Сверкающий огнями клуб произвёл на меня неизгладимое впечатление. Сперва, я даже испугался. Грохот музыки и в такт ей изгибающиеся тела на танцполе напрягли меня невероятно. Инстинкты боевого мага вопили об опасности. Но Ремтон потащил меня к барной стойке и велел расслабиться.

Стакан с обжигающим горло пойлом я осушил залпом.

— Э нет, коньяк так не пьют, — рассмеялся Рем. — Повторить!

— Смотри, как надо.

С этими словами он протянул мне ещё один бокал. Взял свой. Подержал в руке, согревая в ладони, легонько пригубил.

— Божественный напиток.

Да? Ну, давай попробуем по-твоему.

Что сказать, мне понравилось. И коньяк, и подаренные им впечатления. После третьего бокала музыка меня уже не бесила. Я с интересом наблюдал за танцующими, зацепившись глазами за яркую дамочку в настолько коротком платьице, что места для фантазии почти не оставалось. Всё интересное и так было выставлено на показ. Копна рыжеватых волос в беспорядке разметалась по её оголённым плечам. Я непроизвольно сглотнул, не сводя с барышни горящего похотью взгляда. Организм недвусмысленно напомнил, что я слишком давно не был с женщиной.

Ремтон всё понял без слов. Усмехнулся. И взялся решить возникшую проблему.

Домой мы вернулись под утро. Я был пьян и доволен. Ремтон тоже. Он, махнув рукой, чуток помагичил, изгоняя алкоголь из своей крови, перед тем, как сесть за руль.

— Пусть уж лучше мне влетит от Майя, — буркнул Рем, заводя машину, — чем одна неуступчивая зараза отлучит от своей ласточки.

Я только хмыкнул. Мое благодушное настроение позволяло мне с любовью относиться ко всем окружающим. И даже к Катерине.

Майлин.

Бехтерев цепкий парень. Его почему-то волновал мой, якобы утерянный, диплом врача. Он интересовался, как успехи в его восстановлении, и деятельно взялся за поиск для меня подходящей работы.

Посоветовавшись с Катериной и Ремтоном, я решил, что, и правда, ближайшие года три-четыре могу заняться целительством. Вот только не в городе, а в небольшой местной больнице, чудом сохранившейся в соседнем селе. Но диплом и паспорт даже для этого были нужны.

Проблему взялся решить Рем. Он напросился в гости к Денису, угостил его коньяком, своим любимым алкогольным напитком в этом мире. А потом изъявил интерес к семейному архиву Бехтерева.

— Фотки, что ли показать? — не совсем понял его Ден. — Это можно. Счас достану.

Из шкафа были извлечены два пухлых альбома с фотографиями. И слегка заплетающимся языком Бехтерев стал давать пояснения к запечатлённым на фото событиям своей жизни. Когда дошли до студенческих снимков, Ремтон попросил показать диплом. А заполучив в руки желанный документ, очень внимательно его изучил.

Когда Бехтерев пошёл варить кофе, который стал ещё одной слабостью Рема в этом мире, мой талантливый ученик, прибегнув к магии, создал точную копию Бехтеревского диплома. Только выдан он был Титову Максиму Алексеевичу.

В найденном Ремом паспорте тем же образом сменили фотографию. Теперь Максим Алексеевич Титов мог устраиваться работать доктором в сельской больнице.

Приняли меня с радостью. Работы оказалось довольно много. Люди болеют в любом из миров. А в этом их ещё и лечить не умеют.

К магии я старался не прибегать. За исключением постановки диагноза. Но это выходило само собой. Я просто чувствовал, где притаилась болезнь, какие органы она поразила. А лечил всё больше травами, совсем немного усиливая действие настоек и отваров каплей своей силы.

Срок родов Лоттарии приближался. Когда её малыш решил появиться на свет, я работал в ночную смену, и Ремтон доставил принцессу ко мне в больницу.

Я устроил взволнованную девушку в пустующей палате. Всё у неё было хорошо. Почти классический случай. Ремтон всю ночь провёл с Лоттой. Он развлекал её байками, чуток обезболивал магией. Я не возражал. Даже если нас и найдут, с Натином не просто будет справиться. А есть ещё, совсем не беспомощные и не безобидные, мы с Ремом. Надоело мне прятаться. Да и дом был готов. А для того, чтобы накрыть его не пропускающим магию куполом, троих нас оказалось мало. Так что, я был не против гостей, даже ждал, предчувствуя их скорое появление.

Наш будущий император родился на рассвете. Что я посчитал хорошим знаком. Ребёнок Лоттарии обрадовал меня, как целителя, прекрасным здоровьем. А как наставника, он заставил меня вздохнуть в предчувствии проблем.

Сын Ремтона имел значительный магический потенциал. Наш будущий император, теперь я уже в том ничуть не сомневался, был одарён многим больше его. Вернувшаяся в императорский род магия словно решила возместить ему своё длительное отсутствие. И я не знал, как смогу справиться с этими двумя мальчишками, когда, спящий в них дар, заявит о себе.

Ремтон, воспользовавшись своим новоприобретённым умением, сотворил для Лотты паспорт, скопировав его с документов одной из пациенток. Для регистрации Диттера, так принцесса назвала сына, этого оказалось вполне достаточно. Пусть мы и не собирались навсегда осесть в этом гостеприимном мире, но зачем без нужды нарушать установленные порядки?

Лоттария.

Всё оказалось не так уж и страшно. Прошло всего лишь несколько неприятных, наполненных болью часов, и вот, я уже держу на руках маленького человечка, которого сама только что произвела на свет.

Мой Диттер оказался на голову крупнее новорожденного Ромки. Не могу пока понять, на кого он больше похож. В мальчике основательно переплелись наши с Леем черты.

Синие глазки мальчика смотрели на меня не так уж и бессмысленно. И я, вдруг, поняла, что ему не комфортно, холодно. Вот и губки скривились. Услышав похожий на мяуканье звук, я не сразу сообразила, что малыш так плачет.

— Что с ним? — встревожилась я.

— Сейчас, — Ремтон, которому принявший у меня роды Майлин позволил вернуться в занимаемую мною комнату, ловко спеленал моего сыночка. — Можешь его покормить.

Молока ещё не было. Но Майлин поддержал предложение Рема.

— Маленькому очень полезно молозиво, — сказал он и помог мне правильно приложить сына к груди.

Сыночек от угощения не отказался. Теперь ему всё нравилось, отчего-то я была в том абсолютно уверена.

— Мне кажется, — неуверенно начала я, — что понимаю его настроение. Вот теперь он спокоен и доволен. Разве так бывает?

Майлин чуть заметно вздохнул.

— В вашем случае, принцесса, я ничему не удивлюсь. Верьте своим ощущениям.

— Майлин, так мой Диттер, и правда, унаследовал от отца дар?

— И от отца, и от всех ваших царственных предков. Слишком уж у него его много.

— Вас это расстроило? — удивилась обречённости, послышавшейся мне в голосе наставника Онура.

— Это с какой стороны посмотреть, — искренне улыбнулся Майлин. — Вот думаю, весёлая нас ожидает жизнь где-то уже через три- четыре года.

Прислушивающийся к нашему разговору Ремтон, хмыкнул.

— Справимся, — уверенно произнёс он.

— Ну-ну, хорошо бы. Но спуску я вашим деточкам не дам, — пообещал то ли нам, то ли себе Майлин Онур.

Я чуть сильнее прижала сына к груди.

— Мама тебя очень любит, малыш. И будет спасать от строгого наставника и немножко баловать, — мысленно пообещала я.

Мне показалось, что мой мальчик меня услышал и понял. Он на минутку отстранился от груди, и его удивительно яркие глазки с благодарностью посмотрели на меня. Через миг, он снова вернулся к увлёкшему его занятию.

А я, сбитая с толку, немного ошарашенная, но оглушительно счастливая, прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Похоже, сыночек транслировал мне своё умиротворенное состояние.

Катерина

— И нет в этом ничего страшного, — усмехнулась я, наблюдая за недовольно хмурящимся мужчиной. — Натин, у вас не плохо получается.

Господин Санари зыркнул на меня, испепеляя взглядом.

Вот только, не на ту напал. Вполне он способен потягать по дому пылесос. Не мне же этим заниматься? У меня и другие дела есть, которые ждут меня, пока Ромочка спит. Ремтон мне сегодня не помощник. У него утренняя смена. Майлин тоже на работе. Мы с сыночком его отвезли, потом поехали в город, пообщаться с заказчиком. И теперь мне нужно в срочном порядке добраться до ноутбука, пока Ромка не возмутился. Он не любит делить меня с компьютером. Мелкий поганец! Папочки на тебя нет. Рем бы с тобой быстро справился.