— Детей разбудишь, — буркнул, успокаиваясь, Санари. — Пошли, что ли?

Я кивнул, всё ещё улыбаясь. И когда эти двое окончательно притрутся друг к другу?

Не то, чтобы Натин так уж сильно не любил Катерину. Скорее не понимал нашего с Майем к ней отношения. Периодически эти двое доводили ситуацию до острой конфронтации. Потом наступало время перемирия, за чашкой чая под румяные оладушки или, любимую боевиком, жареную картошечку. Когда Катерина чувствовала, что терпение Натина достигло предела, она таким вот, привычным для женщины, образом к нему подлизывалась. И он благосклонно принимал её заботу, полагая, что со стороны Катерины это равносильно извинению. Какое-то непродолжительное время они мирно сосуществовали. А потом у них снова находился повод поцапаться.

Меня вся эта возня смешила. Майлина слегка напрягала, но он мудро не вмешивался. Раз Катерина ему не жалуется, значит всё в пределах допустимого, сама найдёт на Санари управу. Я в этом тоже не сомневался. Прогресс в их отношениях явно наметился. С недавних пор они перестали друг другу выкать.

В этом затянувшемся противостоянии я ставил на Катерину. Рано или поздно, придётся Натину признать, что удел женщины не только заглядывать мужчине в рот, вкусно его кормить, да обеспечивать чистоту и уют в его жилище.

— Нат, — решился я озвучить давно мучавший меня вопрос, — тебе известно кто стоит за троном императора?

— А почему ты меня об этом спрашиваешь? — живо откликнулся боевик.

Так, мне стало совсем уж интересно.

— Натин Санари — человек любопытный, думающий и к императору достаточно приближённый, чтобы увидеть то, что другие не заметят.

— Спасибо, — усмехнулся маг, не скрывая, что услышать о себе такое, было ему приятно.

— Ну, — поторопил его я, — тебе же есть, что мне сказать! Император не сам делает выводы и плетёт интриги. Я в этом уверен.

— Уверен? — Натин усмехнулся. — Ты же ничего не знаешь о нём. Близко не знаком. Последние годы, вообще, по иным мирам бродяжничал.

— А я пытаюсь рассуждать, — не повёлся на попытку меня задеть. — Мне кажется странной маниакальная одержимость властью, появившаяся у такого, мало пригодного для неё, человека.

— Почему не пригодного?

— А что он совершил значительного за все годы своего правления? Я ни о чём таком не слышал. Всё идёт по накатанным рельсам.

— Рельсам?

— Ага, есть в этом мире поезда, средство передвижения на дальние расстояния. Так вот, поезд себе дорогу не прокладывает, в сторону не свернёт, идет по проложенным раз и навсегда рельсам. До него по ним шли другие поезда. И он идет. И после него будут двигаться, не меняя ни способа движения, ни направления.

— Занятное сравнение. Но мне пока не ясно, откуда такие мысли?

— Можно понять, когда за власть цепляется новатор, которому для реализации его, пусть и бредовых идей, не хватает времени. А такого, как наш правитель, что заставляет бояться передать бразды правления в другие руки? Для него-то что изменится? Пусть со временем империей стал бы править муж Лоттарии. И что? Наш державный сластолюбец лишился бы привычного уклада жизни? С чего вдруг новому императору так обижать своего предшественника? Нет такого в имперских традициях. Нет, не сам он придумал глупость, что его величию никак невозможно в положенный срок отказаться от власти.

— Глупость?

— А как иначе назовешь бодание с Богами? Это же они такие порядки установили.

— Ремтон, давай обменяемся информацией. Я тебе скажу, чьё влияние на императора безгранично. Ты прав, есть такая личность, не особо себя выставляющая на всеобщее внимание. А ты мне поведай, что не так с Лоттарией, зачем ей понадобилось скрываться? И почему император так старается её вернуть?

- Тоже любишь рассуждать и делать выводы? — хмыкнул я

— Угу. Мне эта загадка покоя не даёт. Ребёночка от мага, без папочкиной в том заинтересованности, принцесса никогда бы не понесла. Я не прав?

— В очевидном глупо сомневаться.

— Тогда зачем ей нужно скрываться? И не где-то в империи, а в другом мире? Как она вообще тебя нашла? Ищейки несколько лет безрезультатно землю рыли. А у лишенной магии девицы все сложилось. Понадобился ей неподвластный императору проводник по мирам, и вот он, есть в её распоряжении.

Ого, как его проняло. Не ожидал я от Натина подобной горячности.

— Я расскажу, — пообещал, понимая, что и дальше держать его в неведении будет глупо. — Только давай начнём с тебя. Ты не против?

Натин пожал плечами.

— Я не так и много знаю. Лет тридцать тому назад во дворце появился новый маг-бытовик. Император приблизил его к себе, не догадываясь, что имеет дело с менталистом.

— А зачем приближать к себе бытовика? Какой в том смысл? Они же на уровне слуг.

— Глой Стани хороший бытовик, с развитыми атрибутами. Он сделал жизнь скучающего императора интересной и занятной. Потакая всем желаниям, удовлетворяя любые капризы своего господина, Стани вскоре стал незаменим.

— А его ментальный дар?

— Глой очень долго скрывал его от императора. Именно это и заставило меня присмотреться к нему повнимательней.

— Натин, дружище, — напрягся я. — Ты чувствителен к ментальной магии?

В ответ получил снисходительный взгляд, приправленный ироничной улыбкой.

— Твой учитель давно это понял.

— И что же я упустил?

— Мои способности в этом плане крайне незначительны. Сам я считываю только поверхностные, чёткие мысли. Но когда мне лгут или, в наглую, копошатся в моих мозгах, стараясь внушить желаемое, такое я чувствую сразу и очень негативно на это реагирую.

— И как скоро ты понял, что из себя представляет этот Глой?

— Позже, чем следовало. К тому времени император был уже полностью у него под контролем. Желания соваться с разоблачениями и обвинениями у меня не возникло. Слишком опасно. Зачем нарываться? У меня хватило ума дать почувствовать Глою, что мне нет до него никакого дела. А эта хитрая бестия, во упреждение, порадовал императора открытием у себя нового атрибута, ментальных способностей.

— Император насторожился?

— Зачем? Обрадовался. Теперь же он мог, при желании, прочесть любого из своих подданных.

— Глой Стани настолько силён?

— Слава Богам, нет. Он скорее склонен к внушению, чем к считыванию чужих мыслей, разве что, очень громких. Может Глой и поднаторел в том за долгие годы. Но не думаю, что его способности многим больше моих.

— Ясно. Но теперь напрашивается следующий вопрос. Зачем магу Стани потребовалось пестовать и развивать у императора манию величия?

— А может он таким и был? А Глой подыграл, и только?

— То, что почва была благодатная, я понимаю. Но сам посуди, разве смог бы император без посторонней помощи довольно близко подобраться к решению проблемы скорой передачи власти?

— А он нашёл решение?!

— Угу, ещё дополнительных сорок лет на престоле. Всё хлеб, когда сроки поджимают. И всего-то для этого и нужно, что заполучить нашего Диттера и избавиться от Лотты.

— Так вот почему скрывается принцесса!

— Она поняла, что обречена умереть, едва её ребёнок появится на свет. Оставшись сиротой, Диттер попадает под опеку деда, и новые сорок лет у императора «в кармане». Прецедент был. Сработало.

— Я ни о чём подобном не слышал.

— Думаю, император тоже. Все сведения об этом были тщательно засекречены, поскольку правящая династия в тот раз дорого заплатила за свое самоуправство.

— Кому заплатила? — взгляд Натина был растерянно-ошарашенным.

— Богам. Они отобрали у властолюбцев магию. Это с тех пор маги у императоров не рождаются.

— Тогда понятно, что о том случае никому не известно.

— Майлин узнал, когда ему пришлось биться над поставленной императором задачей. Май промолчал. Расплатился за то болью, еле выжил. Но императору ничего не рассказал.

— Почему?

— Не посчитал себя вправе идти против воли Богов? — предположил я. — Или решил, что императору хватит и отпущенного ему срока? Его дополнительного властвования империя может и не выдержать. Маги стали деградировать. Не заметил?