Ремтон.

Я прибыл в столицу вместе с Лоттарией и её магом. Кольцо на моём пальце позволяло мне не опасаться быть замеченным и узнанным.

Лейтон оставил меня в зале, где предстояло свершиться казни. После того, как помещение стало заполняться магами, я смешался с ними, старательно подавляя свои мысли и эмоции. Что стало невообразимо сложно, когда палач привёл Майя.

Учитель был бледен. Он не пытался прятать свой страх. И пусть я знал, что делает он это в угоду императору, побуждая того, как можно на дольше затянуть процесс, но застывший на гордом лице ужас был настоящим.

Палач, манипулируя кубом, породил довольно ощутимую волну силы. Да и умирающий маг обычно становился мощным источником выброса магической энергии. И потому, я почти не рисковал, рванув ткань миров, едва император принялся опускать на Майлина крышку куба.

Шаг в базовый, ближайший к нам мир, шаг назад, ориентируясь на амулет Мая.

Что-то они всё же почувствовали. Потому, как движение плиты куба резко ускорилось, но в последний момент до её встречи с нашими головами, я успел вытащить учителя, уводя его за собой в тот же базовый мир. Следующий шаг — к нам в интернат.

Чтобы увести за собой Майлина и Лоттарию в ставший спасительным для меня мир, нужно было срочно восполнить потраченную силу. Прижав к себе, ожидающую нас принцессу, я не церемонясь впился ей в губы. Отчего-то, именно сокрытая в женщинах энергия лучше всего восстанавливала от магического истощения. Лоттария растерялась, а потому не сразу оттолкнула меня. Нот теперь я чувствовал себя способным совершить задуманное.

Требовалось тщательно запутать следы. И я, прыжок за прыжком, из мира в мир, всё дальше уводил нас от проклятой Богами империи.

Увлёкшись, даже немного перестарался. Ориентируясь на маячок, оставленный в сельском доме Катерины, последний шаг я сделал находясь на пределе своих возможностей.

Погружаясь в пелену надвигающегося небытия, я услышал испуганный женский возглас. И, кажется, этот голос был мне хорошо знаком.

Часть 3. Катерина.

Катерина

О том, что Ремтон исчез, я узнала от Бехтерева. Денис позвонил мне, чтобы узнать, куда подевался мой приятель, который вчера не вышел на смену.

На моё удивлённое: «С чего бы мне об этом знать, мы уже три месяца, как расстались?». Денис, ответил: «Ну, мало ли». И отключил свой телефон.

А я заволновалась. И, организовав себе выходной, помчалась в деревню.

Доставшийся мне от бабки дом, который стараниями Ремтона приобрёл вполне жилой вид, стоял с закрытыми ставнями и запертой на замок дверью.

Ключ у меня был. Не сомневаясь, этично ли вламываться в чужое жилище, я прошлась по дому. Оставили его в спешке. Постель была не застелена. На кухонном столе стояла чашка с прокисшим молоком и лежала засохшая краюшка хлеба. Чемодан, одежда, бельё, зимние ботинки- всё это добро нашлось в шкафу. Так что уходил Рем налегке. И даже деньги с собой не взял. Три с копейками тысяч рублей лежали в старой бабушкиной деревянной шкатулке.

От волнения сжалось сердце, заныло в висках. Я подумала, что как бы Ремтон ни скрывался, прошлое нашло, настигло его.

Утешением мне стало лишь то, что следов борьбы или насилия заметно не было. Но и на продуманное бегство тоже не похоже. Что же случилось? Где ты есть, Рем?

Чтобы справиться с нарастающей тревогой, я решила хоть чем-то занять руки и принялась за уборку. К вечеру дом сиял чистотой, а я так устала, что решила не возвращаться в город. Завтра суббота, с утра прогуляюсь по лесу, свежий воздух моему малышу пойдёт на пользу, да и двигаться мне нужно как можно больше.

Заварив себе чай, я уселась у окна. И тут же мысли о Ремтоне навалились на меня с новой силой.

Этот мужчина ворвался в мою жизнь и основательно изменил её. И я совсем не винила его в этом. Болото, оно и есть болото. Даже если и сидишь в нём на уютной сухой кочке, и с пропитанием проблем не имеется.

Ремтон помог мне увидеть и полюбить в себе женщину. Моё тело расцвело, согретое его близостью. Он наполнил мою жизнь новым смыслом. Я теперь отчаянно хотела любви. Я чувствовала себя достойной её, верила, что она у меня будет.

С Ремом у нас с этим не сложилось. Была взаимная симпатия, мы дарили друг другу чувственное удовольствие. Да, с моей стороны имела место влюблённость, женщины, ведь, эмоционально гораздо глубже привязываются к своим сексуальным партнёрам. Потребность любить заставляет нас думать, а не этот ли — тот самый, единственный? И самообмана мы не гнушаемся, часто подолгу не желая расставаться со своими иллюзиями.

Но я человек трезвомыслящий. Самообманом не занимаюсь. И как бы мне ни было хорошо рядом с Ремом, моей влюблённости так и не довелось перерасти во всепоглощающее глубокое чувство. Может времени ей не хватило? А может, человек был не тот?

Ребёнок. Скоро о его существовании станет всем известно. Начнутся шушуканья и пересуды. Ну, я давно уже самодостаточная и в меру независимая особа, чтобы обращать на это внимание. Справлюсь. Я даже от Рема, случись нам ещё пересечься, скрывать правду не буду. О помощи просить не собираюсь. Но и мешать ему, если Ремтон захочет видеться с ребёнком, правильным не считаю.

Я же сама поспособствовала тому, чтобы Рем исчез из моей жизни. И нет, я о том не жалею. И уже не так сильно нуждаюсь в его присутствии, как первое время после нашего расставания. Сейчас мне, просто, требовалось знать, что с Ремом всё хорошо. Он, по-прежнему, оставался для меня близким, дорогим мне человеком, отцом моего ещё не рождённого ребёнка, но уже не был безумно желанным мужчиной. И я осознавала, что не люблю его так, как мечтает полюбить каждая женщина. Очень хочется верить, что не зря гонюсь за журавлём в небе, не напрасно отказалась от симпатичной синицы в руках.

Мысли, мысли… Устала я от самокопания. Что сделано, то сделано. Пора ложиться спать.

— Где же ты, Ремтон, мать твою! Что с тобою опять приключилось? — воскликнула я сердито, поднимаясь со стула.

И тут посреди комнаты воздух словно сгустился, замерцал искорками, и, из образовавшегося марева, вывалился Рем. А вслед за ним, появились ещё какие-то, странно одетые, люди. От неожиданности я вскрикнула. А Ремтон, скользнув по мне ничего не видящим взглядом, стал медленно оседать на пол. Выглядел он ничуть не лучше, чем в прошлый раз, когда я обнаружила его в состоянии полутрупа у порога своей квартиры.

Не обращая внимания на спутников Рема, я бросилась к своей пропаже. Тормошила, звала, приказывая открыть глаза, обзывала бестолочью, сама, при этом, плохо соображая и не понимая, чему, собственно, стала нечаянным свидетелем.

Через пару минут меня мягко, но настойчиво оторвали от, не спешащего приходить в сознание, Ремтона.

— Он сильно истощен, переход забрал у него больше, чем Ремтон мог себе позволить, — негромкий спокойный голос, удерживающего меня мужчины, заставил непроизвольно напрячься.

Отстранившись, я попыталась освободиться от его рук на своих плечах.

— Вы кто? Откуда?…Что это было? — мой срывающийся голос дрожал запоздалым испугом.

Мужчина отпустил меня и, сделав шаг назад, стал рядом с застывшей в неподвижности девушкой.

— Вижу, вы знакомы с Ремтоном, — пристально рассматривая меня, задумчиво произнёс он, словно взвешивая, решая, что именно мне стоит говорить и объяснять.

Я повела плечами, на мой взгляд, это было очевидно.

— Он рассказывал вам о себе? Кто он? Откуда? — продолжал допытываться у меня мужчина, чей взгляд и голос невероятно напрягали меня, подавляя не понятной мне силой, перед которой, невольно, хотелось склониться. Бред какой-то!

Собрав волю в кулак, я приказала себе не зависать и не прогибаться.

— Кто вы? — стараясь говорить спокойно, попыталась добиться ответа на интересовавший меня вопрос.

— Извините мне мою неучтивость, — легкий вздох моего собеседника сопровождал его полупоклон в мою сторону.- Позвольте представиться. Мою спутницу зовут Лоттария. Моё имя Майлин.