— Вот это да… — пробормотала она. — А ты что здесь делаешь? Встречаешь кого-то?

Он рассмеялся её ошарашенному виду.

— Тебя… Мама просила показать тебе город, а потом проводить на вокзал. Думала, ты можешь растеряться и, судя по выражению твоего лица, оказалась, как всегда, права.

Дефне нарочито шумно выдохнула и помахала ладошками на своё зарумянившееся лицо.

— Я расстроилась… Несколько лет учила ваш язык, а тут стою и ничего не понимаю.

— Это пройдёт. — он смотрел на неё с сочувствием. — У меня также было, когда я в Америку приехал. Английский учил с англичанином, а американский вариант языка всё-таки отличается. — парень взялся за длинную ручку чемодана. — Это все твои наряды? Ты же на три месяца приехала.

— Вообще-то, я собираюсь учиться, а не гулять. — они вместе двинулись к выходу. — А тебе на работу не надо?

— Взял пару дней в счёт отпуска. — пояснил Даниэль и покосился на девушку. — Должны же мы отблагодарить тебя за прекрасно организованную поездку.

— Это лишнее. Но, если говорить честно, твоё присутствие меня сразу успокоило. Спасибо Моник, что подумала об этом, а тебе, за то, что нашёл для меня время.

Он отвесил ей изящный поклон.

— Всегда пожалуйста.

Девушка рассмеялась.

— А знаешь, ты похож на вашего актёра Жерара Филиппа… По страноведению мы немного изучали историю французского кино, этот актёр умер совсем молодым, кажется. Я смотрела всё, что нашла с его участием, необыкновенно обаятельный и улыбался, и двигался, как ты. Ты его не знаешь?

— Это из шестидесятых? — Даниэль наморщил лоб. — Да, помню несколько фильмов с его участием, маме этот актёр очень нравился. Выходит, я такой же симпатичный, как он? Ты меня вдохновила!

— Ну, я очень рада. — и подумала: «А мадам Селен сейчас бы сказала ‒ шут».

Они вышли из аэропорта, и Дефне задержалась, пытаясь сориентироваться, в какую сторону двигаться.

— Нам дальше, моя машина на парковке. — оглянулся на неё парень.

— Здорово. — обрадовалась она, чуть не вприпрыжку догоняя шедшего быстрыми шагами Даниэля. Энергия и радость от встречи с долгожданным била ключом. — Значит, напрасно я маршрут изучала, как быстрее из аэропорта добраться до самых известных мест Парижа. На машине мы больше посмотреть сможем.

— Это как сказать… — не обнадёжил он. — Попадём в пробку… — и тихонько присвистнул вместо слов. — Но в одном ты права: хоть твой чемодан и крошечный, без него передвигаться по многолюдному Парижу, в любом случае, будет удобней. Во сколько у тебя поезд?

— В семнадцать пятьдесят четыре. А как правильнее сказать, так как я сейчас произнесла или без шести шесть вечера? — она семенила рядом, будучи выше её ростом, парень делал более крупные шаги, и Дефне едва поспевала за ним.

Но вот он подошёл к Пежо ярко-синего цвета и, открывая дверцы, ответил:

— 17.54 ‒ административная форма произношения, так тебе на вокзале скажут, а без шести шесть вечера, форма разговорной речи.

Дефне кивнула и тут же задал новый вопрос.

— А правда, что вы говорите не час ночи, а час утра?

— О-ля-ля! — пропел француз. — У нас что, урок по особенностям французского разговорного? — но, заметив, что девушка смутилась, подбодрил её. — Да, я пошутил, спрашивай, сколько хочешь. А ответ на твой вопрос ‒ да. — он задумался. — От часу ночи до полудня ‒ всё время указывается со словом «утро», потом есть специальное слово для полудня, затем от часу до шести часов время называется со словом пополудни, ну а с шести и до двенадцати ночи ‒ со словом «вечер», для полночи употребляем специальное слово. Как-то так… — парень в притворном ужасе широко раскрыл глаза. — Полагаю, для изучающих французский язык ‒ это кошмар кошмарный!

— Это точно, при том, что эти понятия не самые трудные. Вот ваше согласование времён…

Даниэль замахал руками, словно отгонял от лица назойливых мошек.

— Не упоминай! Иной раз французы и сами в них путаются. — он бросил чемоданчик девушки на заднее сиденье. — Садитесь мадемуазель. Хотя… — легко стукнул себя по губам. — Теперь это слово упразднили, и я должен обращаться к тебе, как к любой женщине ‒ мадам.

— А мне то слово нравилось, оно так красиво и легко звучало.

Француз с сожалением пожал плечами и ничего не ответил, аккуратно выруливая со стоянки и пытаясь вписаться в узкий проезд, но при въезде в город уточнил:

— Начнём с Марсова поля и Эйфелевой башни?

— Начнём! — с энтузиазмом подтвердила она, беспрестанно вертя головой во все стороны, пытаясь ничего не пропустить из быстро исчезающих за стеклом видов города.

Заметив это, Даниэль чуть сбавил скорость, он понимал её состояние и давал ей возможность впитать в себя атмосферу предместий Парижа. Когда мать сообщила ему о приезде Дефне и попросила взять над ней шефство не только на день пребывания в Париже, но на весь срок её стажировки во Франции, он охотно согласился. Она нравилась ему, привлекла сразу, с первого взгляда. Девушек у парня перебывало достаточно, о серьёзных отношениях он не думал и постоянно ни с кем не жил, считая, что сначала должен встать на ноги, получить хорошую работу, а затем уже думать о создании семьи, и вообще, в их среде было не принято торопиться с официальным браком, молодые люди годами жили вместе, оговорив заранее все вопросы, касавшиеся ведения совместного быта, деления расходов и даже возможного рождения ребёнка.

Во встреченной им турчанке он отметил сначала физическую привлекательность, её хрупкое тело обладало каким-то животным магнетизмом, заставлявшим его, да и других мужчин ‒ он был в этом уверен ‒ реагировать на девушку особым образом, кружить возле, распушив перья, подобно самцу, привлекающему самку. Дефне не походила на девушек его круга, самостоятельность, решительность и твёрдость характера, которые он успел почувствовать, несмотря на ограниченный срок общения, чудесным образом сочеталась в ней с какой-то детской чистотой, непосредственностью и даже наивностью. Она нравилась матери, а он привык полагаться на её суждения, из её рассказов парень узнал, что девушка ‒ почти сирота из бедного квартала, но очень умненькая, живая, любознательная и упорная, а эти качества характера мать ценила в женщинах больше всего. Единственное, о чём Моник умолчала, так это о том, что через всю жизнь пронесла сожаления о неродившемся втором ребёнке, девочке, которую она очень хотела бы иметь, но появиться на свет которой было не суждено. Его удивляло, что мать, ко всем относившаяся отстранённо-ровно, никогда не бравшая под опеку никого из подчиненных и даже друзей, вдруг проявила такое внимание к этой турецкой девушке и взялась её опекать с твёрдым намерением помочь вырваться из круга, в котором ей определила жить судьба. Пообщавшись с Дефне, он понял причины этого необычного поступка и втайне одобрил его. Конечно, он был бы совсем не против закрутить недолгую постельную историю с рыжеволосой, белокожей турчанкой, изучавшей его родной язык и говорившей на нём с таким милым акцентом, она неодолимо влекла его физически. Однако, мать сразу прекратила его поползновения, предупредив, что накладывает табу на подобные отношения с Дефне, ему строго предписывалось оставить игривые помыслы в адрес девушки и не сметь тревожить её спокойствие, потому что в её жизни есть мужчина с серьёзными намерениями. Однако природа редко идёт в ногу с разумом, влечение становилось всё ощутимее, и ему нравилось состояние волнения, которое он испытывал рядом с ней.

Даниэль оставил машину недалеко от площади Трокадеро, Дефне, все четыре дня тщательно готовившаяся к экскурсии по Парижу, поняла, что они находятся в седьмом округе, с того места, где она стояла, ей была видна площадь, откуда открывался самый захватывающий и удачный вид на Эйфелеву башню. Парень вынул из багажника небольшую плетёную корзину для пикника.

— Это для чего?

— Для того, чтобы прочувствовать дух Парижа. — и потянул девушку за собой по направлению к площади. — Сейчас сделаешь классные фото башни, и я обязательно сфотографирую тебя на её фоне, потом мы не спеша пройдемся по Марсову полю, найдём местечко, посидим, перекусим.