купила вам по маленькому подарочку. Тебе ‒ две заколки для волос.