Довольная выпавшей на её долю удачей, решительно отгородившись от своих страхов, моя родительница позволила себе немного вздремнуть, убаюканная дорогой. Я же, ничуть не предчувствуя беду, гордо держал вожжи, управляя смирно бредущей по тракту лошадкой. Майлин Онур сидел рядом, жуя травинку и время от времени задумчиво поглядывая на меня.

— Мне нужен слуга, — внезапно произнёс он, нарушая умиротворяющую тишину. — Возможно, Фина, твой сын подойдёт. Посмотри на меня, мальчик.

Я повернулся к наставнику, притормозив лошадку, и, послушно подняв голову, посмотрел в его искрящиеся силой глаза. Взгляд одарённого выдержать не просто, но я не отвожу глаз. Да, головокружение и тошнота — это неприятно, но ведь терпимо же.

Наставник Онур хмыкнул и отвёл, наконец, выворачивающий меня наизнанку взгляд.

— Подходишь, — сообщил он. — Платить буду по серебряному фуну в неделю.

Это очень много. Моей матери платят серебрушку в месяц. А я, как помощник конюха, получаю медяк в неделю.

Шокированный неожиданным и столь щедрым предложением, я застыл глупейшим немым истуканом, вместо того чтобы благодарить мастера и обещать стать ему самым наилучшим слугой на свете.

Но видно для наставника Онура моё молчаливое потрясение было красноречивей любых слов.

— Я требовательный хозяин, — снизошёл до пояснения маг. — Свой заработок ты отработаешь сполна. И будешь при мне неотлучно. Если твоя мама не против, с завтрашнего дня ты поступаешь в моё полное распоряжение.

Моя мама была абсолютно не против. Быстро оценив выгоду предложенного, она кинулась целовать руки благодетелю. А уж когда наставник заявил, что сегодня он намерен присмотреть для своего слуги одежду, не позорящую его, как хозяина, она и вовсе готова была на него молиться.

Трудно было поверить в такую удачу. Мне даже показалась, что надо мной попросту посмеялись? Может это шутка такая? И зачем я ему сдался, когда одарённые детишки всегда на подхвате и слушаются беспрекословно.

Но нет, Майлин Онур не шутил. И жизнь моя сделала резкий поворот, пока ещё мне совсем не понятный.

Под предлогом каприза, всегда иметь рядом услужливого мальчишку, готового исполнить любое его поручение, мой хозяин приводил меня с собою в класс. Сидя на низенькой скамеечке у двери, я внимательно слушал урок. Ещё бы, всё услышанное потом требовалось повторить. Как заявил наставник, он проверяет на мне доступность излагаемого им материала. Мол, если уж такой деревенщине все будет понятно, то «осененным избранным» и подавно следует хватать излагаемое на лету. И за не выученный урок, розги для лентяев более чем справедливое наказание. Меня это тоже касалось. Так что, испытав на себе пару раз тяжесть карающей руки мага, я был очень старателен и усерден!

Майлин Онур был хорошим учителем и мотивацию выбрал подходящую. Так что к концу учебного года в теории магии и простейших заклинаниях я был сведущ не хуже юных одарённых.

А потом произошёл странный разговор с моим хозяином.

— Ремтон, озвуч-ка мне, что тебе ведомо об уникальности магического дара.

Обычное дело, господин Онур мог заняться проверкой моих знаний в любой момент. И лучше бы мне быть к тому готовым.

Так что я ничуть не удивился, и не особо задумываясь над ответом, выдал, усилиями наставника, намертво впечатанную в меня информацию.

— Каждый маг империи имеет Дар, с сопутствующими ему атрибутами. Маги делятся на боевиков, проводников по мирам, целителей и бытовиков. Но в каждом из направлений приложения силы, кроме отличия в магическом потенциале одарённого, существует отличие в атрибутной составляющей. Она у каждого мага своя, уникальная.

- Уникальная. Да. А количество атрибутов Дара у всех магов одинаково?

— Нет. Присущие их Дару атрибуты, открываются магами постепенно, они познают их в течении всей своей жизни. И не известно от чего это зависит.

— А как ты думаешь, мальчик, может ли маг скрывать присущие ему атрибуты Дара?

Я опешил. Это он о чём?

— Маг принадлежит государю. Он даёт клятву. Разве возможно что-либо утаить? — пробормотал я, не понимая, к чему клонит мой наставник. Что он пытается мне сказать?

— Принадлежит, — усмехнулся Майлин. — Служит послушно. И не сможет не ответить на правильно заданный вопрос. Но вопрос нужно уметь задать. А полученный ответ понять. Всегда есть лазейка. Нет?

— Не…не знаю.

— И зачем магу что либо скрывать, тоже не знаешь?

А вот теперь я смутился. Не говорить же, что для того, чтобы остаться человеком, не стать послушным чужой воле рабом?

Мой хозяин и учитель смотрел на меня очень внимательно. Хмыкнул, приподняв мне подбородок, заглянул в глаза. Что уж он там увидел? Но настаивать на ответе не стал.

— Какое из магических направлений приложения силы самое дефицитное в империи? — задал мне наставник следующий вопрос.

— Проводники по мирам. Они почти не рождаются.

— А может причина в другом? Таких магов не просто выявить. Бытовик проявляет себя будучи ребёнком, да и боевики с целителями тоже. И это понятно. Сферы приложения имеются. А вот проводники… Не живи ты при интернате, не ходи на уроки, откуда тебе было бы знать, что наш мир не единственно возможная реальность бытия?

— Так они, потенциальные проводники, просто о себе ничего не знают?

— Не думаю. Но узнают они о своей одарённости гораздо позже остальных, когда открывают в себе свои первые атрибуты. К тому времени служба розыска одарённых их возрастной категорией уже пристально не интересуется. И всё зависит от самого мага, хочет ли он служить империи.

— И все об этом знают? — напряжение в голосе мне не удалось скрыть.

Понимающая улыбка искривила губы Майлина.

— Нет, Рем, об этом отчего-то никто не задумывается. Мало проводников, ну и ладно. Для императорских нужд хватает.

— А…

— А я только рассуждаю, не более. Моя гипотеза не стремится перерасти в истину. И не по чину мне поучать умных людей, несущих на своих плечах груз ответственности за пополнение магической составляющей империи. Вот если бы меня о том спросили. Тогда, да. Я бы вынужден был поделиться своими наблюдениями и измышлениями.

— Наставник Онур, а какие у вас атрибуты Дара? — вопрос сорвался с моего языка прежде, чем я осознал его недопустимость.

Но сегодня, видно, был день откровений. Наказания за дерзость не последовало.

— Их у меня много, — услышал я в ответ. — Но самый интересный для тебя — моя способность чувствовать одарённых. И мне не нужно для этого магических всплесков, вызванных применением дара. Я просто чувствую. А чтобы подтвердить свои подозрения, мне достаточно посмотреть одаренному в глаза. Помнишь, я однажды и с тобой такое проделал?

Я побледнел. Мои губы задрожали, и я прижал к ним ладонь, удерживая внутри себя, рвущийся из меня страх.

— Вы…обо мне- начал лепетать я.

— Ремтон! — строгий окрик хозяина не позволил мне продолжать. — А почистил ли ты мою одежду, мальчик? А ещё нужно взбить и просушить мою перину. Бегом. И поторопись. Через час жду тебя в лаборатории, поможешь мне разобрать травы.

Сбитый с толку, перепуганный и озадаченный, я рванулся исполнять порученное.

Странный разговор требовал осмысления. А ещё, язык следовало держать за зубами. Чтобы ни знал обо мне наставник Онур, говорить об этом, даже со мной, он не собирался.

На следующий день я нашел у себя в комнате учебник, по которому учились Проводники по мирам. Вопросов наставнику я задавать не стал. А книга стала для меня настольной. Продирался я через неё с трудом. Иногда, если уж совсем не справлялся, просил объяснить непонятное, но не уточнял, зачем мне это нужно. Мало ли что взбредёт в голову любопытному мальчишке?

Вот так мы и общались с моим хозяином и наставником. Ничего не говорилось напрямую. Всё строилось на моей догадливости и вере в то, что учитель меня не выдаст, а я его не предам. Я учился очень старательно, проявляя завидное упорство и прикидываясь тупым любопытным дурачком. Наставник Онур выставлял меня перед своими коллегам забавной игрушкой, на которой он оттачивает своё преподавательское мастерство и срывает дурное настроение. Никто так ни разу и не усомнился, не заподозрил нас в запретном.