— Это что за полутруп в твоей квартире? — поинтересовался Ден, вводя больному в вену иглу питательной капельницы.

— Хороший вопрос. Но не ко мне. Оклемается, спросим. Я этого красавца у себя под дверью нашла.

— Ну, ты подруга, даешь! Катерина, а тебя не учили что ни попадя не подбирать?

— Странно слышать подобное от человека, дававшего клятву Гиппократа, — огрызнулась я. — А человеколюбие?

Ответить мне Ден не успел. Наш больной зашевелился. Его тихий стон заставил Дениса склониться к незнакомцу, чья синюшная бледность не спешила смениться более здоровым цветом лица.

- Ты вообще-то кто? — задал Бехтерев, взирающему на него больному, тревожащий его вопрос. — И что с тобой произошло?

Мужчина под капельницей молчал, не сводя с нас пристального изучающего взгляда. А потом заметно расслабился, что-то видно решив для себя, и устало прикрыл глаза. Через минуту он уже спал, при этом дыхание его стало ровным и спокойным.

Денис понаблюдал за ним немного, а потом напросился выпить чаю, если на ужин нельзя рассчитывать.

Я усмехнулась, поняв намёк, и пошла на кухню, греть вчерашний борщ.

— Вот за что я тебя, Катюха, люблю, так это за понятливость, — с явным удовольствием отправляя очередную ложку в рот, сообщил мне Бехтерев. — И готовишь ты хорошо, вкусно.

— Изголодался, соскучился по домашней еде? — посочувствовала я.

— Угу, но даже ради этого жениться больше не буду.

— Во, как? Это почему же?

— Спокойствие дороже. Никто не вынимает мозг постоянным «ты должен». Полная свобода поступков и никаких тебе обязательств. Ты вот тоже не спешишь связать себя брачными узами.

— Так никто замуж и не зовёт, — усмехнулась я, пряча за сарказмом горечь.

— А к таким как ты, самодостаточным, простому мужику подступиться стрёмно. Ты ж отошьешь слёту. Тебе же нужен кто-то особенный. А мы, простые смертные, осознавая свою ничтожность, даже и не пытаемся.

— Ден? — поперхнулась я чаем. — Ты что несёшь?

— Да, так, забудь, — отчего- то смутился приятель. — Попросить добавки будет уже нахальством?

Я повернулась к плите. Орудуя половником, выудила обнаруженный кусочек мяса, отправила его Дену в тарелку, долила ему ещё борща. То, что он сейчас сказал, я обдумаю потом. Сейчас надо срочно менять тему. Дружбой с Бехтеревым я дорожила, а вот переводить наши с ним отношения в другую плоскость не собиралась.

— Как думаешь, что с моим приблудившимся случилось? — спросила я, ставя на стол тарелку.

— Может отравление? — задумчиво протянул Денис. — Но не особо похоже. Интоксикация проявляет себя по-другому. Я с таким упадком сил без явной причины впервые встречаюсь.

— Он выживет? — сама удивилась тому, что явно волнуюсь за абсолютно чужого мне человека.

— Должен. Иначе я бы его отправил в больницу, невзирая на ваши возражения. А так, состояние стабилизовалось, организм не изношенный, травм нет. Ничто не мешает ему поправиться. Пойдём-ка навестим больного.

Мужчина не спал. Смотрел как медленно срываются и падают капельки питательной смеси в капельнице. Увидев нас, попытался привстать, но Денис резко пресёк эту его попытку.

— Пока нельзя, лежите смирно. Немного осталось. Вот скоро докапает, потом помогу вам сходить по нужде. И устроиться поудобней. Вы как себя сейчас чувствуете? Головокружение? Слабость? Тошнота?

— Лучше. Это что? — наш больной перевёл напряжённый взгляд на иглу в вене.

Ден усмехнулся, присел в ногах болящего.

— Вам озвучить препараты, призванные вернуть вас в этот мир из мира иного, в который вы стремительно ускользали?

В глазах моего странного гостя мелькнула растерянность, сменившаяся отчётливо выраженным удивлением. Я подумала, это он так отреагировал на «мир иной» в применении к своей особе. А оказалось его озаботило совсем другое.

— Вы кто? Как могли догадаться?

— О чём тут догадываться, батенька? Всё более чем очевидно. Ещё немного и удержать вас в этой реальности бытия ни у кого бы не получилось.

Цепкий взгляд и молчание. Да, приблудившийся ко мне мужик многословием не страдал. Молчун, значит. А это ничего, подумала я, заинтересованно разглядывая своего гостя.

Внешность у мужчины была примечательная. Он отличался довольно крепким телосложением, явно много часов проводил в спортзале, о чём свидетельствовали бугрящиеся мышцы рук и кубики накаченного пресса на животе, которые я успела отметить, когда Ден ещё первый раз его осматривал. Чуть обветренная кожа на смуглом лице, тяжелый подбородок, выраженные скулы, чётко очерченные брови и густые ресницы, глаза большие, ярко серые, обрамлённые тёмным ободком и с искорками в глубине. Никогда таких не видела. Взгляд просто завораживающий, в нём можно утонуть, подумала я, не сразу сообразив, что мужчина не менее пристально изучает меня, и вот уже с минуту мы смотрим друг другу в глаза. Отчего-то смутившись, я отвернулась, скользнув взглядом по его довольно длинным растрёпанным сейчас волосам. Такой вот гриве искренно можно было позавидовать. Густые, иссиня-черные, немного вьющиеся на концах. О их приятной мягкости я подумала ещё тогда, когда устраивала голову незнакомца на подушке.

Не мужчина, мечта женская, усмехнулась я, подводя итог увиденному. Такие вот мне всегда и нравились. Мой типаж, никогда ранее столь близко ко мне так и не приблизившийся.

Следующая мысль насмешила, почти до истерики. А подумала я о том, что Судьба, устав от постоянных моих жалоб, одарила меня вот этим подарочком. Ну, не просто же так он именно под моей дверью помирать собирался.

Что ж, раз имя мне сообщить не спешили, буду про себя называть это чудо Подарком.

— Ты чего, лыбишся, а, Катюх? — голос Дениса прервал невесть куда заведшие меня размышления.

— Да, так. Ой, кажись, докапало.

— Вижу, — Ден аккуратно убрал иглу из вены.

— Ну, что, хочешь подняться или ещё чуток полежишь? — поинтересовался он у моего Подарочка.

— Встану. Я сам, — отвёл мужчина протянутую Денисом руку.

Доктор возражать не стал, но следил за своим пациентом пристально, готовый поддержать, если потребуется.

А щёки у мужика порозовели чуток, и круги под глазами уже не так устрашающе выглядят. И поднялся он вполне живенько. Явно на поправку пошёл, и очень быстро, так к завтрашнему дню, глядишь, и совсем оклемается.

Бехтерев проводил моего гостя до двери санузла, он у меня совмещённый, и, взглянув на больного с сомнением, всё ж таки позволил ему войти одному.

— Всё лучше, чем я думал, — вердикт Дениса подтвердил мои собственные наблюдения. — Кать, я здесь, похоже, больше не нужен. Ты напои его сладким теплым чаем с лимоном. Утром бульоном накорми, и к вечеру будет твой приблуда, как новенький… Не стрёмно тебе одной с ним оставаться? А то я могу…

— Да нет, Денис, спасибо. Тебе выспаться надо. Завтра ж с утра на смену. А у меня выходной. Я справлюсь.

— Ну, смотри, Катерина. Если что, звони.

— Угу, ладно. И ещё раз, спасибо тебе.

— Не за что, подруга моя сердобольная, — улыбнулся Ден, уходя.

Закрыв за ним дверь, я вернулась в комнату. В ванной что-то упало, похоже, одна из многочисленных баночек-бутылочек. Звук падения сопроводил сердитый мужской рык. Истеричный смешок, сорвавшийся с моих губ, стал первым проявлением моего осознания, что я ввязалась в весьма сомнительную авантюру.

Он вышел из ванной практически в неглиже. Обмотанное вокруг бёдер полотенце — вот и вся интрига. Я смутилась? Должна бы. Но нет. Большая уже девочка. И если мой Подарочек ничего не смущает, то и я комплексовать не намерена. Нравится он мне. Очень! Да я о таком мужчине всю свою сознательную жизнь мечтала. И уже и не чаяла сбычи девичьих мечт. Если вот сейчас он ко мне проявит свой мужской интерес, я отказываться и моралью заморачиваться не стану. Не оттого, что такая вот развратная и легкодоступная. Не потому, что надеюсь на серьёзные длительные отношения. Какие отношения?! Да я об этом приблуде вообще ничего не знаю! Кроме того, что хочу, чтобы обнял, вжал в себя, подчинил моё истосковавшееся от долгого одиночества тело. А душа, с ней я потом разберусь, покаюсь в своей распущенности и глупости. И пусть мне до одури страшно. Пусть! Но я хочу глоточек простого женского счастья, чтобы разум помутился, и ни одной мысли в голове. Хочу!