— Ты итальянец?

— Ага, итальянская ветвь Дафны де Блосак, живу в Риме. — с охотой подтвердил он и кивнул в сторону рыжеволосой красавицы с кукольным личиком. — Ядвига жила в Царстве Польском, в каком-то Люблинском воеводстве, а дамочка, Джейн ‒ прямиком из Лондона.

— Ну, хватит. — прервала его женщина и посмотрела на Дефне. — Как думаешь, живая родственница, где ты находишься?

— В горном домике покойной матери моего жениха. — она повертела головой. — Я видела её перед тем, как отключиться.

Гуэрино фыркнул.

— Ошибка номер один… Ты сейчас в отключке и совсем не там, где думаешь. Ну… То есть обездвиженное тело в одном месте, а ты сама в другом.

Девушка схватилась за кулон, вес которого был ощутимо больше обычного, и прошептала:

— То серое существо где-то здесь?

— Ага… — беспечно подтвердил парень и поправил странный кожаный браслет, где, словно живые, пульсировали рисунки, похожие на руны. — Это чудище пытается добраться до тебя, потому что сейчас ты самая слабая из нас, самая сладкая. — он плотоядно облизнул губы и усмехнулся. — Не в обиду будь сказано: сила-то в тебя большая, но управлять ею ты пока не научилась.

— Достаточно… — тихо произнесла Ядвига, приближаясь к Дефне, и Гуэрино сразу замолчал. — Антената беспокоится о тебе и приказала обеспечить защиту, поэтому настало время сковать тень и вернуть в место забвения, где та должна обитать, и из которого ты помогла опасному существу выскользнуть.

Она испуганно заморгала.

— Это не я, клянусь… Я ничего не делала… Зачем мне это? Я и сама до смерти её пугаюсь и опасаюсь за безопасность близких… К тому же Дафна предупредила меня о необходимости избегать всякого контакте с ней.

— У кого-то из твоих братьев и сестёр есть похожие способности? — не дожидаясь ответа, Джейн внезапно раскинула руки в стороны и тревожно произнесла. — Всё, время ознакомительных бесед закончилось, проход сужается, следует поспешить и найти помощь в Шато. Сегодня тень не ускользнёт, а последует за нами, поскольку её добыча у нас.

— Так я выступаю в роли приманки? — девушка чувствовала себя обескураженной и несколько обиженной.

— Скрывать не станем, это так. — ответила Ядвига. — Но твои силы придутся очень кстати.

Дефне кивнула и, потянувшись, схватила руку Гуэрино.

— Это Дафну де Блосак вы называете Антенатой или Жюстину?

— Нет… Она намного старше наших прапрабабушек, и это от неё некоторые из нас наследуют дар. — с удивлением возразил он и притянул её ближе. — Поднимайся со своей эфемерной кроватки, она только иллюзия, как и комната в которой ты, якобы, засыпала.

— А как же мать моего жениха?

— Тень потрудилась и над этим, когда она рядом, лучше вообще не доверять своим глазам. А вот неспокойные души, находящиеся под её властью, были вполне реальны и представляли для тебя опасность. — ответила за парня Ядвига.

Сцепив руки и что-то шепча, они образовали вокруг неё своеобразный треугольник, она почувствовала, как кулон стал быстро нагреваться, и заметила проявление оберегов у других: браслет Гуарино окружило мягкое сияние, кольцо на пальце Джейн выпустило вверх тонкий лучик, а под холщовой одеждой Ядвиги проявился нательный крест. Серый туман запульсировал, как живой организм и окутал их коконом.

— Закрой глаза. — предупредила женщина.

Едва она произнесла эти слова, как желудок Дефне сжался и по ощущениям рухнул вниз, к её ногам, к горлу подступила тошнота, стало страшно и стыдно, потому что она чувствовала, что не в силах сдержать рвоту и её вот-вот стошнит на людей, сплотившихся вокруг неё защитным кругом. Девушка закрыла себе рот двумя ладошками и попыталась глубоко дышать через нос, и в этот момент почувствовала, что родственники расступились.

— Простите… Простите… — бормотала она, между спазмами взбунтовавшегося желудка.

— Не извиняйся. — проговорил знакомый голос. — В первый раз так случается почти со всеми живыми при перемещении по призрачным коридорам. — Дефне подняла глаза ‒ Жюстина де Блосак в неизменном напудренном парике сочувственно смотрела на неё. — А теперь покажи нам, откуда, по твоим предположениям, ты могла выпустить эту сущность.

Она задумалась, а когда оглянулась, с удивлением поняла, что стоит напротив комнаты, в которой в декабре жила в Шато перед тем, как соединиться с Омером.

Поняв, что Дефне заснула, мужчина сбавил скорость, давая ей возможность выспаться по дороге и надеясь, что живительный сон уберёт головную боль и улучшит её состояние. Спешить не было необходимости, ведь домик матери находился недалеко, и впереди их ждал целый день, который они проведут вместе, наедине друг с другом. Организатор свадьбы прислал ему на электронную почту новые предложения по помещениям, и он планировал обсудить их с Дефне, ему хотелось, чтобы их свадьба стала незабываемым событием для обоих, днём, полным счастья, о котором они потом расскажут детям и внукам, и хотя она полагалась на его выбор, мужчина решил, что он должен быть совместным. Подъехав к домику, Омер аккуратно припарковался и какое-то время сидел в машине, глядя на её бледное личико и ожидая пробуждения, потом тихо позвал по-имени, ещё раз и ещё, и так как никакой реакции не последовало, вышел и открыл заднюю дверцу. Она не шевелилась и, казалось, находилась в глубоком сне, мышцы лица непроизвольно подёргивались, а дыхания почти не было слышно, пару минут он растерянно разглядывал её, думая, что всё это выглядело весьма странно, и насторожился ещё больше после того, как потряс Дефне за плечо и не получил никакого ответа. На сон это уже не походило, уж скорее на обморок или состояние, близкое к тому. Открыв дом, осторожно вынул её тело из машины и положил в первой же комнате на диван, тщательно укутав пледом, потому что в выстуженных зимней погодой помещениях было довольно холодно. Сначала следовало растопить камин и уж потом решать, что делать дальше, если его красавица по-прежнему продолжит спать.

Передвигаясь по дому, мужчина время от времени возвращался к девушке, тихо звал её по-имени и наклонялся, прислушиваясь к лёгкому дыханию, она выглядела такой уязвимой, хрупкой, что сердце сжималось от боли. Со времени их знакомства решимость защитить возлюбленную любой ценой только крепла, несмотря на то, что посторонние люди и даже её семья видели в ней сильную, независимую личность, он-то знал, как легко можно ранить эту чувствительную и сострадательную душу. К тому же, хоть она и не подавала вида, неуверенность в себе, в правильности своих действий, пусть не настолько выраженная как прежде, всё еще беспокоила Дефне, отчего реакции и поступки девушки порой трудно было просчитать.

Крепкий сон, в который она погрузилась без остатка, казался ему всё более ненормальным, каким бы усталым ни был заснувший человек, он всё равно отозвался бы на попытки его разбудить, открыл бы глаза, перевернулся бы на другой бок или, в конце концов, просто шевельнул бы рукой. Но его невеста оставалась всё в том же положении, в каком он положил её на диван. Время близилась к обеду, а он не знал, что предпринять, везти в больницу казалось преждевременным, тормошить так сильно, чтобы заставить открыть глаза, казалось варварским способом, она могла бы просто напросто испугаться. Помаявшись в нерешительности, Омер позвонил Синану, тот был дома не один и, поняв суть дела, просто передал трубку Гюль.

— Как давно она спит? — сразу спросила та.

— Часа четыре… И на сон это мало похоже, скорее на обморок. — обрисовывая ситуацию, он разволновался ещё больше и старался дышать глубоко, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

— То есть Дефне не реагирует ни на прикосновение, ни на голос? — уточнила женщина и, получив утвердительный ответ, задумалась. — Не знаю… Такого в моей практике не случалось. Не исключено, это какой-то глубокий сон, обусловленный пережитым стрессом, накопившейся усталостью или волнением. Мозг человека ‒ орган хоть и изученный, но мало понятный, возможно, он отключает физическую активность в тот момент, когда организм достигает предела своих физических возможностей.