— Я не могу. — возразила она. — Это должно принадлежать городу, разве украшение не представляет исторической и художественной ценности?

— Несомненно, представляет. — вполголоса ответил Николя. — Но подобных вещей в наших музеях достаточно. Вы хоть понимаете, что вам, именно вам передали эту вещь члены семьи, к которой вы, я уверен, принадлежите.

Дефне недоверчиво покачала головой.

— Вы не понимаете, о чём говорите. Обе мои семьи родом из отдалённой турецкой деревни, семья матери, от которой я унаследовала свою внешность, считалась одной из самых бедных и не слишком трудолюбивых, надо сказать. Их не уважали и вынудили, в конце концов, искать другое место жительства. В них не было ничего от благородства графов, уж поверьте.

Её горячая речь, казалось, ничуть не переубедила администратора.

— Ну и что? Никто не знает, какими путями шла Дафне де Блосак, потеряв семью и почти всё состояние, и где оказалось её потомство. Может быть ваша мать что-то знает? Она жива? Живёт с вами? — девушка отрицательно качнула головой. — Жаль, можно было бы её расспросить насчёт семейных преданий, наверняка, некоторые интересные факты выплыли бы наружу. — помолчал, разглядывая лицо девушки. — Коллеги по историческому обществу завидуют мне. Они знают о вашем приезде и интересуются, с кем ещё из давно усопших здешних обитателей вам пришлось столкнуться.

Она округлила глаза.

— Вы серьёзно? Я не какой-то там медиум или говорящая с призраками. Кстати, почему бы вам не привлечь их к своим изысканиям?

— Пробовали! — засмеялся он. — Скажем так, на десять шарлатанов только один реально может вступить в контакт. Но духи нашего замка ‒ существа чрезвычайно капризные, если человек им не нравится, могут и напугать.

— Так вчера меня пугали?

— Я так не думаю. — мужчина разом стал серьёзным. — Просто накануне некоторых скорбных дат, замок, словно живое существо, выпускает наружу из своих стен боль, страх и гнев, которые впитал слыша и видя людские страдания. А за столько веков их накопилось предостаточно, уж можете мне поверить. — его глаза переместились на кулон, оставшийся лежать на столе. — Так говорите, вы не помните, как он попал к вам?

— Абсолютно… Пытаюсь вспомнить, что снилось, но память как будто стёрли. Со мной такое редко случается, обычно, я запоминаю свои сны. — Дефне разочарованно вздохнула.

— Ну, ничего… Возможно, память восстановится в нужное время. Отдыхайте… Тридцать первого у нас будет новогодний бал-маскарад для постояльцев, обязательно приходите. Костюм любой эпохи сможете выбрать заранее, они размещены в соседнем зале. Но я надеюсь увидеть вас раньше. Возможно, вы будете не против взглянуть на некоторые помещения замка? — он помялся. — И у меня есть вопрос к Жюстине.

Девушка понимала, что за возможность остановиться бесплатно в таком отеле придётся чем-то пожертвовать, поэтому с улыбкой кивнула.

— Обязательно… Мне и самой интересно получить ответы на некоторые вопросы, касающиеся Дафны.

После завтрака она отправилась в свою комнату переодеться и отправиться на прогулку по городку, планируя посмотреть достопримечательности, возможно, пообедать в каком-нибудь кафе и прикупить кое-что на ужин. Её номер уже убрали, постель была застелена, шторы раздвинуты и робкие лучи солнца заглядывали в окно. Отведённая ей комната, действительно, находилась в торце здания, фундаментом для которого служила скала, поросшая мхом, мощные деревья росли буквально в пяти метрах от гостиницы и хотя под лучами солнца не выглядели так устрашающе, как накануне, их мощь и огромные стволы говорили о почтенном возрасте. Дефне отметила, что эту часть территории никто из постояльцев не пытался исследовать, очевидно, суровая красота этого уголка не вдохновляла и не давала положительных эмоций. Рассматривая пейзаж за окном, она присела на кровать и ощутила сильную усталость, события последних дней вымотали её до основания, идти уже никуда не хотелось. Чувствуя себя в безопасности при свете дня от непонятных существ, терроризировавших её перед сном, Дефне прикрылась уголком покрывала, подложила сложенные ладони под щёку, словно маленькая девочка, и глаза, кажется, закрылись сами собой.

Она открыла их в небольшом помещении, каменные стены которого слабо освещались несколькими свечами, темнота зашевелилась и, не успев испугаться, она увидела Жюстину, выступившую из неосвещённого угла.

— Тсс… — женщина приложила палец к губам. — Только не кричи, иначе они обнаружат нас.

Не совсем поняв, что происходит, девушка тем не менее, согласно закивала, давая понять, что не станет шуметь.

— Остальные тоже здесь? — прошептала она.

Казалось странным, что теперь они понимали речь друг друга.

— Мы все здесь и мы видим тебя, Дафне.

— Почему же я их не вижу? — она повертела головой.

— Они просто тени, мне нужна их сила, чтобы говорить с тобой. — Жюстина грустно улыбнулась. — Но они любят тебя, мы все тебя любим, ты часть нас и продолжишь род де Блосак.

— У меня есть ещё брат и сестра, в них, стало быть, тоже ваша кровь. Почему вы говорите только обо мне? — тихо возмутилась Дефне и подняла голову вверх, услышав шум над головой.

— Мы знаем, знаем… — быстро прошептала дама. — Но только ты унаследовала отличительный признак рода. — она дотронулась до её волос. — У тебя цвет волос моей дочери, такой же, как у её отца и у её деда. — Жюстина легко дотронулась до плеча девушки. — На тебе лежит обязанность привести в этот мир детей с таким цветом волос.

Дефне уставилась на женщину и, забывшись, повысила голос.

— Да, это чушь полная, потому что… — но женщина закрыла её рот рукой, и тут в памяти всплыл разговор с Николя. — Послушайте, вы напрасно тут прячетесь, вас всё равно найдут. Вам надо уходить, вас кто-то предал, кто-то из своих. — она оглянулась, ища выход. — Давайте выбираться, они станут делать с вами ужасные вещи. Я не хочу, чтобы вы страдали. — и тянула Жюстину за руку, но та не двигалась с места.

— Мы уже мертвы, девочка, и в дни нашей гибели вынуждены раз за разом переживать этот кошмар. Нас выдала кормилица моих сыновей. Ты вчера была здесь и всё видела сама. Не помнишь? — Дефне испуганно замотала головой. — Вот и хорошо… Никто из нас не хотел, чтобы это осталось в твоей памяти. — облегчённо вздохнула дама. — Филипп передал тебе кулон нашей дочери. Мы хотим, чтобы он остался у тебя, отдашь его своей девочке.

— У меня нет дочери, да и жениха уже, похоже, нет. — и неожиданно слёзы потекли из глаз.

Жюстина ласково улыбнулась.

— Куда же он делся, если я вижу его сердце рядом с твоим? Откройся ему… — в перегородку стали ломиться, раздались грубые крики и ругань. — Уходи, просыпайся, тебе не нужно всё это переживать заново.

— Я хотела бы вам помочь… — медлила Дефне. — Мы ещё увидимся? — глотая слёзы, прошептала она.

— Конечно, пока ты в замке, просто позови или зайди в одну из закрытых комнат. — она с силой толкнула её в стену.

Девушка ахнула, ожидая удара, но стена поглотила её так мягко, словно была из ваты, она полетела вниз и… открыла глаза на своей кровати. Её лицо было мокрым от слёз, она лежала какое-то время, не в силах их унять, когда потекло из носа, встала и направилась в ванную комнату, умывшись, вынула из кармана кулон и одела его, спрятав под блузкой, не спеша оделась и спустилась вниз. Николя стоял за стойкой и улыбнулся ей, но, увидев ближе лицо гостьи, напрягся, Дефне остановилась и тихо проговорила:

— Их выдала кормилица мальчиков.

— Неужели? — потрясённо прошептал он, и его глаза округлились. — Её потомки работают в гостинице. Как я им скажу?

— Зачем говорить? Ведь это уже ничего не изменит, и они не в ответе за поступки своей давно умершей родственницы. Вы хотели знать ‒ я вам сказала. На этом всё… — и она медленно направилась к выходу.

Омер переступил порог своего дома со смешанными чувствами, совсем не так он планировал сюда вернуться, уезжая в Пуатье на встречу с Дефне, присел на диван и оглядел гостиную, всё оставалось неизменным, даже пыли на мебели не было видно. Вздохнув, заставил себя подняться, сделал кофе и, открыв двери в сад, вышел наружу, держа в руках кружку с дымящимся напитком, его ноздри втянули острый, будоражащий запах влажной земли. Мысли вернулись к девушке, находившейся за тысячи километров от него неизвестно где и с кем, мужчина понимал, что не имело смысла оставаться там без неё, тем более, что идею с паузой в отношениях он предложил ей сам. На тот момент такой выход казался ему самым щадящим, ведь вне себя от обиды, она была готова выбрать другой, кардинальный способ решения той ситуации.