-Что вы сказали?

— Я буду учить магии вашего сына, принцесса. Но вы должны понимать, что я сделаю всё от меня зависящее, чтобы воспитать в будущем императоре неприятие к существующему порядку, когда стать магом, означает лишиться души и свободы. Клятва мага должна быть отменена, заменена на обычную присягу своему сюзерену. Иначе…

— Не будет иначе. Если бы не эта клятва, Лей был бы сейчас со мной.

— Он остался в империи?

— Лейтон умер. Так пожелал император. От ненужных людей Овертин Истарийский предпочитает избавляться быстро и решительно.

Мой голос дрогнул. Я отвернулась, молча глотая слёзы.

Сильные мужские руки легли мне на плечи. Майлин осторожно прижал мою голову к своей груди.

— Поплачь, девочка, — негромкий голос мага был полон понимания и сочувствия.

- Слезы — не признак слабости, — говорил он, гладя мою, сотрясаемую рыданиями, спину. — Их не нужно стыдиться. Позволь сердцу исторгнуть гнетущую его боль. Чтобы жить дальше. Чтобы исполнить предначертанное судьбой.

Ремтон

А этот мир оказался достаточно гостеприимным. Судьба привела меня сюда, спасая от реально нависшей опасности, и мои преследователи не сумели до меня добраться. А теперь он приютил и учителя с принцессой.

Почти полгода мы спокойно обитаем в отданном нам Катериной доме, на границе села и леса. Обустраиваем свой нехитрый быт. Теснимся в крохотных, если сравнивать с дворцовыми, покоях. Я взвалил на себя готовку, уже не раз вспоминая добрым словом матушкину науку. Мне пытается помогать Май. И у него даже стало что-то получаться. Учитель, привыкший любое начинание доводить до конца, скоро преуспеет и в этом, столь чуждом ему деле.

Принцесса Лоттария уже не выглядит неживой отрешённой от жизни сломанной куклой. Её яркая красота, померкнувшая после гибели мужчины, ребёнка которого ей предстояло родить, стала вновь заявлять о себе блеском глаз и ярким румянцем. Всё реже Лоттария грустила. Она неосознанно радовалась солнцу и порывам ветра, остужающим разгорячённую кожу, любовалась окрестной природой и охотно отправлялась со мной в лес за грибами.

Майлина тоже манил лес. Его заинтересовало обилие и разнообразие полезных трав, которые он увлечённо собирал, пополняя свои скудеющие припасы.

Без заботы и опеки Катерина нас не оставила. Проводя с нами большую часть своего свободного времени, она старалась обустроить и облегчить нашу жизнь. Даже стиральную машину подарила. Классная штука. Я её оценил, ещё когда жил с Катериной. И её посудомоечную машину тоже. Вообще-то, не избалованные магией люди, столько всего полезного напридумывали.

Майлин решил обосноваться на новом месте со всеми удобствами. Тринадцать лет, по любому, срок не малый. И заботясь о принцессе и о малышах, что должны были скоро родиться, учитель всерьёз вознамерился обзавестись большим просторным домом за высоким забором.

Что негоже принцессе ютится в каморке, я был согласен. Но построить дом при отсутствии денег и не прибегая к магии было несбыточной мечтой. Вот только Май так не считал. И со свойственным ему упорством взялся за дело.

Очень скоро Максим Титов, так звали меня согласно найденного паспорта, стал хозяином недостроенного дома, проданного нам за бесценок потерявшими к нему интерес хозяевами, и сорока соток земли на границе с лесом. И теперь этот самый дом поглощал все наши деньги и всё наше свободное время.

Я продолжал работать на скорой помощи. Доход не большой, но стабильный. В деревне продукты были намного дешевле, чем на городском рынке. Чтобы прокормить троих человек, зарабатываемых мною денег, вполне хватало.

Стараниями скучающей принцессы, подхватившей идею Катерины засеять огород, у нас даже свои огурцы имелись. О всевозможной зелени я уже и не говорю.

Был ещё и сад, старый, но не плохо плодоносящий. Вишни, черешня, малина, чуть позже яблоки, груши, сливы — чем не лакомства для гурманов?

Лоттария ещё и цветов насадила, сущее баловство, но я видел, что возня с цветами доставляет ей настоящее удовольствие. Красота тянущихся к солнцу ярких многоцветных растений восхищала и радовала принцессу.

Лоттария любовалась цветами, а я любовался ею. Какая же она всё-таки красавица. Особенно, когда не позволяет тоскливой обречённости завладеть собой. Иногда я ловил себя на мысли, что пытаюсь вспомнить мягкость её губ, коснуться которых я себе однажды посмел позволить. И с чего бы это мне заморачиваться невозможным? Ясно же, что мы с принцессой не одного поля ягоды. Я для Лотты, она против такого вот сокращения своего имени не возражала, сумел стать другом. Это и так не мало, вон Май по-прежнему держит с ней дистанцию, блюдёт подобие этикета.

Друг для Лотты, друг для Катерины. Что со мной не так? Куда подевалось моё безотказное обаяние? Так я скоро усомнюсь в своей мужской неотразимости. Девушки-красавицы, что же вы со мной делаете?

Катерина своего решения в отношении меня так и не изменила. Но наш малыш роднил нас. Мы оба его любили. И он уже узнавал меня, толкался в ладонь, чувствуя на животе Катерины мою руку. Ни с чем не сравнимые, потрясающие впечатления. Мой! Мой сын здоровался со мной, радовался моему появлению. Какой же я всё таки везучий! Судьба, главная из всех моих женщин, таки любит меня. И мне не пристало на неё жаловаться.

Катерина

Звонок в дверь оказался отвратительно настойчивым.

— И кому это неймётся? — возмутилась я, неохотно выбираясь из постели.

Впущенный в квартиру Ремтон никак не отреагировал на моё недовольство. Словно и не заметил. Чмокнув меня в щёку, присел на корточки и, с явным блаженством, уткнулся лицом в мой изрядно округлившийся живот.

— Привет, малыш. Как ты там? Мама не обижает?

— Рем, уймись, бестолочь. Нечего к ребёнку приставать с глупыми вопросами. У него самая лучшая на свете мама.

- Папа тебя тоже любит, сынок, — расплылся в счастливой улыбке Рем, почувствовав ощутимый толчок младенца, который никогда не оставлял нежности своего папочки без внимания.

— Пообщались? — фыркнула я, заглянув в переполненные впечатлением глаза, Ремтона. — Поднимайся, чудовище, пошли чай пить.

— Мне бы кофе?

— Обойдёшься. Не вводи во искушение слабую беременную женщину.

— Ну, чай, так чай.

— Я сейчас вкусный заварю, у меня ещё выделенные Майлином травки остались.

— Он ещё передал, сейчас пакеты разберу.

Ремтон притащил из прихожей два увесистых пакета.

— Так, что тут у нас? Витамины для мамочки, вкусности для неё же, травки Майя, овощи, рыба, творог.

— Рем, ты решил откормить меня до размеров бегемота?

— Девочка моя, Майлин сказал, что тебе нужно питаться сбалансировано и разнообразно.

— Как он там? — спросила я, разливая по чашкам ароматный напиток.

— Вот сама у него и спросишь. Велено доставить тебя на осмотр.

— Так недавно же виделись, — встревожилась я. — Что-то нашему доктору в прошлый раз не понравилось?

Ремтон отвёл взгляд.

— Смотри на меня, паршивец, — зашипела я. — Что с ребёнком?!

— Да всё с ним в порядке.

Я с подозрением вглядывалась в виноватые глаза мужчины.

— Рем? Ты что от меня скрываешь?

— Катерина… Ты только не волнуйся. Майю в прошлый раз не очень понравилось состояние плаценты, слишком быстро она созревает, не по сроку.

— Так почему он промолчал?! Нужно немедленно обратиться к врачу, лечь на сохранение.

- А Майлин по-твоему кто? — не понял моего порыва Рем. — Он тебя немножко подлечил. Самую капельку.

— Магией? — испугалась я. — Вы же ею не пользуетесь. Это опасно.

— Совсем немного. Такой всплеск даже вблизи не слишком заметен. Не найдут, не переживай.

— Рем, всё будет хорошо, обещаешь? — немного по-детски потребовала меня успокоить.

— Конечно, — тут же откликнулся Рем и бережно меня обнял.

Его спокойная уверенность, подкреплённая переданной мне от него силой, помогла успокоиться и расслабиться.