Ответ на письмо, написанное Бельгин в воскресенье, пришёл в тот же день.

Дорогая подруга,

я рада, что ты так откровенно написала мне о своих переживаниях. Ты ведь и сама понимаешь, что произошедшее между вами ‒ это естественный ход вещей, и тебе повезло, что случилось это с достойным во всех отношениях мужчиной, которого ты любишь и который любит тебя. Уж сколько мы с тобой видели примеров, когда это происходило по глупости, из любопытства, от слишком большой дозы алкоголя или ещё непонятно из каких соображений, а после этого люди и не здоровались друг с другом, делая вид, что едва знакомы.

Твои страхи насчёт ненормальной реакции на Омера и твоего слишком пылкого поведения (так я, по крайней мере, поняла, если ошибаюсь ‒ поправь) не обоснованны. Что в таких отношениях можно считать нормой? Никто не знает… Если вам двоим хорошо, всё нравится, ничто не смущает, наверное, это и есть норма, ВАША норма. Я не могу говорить за него по многим причинам, во-первых мужская психология мне незнакома, они всё-таки отличаются от нас, во-вторых, опыт подобных отношений у него есть, а для тебя всё это внове и пугающе, и необычно. Мне кажется, вполне естественным, что тебя это так волнует и привлекает, особенно, если он сделал всё, как нужно. Офф, я сама начинаю краснеть, когда пишу тебе это, просто не хочу, чтобы ты считала свое поведение неправильным, порочным (придумала же тоже!). Вспомни, неслучайно период после первой брачной ночи называют «медовым месяцем», а ты успела пережить только каких-то пять (?) «медовых» дней. Вообще, я считаю твое поведение и твои ощущения совершенно нормальными. Вот так вот…

А про твою маму… Никто из нас не может сказать, чем она руководствовалась, уходя из семьи, какие чувства и к кому ей владели. Не примеряй на себя мотивы её поведения, ваши ситуации в корне различны. Мне удивительно, как такие мысли могли придти в твою светлую голову, видно, в тот момент ты находилась просто в диком отчаянии. И ещё: ты имеешь склонность себя недооценивать, я бы даже сказала принижать. Прекращай это делать! Таких как ты ‒ немного, не случайно госпожа Селен обратила на тебя внимание.

Досадно, что ты не была на помолвке своей подруги, и свадьба брата состоится раньше твоего возвращения, наверное, им нелегко было принять такое решение, но раз так случилось, значит тому есть причины, и мы можем только догадываться о них.

Касательно подарка, я всё поняла, надеюсь, господин Ипликчи не задержится с покупкой, и я передам его сразу, как только он окажется у меня в руках. Достоверную легенду придумаю, не волнуйся.

В университете ничего нового не случилось, кроме того, что Мелек пошла по второму кругу отношений с Кудретом. Наговорили друг о друге всяких гадостей, а теперь, как ни в чём не бывало, ходят, держась за руки и нежно улыбаясь. Это надо видеть!

Не кисни! Помни, у тебя всё складывается как нельзя лучше!

Обнимаю.

Твоя Бельгин.

PS Забыла сказать: кольцо ‒ шикарное!

Дефне несколько раз с заметным облегчением прочла письмо подруги, она дорожила её мнением, Бельгин до сих пор ни разу не давала ей повода усомниться в честности своих замечаний, и если уж была в чём-то уверена, то доносила эту правду обязательно, какой бы неприятной та ни была.

На факультете никаких проблем ни с учёбой, ни в общении с одногруппниками не возникало, в откровенных разговорах, на которые её провоцировала Илина, Дефне участия не принимала и на её задиристые вопросы только молча улыбалась, так что вскоре румынка прекратила попытки выудить из неё хоть какую-нибудь информацию. Немного донимали Франц и Мартин, наперебой приглашавшие её то в Дом студента, то в кафе, то в город погулять, но она неизменно вежливо отказывалась, ссылаясь на постоянную занятость, так что они, разочаровавшись в попытках добиться хоть какого-нибудь внимания, оставили девушку в покое, ограничившись просто дружескими отношениями.

Даниэль, обещавший приехать в октябре, сообщил, что поездка переноситься на декабрь, и выразил надежду увидеться в дни рождественских праздников. Он упомянул о том, что Моник, регулярно получавшая отчёт об успеваемости своей подопечной на факультете, довольна её успехами, и если обстоятельства позволят, приедет в Пуатье вместе с сыном.

С Омером они находились в постоянном контакте, он либо звонил, либо связывался с ней по интернету, иногда в течение дня присылал ей короткие забавные сообщения, и раз в неделю она получала от него письмо, полные страстной нежности и планов на будущее. Дефне уже знала дату окончания стажировки и регулярно просматривала сайты авиакомпаний в надежде поймать значительную праздничную скидку на авиарейс, планируя вернуться домой седьмого или восьмого января.

Едва Омер вышел на работу, как проблемы посыпались одна за другой, словно затаившись, ждали именно его появления. С новой программой самостоятельной регистрации участников на мероприятия, проводимые в здании Французского института, вышла настоящая путаница, желающие вносили свои фамилии, затем звонили по привычке Аслы и ещё раз подтверждали своё участие, а когда она начинала сверять списки, оказывалось, что одни и те же лица проходили по ним дважды. Чтобы избежать этого бардака в дальнейшем пришлось размещать на сайте специальное разъяснение.

В октябре консульство внезапно затребовало данные, предоставляемые Омером обычно в конце уходящего года, они находились в свободном доступе у него в компьютере, и госпожа Селен дала задание его помощнице срочно внести их в таблицу. Моник не приняла во внимание робкие возражения Аслы, заверявшей, что она никогда этим не занималась, в результате таблица оказалась неверно заполненной. В первый же день выхода на работу Омер исправил ошибки, но сроки предоставления документа были нарушены.

Сценарий проведения Дня книги и чтения ждал своего утверждения, просмотрев его, он нашёл много несостыковок, и ему пришлось почти всё переделывать в авральном порядке. По замыслу этот праздник, предполагавший встречу с молодой французской писательницей Мартен-Люган, должен был собрать во Французском институте Стамбула не только молодёжь, но и людей более старшего поколения, поклонников французской литературы вообще и современной в частности. Молодая, талантливая француженка, детский психолог по профессии, привлекла к себе внимание, опубликовав в интернете за свой счёт электронную версию романа «Счастливые люди читают книжки и пьют кофе». Пара издательств, в которые она обратилась с предложением напечатать её работу, отказали, а вот в интернете её книга в первый же день попала в сотню самых продаваемых творений, через десять дней стала бестселлером номер один, а через год роман опубликовали в двадцати странах мира. Омер не читал её книг, пролистав первый роман, наделавший столько шума, нашёл его довольно спорным, что называется «на любителя», однако имя этой писательницы было у всех на слуху, и он гадал, что предложил ей Французский институт, чтобы она нашла заманчивым небольшой тур по городам, где её ждали встречи с читателями и поклонниками таланта в отделениях Альянс Франсез. Но когда он задал этот вопрос Моник, та только улыбнулась, отметив, что к этому проекту писательницу привлекал вовсе не институт, а организация их курирующая, им же поручили чисто техническую, организационную работу: составить программу, заказать гостиницы и билеты, поддерживать постоянные контакты с принимающими сторонами и ничего более.

Вообще, в последнее время госпожа Селен выглядела озабоченной, на рабочем месте проводила не больше пары часов, а затем уезжала куда-то по делам, так что сотрудники её мало видели и по всем насущным вопросам обращались к заместителю, который после двухнедельного отсутствия ещё не успел войти в курс всех дел. Как-то в кафетерии Жак принёс ему и Синану по чашке своего фирменного кофе и подсел к ним за столик поболтать.

— У вас аврал, я слышал?

Омер пожал плечами, зато Синан задал вопрос, давно вертевшийся на языке.

— Скажи честно, Жак, ты шпион?

— Ты серьёзно? — повар смеялся до слёз на глазах. — Разве не знаешь, как эта система работает? Чтобы знать, что здесь происходит нужно иметь просто хороший слух и умение делать выводы. Больше ничего… Несмотря на то, что мадам установила железную дисциплину на рабочих местах, все эти милые девочки, да и парни, приходящие в кафетерий, болтают без умолку, перемывая кости своим коллегам и обсуждая дела насущные.