Не желая больше оставаться третьим-лишним, Элисон покинула их и ушла к реке, где нашла для себя свободную скамью. Солнце уже скрывалось за брошенными составами перед ней, неподалеку лаял какой-то пес, которого вел на поводке незнакомый старик. В ее сумочке лежала книга стихов, и она вытащила ее, чтобы просмотреть еще раз.

Но сейчас книга показалась ей совершенно бессмысленной. Настоящую жизнь нельзя было передать буквами или даже словами, нельзя было описать отношения между людьми так, чтобы это не казалось дешевой драмой. Она опустила книгу на колени и окинула взглядом спокойную, черную реку. Это была настоящая жизнь, в которой мы одни в собственных мыслях, теряемся в воспоминаниях.

Она сначала не заметила, как он подошел к ней. Когда она, наконец, посмотрела на него, он помялся на месте еще некоторое время, пока осмелился присесть рядом с ней.

- Хорошая книга?

Элисон растерялась, другой раз она бы просто встала и ушла. Но вместо этого она начала рассматривать своего собеседника. Он был молодым; даже моложе ее, еще совсем мальчишка. Наглая рожа, суматошные глаза, которые пялятся на нее из-под этой популярной среди молодежи челки.

- Так себе, - осторожно отвечает она.

- Ты, типа, старшая сестра Калума?

- Да, а ты что, знаешь моего брата?

- Да. Очень жаль вашу маму, типа.

- Спасибо.

- Сам знаю, каково это дерьмо. Моя мама умерла два года назад. Сейчас живу у тети.

- Мне тоже очень жаль ... - расстроилась она. - Ты прав. Это самое худшее в жизни.

Она хотела добавить что-то типа «попробуй не обращать внимания», но Келли как-то в шутку намекнула ей, что она слишком часто повторяет эту фразу и различные ее вариации. Она заметила, что он жует жвачку; он перехватил ее взгляд и предложил жвачку и ей. Она согласилась и угостила его сигаретой, чтобы как-то отблагодарить.

- Собирался на Истер-роуд, но еще рано, поэтому решил немного погулять, - объясняет он, поднося зажигалку к ее сигарете. - Как тебя зовут?

- Элисон.

Он протянул ей руку, и она пожала ее.

- А я - Бобби, - кивает он, встает и выдыхает немного дыма. - Хорошая ты девушка, Элисон, хотел бы я иметь сестру такую, как ты.

Он машет ей рукой и идет по улице прочь. Парень как-то странно держит сигарету, будто редко курит или не курит вообще. Она смотрит ему вслед, думая, как этому милому мальчику удалось разбить ей сердце на берегу реки и оставить ее саму. От воды повеяло холодом, но она просидела там еще целую вечность, пока всякие недоумки не начали предлагать ей наличные и секс. Один старый, немощный человек, который проходил, хромая, мимо, мрачно спросил:

- Чью пилотку надо вылизать, чтобы получить здесь место?

Время уходить отсюда.

Элисон перешла Конститьюшн-стрит и оказалась в начале Уок. Она увидела его прямо перед собой, он сидел на скамейке под статуей королевы Виктории - молчаливый и тихий. Будто ждет здесь на первого встречного парня, которому он сможет дать в морду.

- Фрэнк, как дела?

Он, прищурившись, смотрит на нее, когда она садится рядом с ним на скамью.

Она чувствует запах алкоголя от него, но его движения и реплики кажутся довольно взвешенными, он реагирует нормально, пожалуй, это - его разновидность трезвости, которой достичь можно только путем серьезных испытаний собственной силы воли.

Не сразу, но он все же отвечает:

- Хорошо. Жаль твою маму, всё такое.

- Спасибо, - говорит Элисон и вытягивает ноги вперед, разглядывая меховую оторочку на своих сапожках.

Она смотрит на Уок. Сияние месяца сполна окутывает их пеленой, она смотрит на облака в черном, туманном небе, которые отбрасывают странные тени. Королева Виктория нависает над ними, частично скрывая их от света уличных фонарей.

- Где ты был?

- В «Докерз клаб». Несколько ребят остались там еще. - С этими словами Бэгби бросает быстрый взгляд в сторону Конститьюшн-стрит. - Я вышел, потому что пара мудаков мне там нервы портили. Просто пришли посмотреть футбол, а потом забухали, как всегда. Я хотел еще по городу погулять, а они там осели и никуда не хотят идти. Играют в вооруженных гангстеров, такие все старомодные, опускают каких-то мудаков. Особенно меня Нелли достал своими Дэйви Сила то, Дэйви Сила - это ...

Элисон присматривается и действительно видит в стилизованном баре всю их компанию, одетую в соответствии указанного времени. Неудивительно, что Томми не захотел к ним присоединяться. Неудивительно, что Саймон с Марком поехали в Лондон. В свете янтарных фонарей она снова вспомнила о Калуме, потому что увидела, в кого может превратиться ее неуклюжий младший братик. Она хотела спросить Франко об игре, как прошел матч, не случилось ли чего среди фанатов.

- Почти вмазал том мудаку прямо в морду, - рычит Бэгби, - поэтому и вышел подышать свежим воздухом, может, в голове что-то прояснится. Ага, теперь у нас все по-другому. Не видел уже сто лет Рентса с Кайфоломом. Не знаю, куда делся Кочерыжка. Все подсели на наркоту. Томми вообще к нам перестал заходить.

Пока Франко жалуется на свою потерянную судьбу, вокруг них собираются дождевые облака; будет гроза. Элисон хочется спрятаться в каком-нибудь помещении.

- Это все Лондон, это он испортил Рентса и Кайфолома, - объявляет Бэгби. - Они были всегда нормальные, пока туда не поехали. Теперь ни ума у них, ни фантазии. Хотя тот малый говнюк, которого они на Новый год привозили, вообще нормальный парень, ничего не хочу о нем плохого сказать, но это именно Лондон уничтожил их. Это была явная ложь, но Элисон не хотелось с ним спорить. он - псих. Как психи держатся в этой жизни? Где они берут столько энергии, чтобы насыщать весь этот гнев и возмущение на весь мир? И как они не устают от этого?

- С Рентоном и Кайфоломом было весело. Нелли, и Сейбо, и другие мудаки наши совершенно не понимают моих шуток, - грустно рассказывает Бэгби и вдруг огорченно смотрит на нее. - Джун потеряла ребенка.

- О ... Мне действительно жаль, Франко. Бедная Джун ... Я даже не знала, что она была ... Как долго? .. Как она держится?

- Да, держится, - Франко смотрит на Элисон, как на сумасшедшую, а потом объясняет: - Это ребенок умер, с ней-то точно все в порядке.

Он зажигает сигарету и только потом, как бы случайно вспомнив о ее существовании, предлагает закурить и ей. Она несколько колеблется, но все же берет одну и тянется к нему, чтобы поджечь. Франко глубоко затягивается, его легкие наполняются дымом, и он довольно откидывается на спинку скамьи.

- Все, что она должна была делать, - это вести себя соответственно и просто выносить его, но она совсем безответственная. Как по мне, это - убийство; она убивала своего ребенка выпивкой, сигаретами! Я так ей и сказал, и она вдруг разревелась, из ее ебаных трусов полилась кровь. Я ей эти трусы прямо во влагалище и запихнул. Сказал: это ее вина, сказал: она - ебаная убийца!

Элисон молча уставилась на него, она отказывалась верить его словам.

- Да, я поймал ее на прошлой неделе с сигаретой. Сколько я должен говорить ей, чтобы даже не думала сигарету в рот брать, пока не родит?

Элисон ошеломленно выдыхает:

- Так нельзя, Фрэнк! Это - ужасная ситуация для любой девушки. Никто не знает, почему случаются выкидыши.

- Я знаю! Я хорошо это знаю, это из-за курения случается! А еще - через бухло, - кричит он и указывает на Уок сигаретой, которую держит в своих желто-коричневых пальцах. - Возможно, ей просто повезло, потому что если она такой плохой человек, какой бы матерью она стала ребенку, если бы ее родила? А?

- Это не его вина, Фрэнк. Ей сейчас очень больно. Иди домой и успокой ее.

- Я не умею всей этой хуеты, это не для меня, - качает он головой.

- Просто иди к ней, Фрэнк, ей это нужно.

На мгновение в ложному свете фонарей Элисон кажется, что она видит слезу на глазах Франко, но это, пожалуй, она сама плакала, потому что он говорит с холодной уверенностью:

- Нет. Для этого дерьма у нее есть подружки и сестры.