Прощаясь с ним в этот раз, Дефне держалась лучше, и хотя глаза были на мокром месте, слёзы отчаяния не лились.

— Я позвоню тебе сразу, как приеду и график нашего общения остаётся тот же. — мужчина притянул её к себе и с минуту стоял, впитывая неповторимый запах своей жемчужины. — Люблю тебя, все мысли мои о тебе. Хочу, чтобы во сне и наяву ты видела только меня. — шептал он ей в волосы.

— Но… Так и есть. — удивлённо подтвердила она. — Ты не имеешь права сомневаться во мне.

— Не имею. — согласился он. — Уверен, ты не станешь скрывать от меня, если Даниэль заглянет к тебе в гости.

— Оме-е-ер. — с укором протянула она. — Ну, я всё давно сказала, он только друг. Понимаешь? Друг…

— Уверен, что для тебя это так и есть, но для него…

Девушка прижалась к нему и, поднявшись на цыпочки, закрыла его рот поцелуем.

— Только ты, в моём сердце только ты… — с убеждением произнесла она, не отрывая от него влюблённого взгляда.

Черты его лица смягчились, мужчина улыбнулся, обнял её и, развернувшись, прижал к стене.

— Вот так, так я могу чувствовать всю тебя. — она озорно усмехнулась, обхватила его ягодицы и прижала к себе. В ответ он двинул бёдрами и застонал. — Коварная… — наклонился, нежно поцеловал и, глубоко вздохнув, быстро оторвался от неё, мгновение было видно, как он колеблется. — До встречи и до связи. — проговорил Омер, провёл большим пальцем по её припухшим губам и вышел.

Она осталась стоять у стены и тихонько заплакала, внезапно почувствовав себя одинокой.

В последние месяцы уходящего года время летело очень быстро и побуждало к активным действиям. Новость о том, что заместитель директора обручился со студенткой, проходившей у них стажировку, облетела институт в мгновение ока, к Чичек, больше всех общавшейся с девушками, потянулись жаждущие узнать детали, почти все сотрудники помнили Дефне и не могли понять, как ей удалось растопить сердце «ледяного совершенства» Ипликчи. Мужчины пожимали плечами и посмеивались, девушки злились, не находя в рыжеволосой студентке никаких особенных достоинств, и только Чичек неизменно пыталась урезонить злые языки.

— Ну, что вы пышете злобой? Зачем так говорить о Дефне, не зная её. — повторяла она из раза в раз. — Я общалась с ней довольно плотно в последнее время и скажу, что она очень милая, умная девушка, красивая, между прочим. И вообще, господину Ипликчи виднее, значит в ней есть такие достоинства, о которых вы представления не имеете. — она сказала это по простоте душевной, но лучше бы такая фраза не выходила из её уст, женская половина института тотчас же разнесла её, исказив и придав ей двусмысленность.

До Гюпсе эта новость дошла в тот же день, и хотя Омер раньше говорил ей что-то подобное, правда, не называя имени своей избранницы, теперь она поверила сразу, потому что видела, какими глазами он смотрел на ту студентку. Она связалась со своей приятельницей, преподававшей на курсах во Французском институте, и получила от неё новую порцию ярких сплетен с более подробными сведениями о том, где и с кем её бывший любовник проводил свой отпуск. Мозг женщины очень быстро генерировал «гениальные» идеи, стараниями приятельницы адрес Дефне был у неё на руках, и то, что сама девушка в данный момент отсутствовала, только упрощало задачу, опровергнуть её слова никто не сможет, а она очень постарается посеять в родных этой простушки сомнения в порядочности избранника.

Гюпсе явилась в дом девушки вечером, когда семья собралась за ужином, представилась сотрудницей института, где студентка проходила стажировку, упомянула имя госпожи Селен, и ни о чём не подозревающие люди пригласили её разделить с ними трапезу. Поблагодарив, она села и, придав лицу озабоченное выражение, начала разговор.

— В период практики ваша девочка произвела на нас очень хорошее впечатление. — она улыбнулась Тюркан. — Родители прекрасно воспитали её, вы можете ею гордится.

Пчёлка с удивлением взглянула на женщину, а бабушка с достоинством произнесла.

— Это я вырастила внучку, родители с нами не живут.

Гюпсе смутилась, таких деталей о жизни девчонки она не знала, но так даже лучше, запугать пожилую женщину труда не составит.

— Извините, мы не знали, девушка такая скрытная. — она метнула взгляд в сторону молчаливого мужчины, не совсем понимая, кем он приходится избраннице Омера, и мысленно ругая себя за просчёт: стоило потрудиться и заранее выяснить состав семьи.

— Да, она не любит говорить о себе. — подтвердила Тюркан.

— А собственно, что случилось? — вступил в разговор Сердар. — Стажировка давно закончилась, она уехала учиться во Францию. С чем конкретно вы к нам пришли?

Женщина глубоко вздохнула и изобразила на лице смятение, словно она очень хотела, но не решалась объяснить причину.

— Мне так неудобно начинать этот разговор… Но я хочу защитить вашу девочку от возможных ужасных последствий… Она совсем не знает жизни и мужчин… Мы очень не хотим, чтобы с ней случилась беда.

— Кто мы и какая беда? — на неё смотрели с недоумением.

— Сочувствующие лица. — брякнула она, не найдя лучшего ответа.

— Так что вы хотите? — домашние переглянулись, и бабушка заволновалась. — Как вас зовут?

Проигнорировав вопрос об имени, Гюпсе перешла в наступление.

— Омер Ипликчи, с которым обручилась ваша внучка, очень опасный человек.

При этих словах домашние застыли, а Тюркан нахмурилась.

— Вы про кого сейчас говорите? Про черноглазого начальника? — до неё вдруг только сейчас дошёл смыл сказанного. — Обручилась? Вы что-то путаете… Они поругались перед её отъездом. Как и когда могли обручиться-то?

Гюпсе застонала и с сожалением покачала головой.

— Так вы ничего не знаете? Какой ужас! Ведь он уезжал к ней и пробыл там две недели. Тогда же и обручились, да об этом весь институт знает.

Тюркан взглянула на Сердара, потом на Пчёлку.

— Ты знала?

Внучка испуганно замотала головой.

— Да нет, конечно, я не верю… Если бы это случилось на самом деле, сестра сказала бы мне.

Против ожидания новость не произвела оглушительного эффекта, на который женщина рассчитывала. Бабушка сложила перед собой руки и поджала губы, но ужасаться не собиралась.

— Обручилась, значит… Ну-ну… И молчит… — она кивала головой после каждого сказанного слова, но выглядела… довольной.

Гюпсе взглянула на мужчину, догадавшись, что это брат Дефне, но тот пожал плечами и проговорил:

— Да, вроде он не так и плох, Омер этот. Обручились… Хмм… Что ужасного-то вы в этом видите?

А Пчёлка вообще улыбалась, думая про себя, что её сестра ‒ большая молодец, не упустила всё-таки такого классного мужчину.

— Вы все здесь слепые, что ли? — не выдержала посетительница. — Этот человек погубил таким же образом не одну женщину, добивался её любви, спал с ней, а потом, когда она ему надоедала, бросал. Думаете с вашей чистой девочкой он поступит иначе? Думаете две недели там, они за ручку ходят? — эти слова предназначались Тюркан. — Рядом с ней нет никого из взрослых, кто подсказал бы, как правильно себя вести с подобными типами.

— Моя внучка правильно воспитана и не допустит такого поведения. — отрезала пожилая женщина.

— Вы уверены? — усмехнулась Гюпсе. — Как давно вы с ней связывались? Почему же, в таком случае, она не сказала вам, что он приезжал к ней? — увидела, как бабушка забеспокоилась и надавила сильнее. — Уверена, что ваша внучка перед ним не устояла, как бы она к вам беременной не возвратилась.

Тюркан схватилась рукой за сердце, Сердар вскочил и метнулся к ящику стола, высыпал две таблетки из пузырька и, придерживая за плечи обмякшее тело пожилой женщины, сунул ей в рот, Пчёлка тоже вскочила и, сверкая глазами, закричала:

— Уходите! Вы нехорошая, злая! Сестра никогда так не поступит, и Омер никогда не сделает этого с ней. Он любит её, любит по-настоящему.

— Детка, да что ты можешь знать о любви? — с сарказмом произнесла Гюпсе и засмеялась.

На глазах девочки показались слёзы.