Когда наши с Саймоном глаза встречаются, он сразу отвлекается, мы обнимаемся, и я чувствую его дыхание на своей шее.

- Привет, красавица, - шепчет он, - не говори, дай мне насладиться объятиями.

Я подчиняюсь, но не могу удержаться, и ехидно улыбаюсь Эстер через плечо, зная, что думает о ней наш Марк. Ха! Богом клянусь, она выглядит как настоящая покинутая женщина; пока мы с Саймоном обнимаемся, я слышу, как Марк лепечет что-то ей, сначала - о «New Gold Dream», альбом «Minds», затем - о своем вымышленном рок-н-ролл-проект, добавляя в процессе новые детали.

Когда язык Саймона и его вкус оказываются у меня во рту, я слышу надтреснутый голос Эстер, она говорит что-то о том, как, наверное, трудно заставить зазвучать такие различные элементы вместе. Мы с Саймоном прерываемся, чтобы вдохнуть воздуха, и смотрим шоу. Марк соглашается с ней:

- Да, это - самая важная, самая сложная проблема, которую нам приходится преодолевать, но за это мы получаем достойное вознаграждение ...

Когда она спрашивает, как называется их группа, он отвечает ей, но под воздействием ломки, кажется, что он, одурманенный и вялый, говорит что-то типа «Намутнение», Эстер не понимает его и смотрит на нас, умоляя о помощи! Марк просто пожимает плечами и отходит от нее, когда к нему обращается симпатичная азиатка с ужасным местным акцентом:

- Я уже еле держусь на ногах!

- Я тоже, - охотно присоединяется к ней Марк, и Эстер понимает, что даже ему она неинтересна!

Она пытается привлечь к себе внимание Саймона, но тот посылает ее:

- Подожди, - отвечает он, берет меня за руку и ведет в уютный угол, чтобы поговорить!

Я оглядываюсь на Эстер: ну что, съела, сучка? Лейтовские ребята для лейтовских девушек!

Музыка сегодня играет значительно громче, чем обычно бывает в «Гуччи», мы сидим совсем близко к динамиками, поэтому нам с Саймоном приходится кричать друг другу. Я поправляю ремешок, чтобы юбка прикрывала все нужные места, и спрашиваю Саймона о Кочерыжке, действительно ли он не пришел только из-за повязки.

- Я с ним лишь парой слов перекинулся, - пожимает плечами он. - Говорит, эта повязка - непростительный промах с точки зрения стиля. Поскольку он всегда как пьяница выглядит, то для него это неважно.

Затем мы говорим о малой Марию Андерсон, мой брат с друзьями когда частенько зависали с ней и ее компанией из школы. Говорят, Саймон встречается с ней. Я не могу в это поверить, она совсем маленькая, зачем она ему, когда у него и так тьма подружек?

Он пристально и грустно смотрит на меня и говорит, что это - настоящий кошмар его жизни.

- У нее в голове полный беспорядок, - кричит он, пытаясь заглушить пение Принса. - Я - ее сосед, у нее убили отца, а маму посадили в тюрьму, я якобы несу за нее ответственность, потому что она отказалась ехать к своему дяде, в Ноттингем.

Он глубоко вздыхает и смотрит в потолок:

- Проблема в том, что она как бы привязалась ко мне, а хуже всего - она подсела на героин. Я стараюсь удерживать ее как можно дальше от наркоты, но ей больше ничего не нужно.

- Но почему именно ты с ней возишься? Ты ни в чем не виноват!

- Нет, я виноват. Я ступил ... бля, мы с ней оказались в постели, я переспал с ней. Пытался ее успокоить, а она потянулась ко мне так отчаянно, так убого ... Сама понимаешь. Я допустил огромную ошибку.

- Ебаный в рот, Саймон, - говорю я ему, пытаясь сделать вид, будто его ревную, хотя на самом деле я таки ревновала.

Нельзя обвинять девушку в том, что она потеряла контроль над собой после всего, что с ней случилось.

- Она была так мала, так сильно бедствовала, я только сейчас вижу, каким слабаком и глупцом я был тогда, когда воспользовался другим человеком, который оказался в затруднительном положении. Сейчас она думает, что мы встречаемся. На следующий неделе мы собираемся навестить ее маму в тюрьме, надеюсь, ей удастся уговорить девочку вернуться к дяде и разобраться там в себе. Весь этот беспорядок ... он охватил полностью мою жизнь! Я только хотел поступить правильно, но это неожиданно затянулось на очень длительное время. - Он замолкает на мгновение, чтобы перевести дыхание, и рассеянно рассматривает танцпол. - Дело в том, что даже сейчас я безумно беспокоюсь о ней, потому что она осталась одна в той квартире; а девчонка ее возраста в таком состоянии может натворить все что угодно. Она и так уже сошла с ума, хочет отомстить чуваку, который убил ее отца, этому Диксону из «Грейпз». Боюсь, что она кончит плохо, как и ее мать или, еще хуже, чем ее отец: в тюрьме или в шести футах под землей. Она уже связалась с мелкими ворами, и хотя я пытаюсь помешать ей, все равно не могу находиться рядом с ней каждое мгновение своей жизни, меня от этого тошнит ... Это все мне уже надоело, - качает головой он, - и я не могу больше спать с ней, носить ей героин, но только это ее успокаивает. Она должна была сидеть за школьной партой сейчас.

Он жалобно вздыхает и смотрит мне в глаза:

- Господи, я здесь заливаю тебе о своих мелких делах, в то время как у тебя мама ... - Он замолкает, берет мою руку и сжимает ее.

Я чувствую, как у меня на глаза наворачиваются слезы.

- Извини, Саймон ... я ... - Я задыхаюсь, не могу ничего сказать в этом вихре музыки и людей, который вьется вокруг нас.

Вдруг я будто со стороны слышу свой голос, словно я думаю вслух:

- Почему жизнь - такой ебаный беспорядок?

- Хуй его знает, - пожимает плечами он, сжимая мои пальцы сильнее; его глаза кажутся несколько одурманенными.

Затем он с отвращением морщит нос, потому что начинает играть «Ты - лучше» «Стайл Кансилу ».

- Не нравится эта песня?

- Она мне очень сильно нравится, но эта песня слишком хороша для всевозможных позеров и мудаков, которые тусят в этой ужасной толпе, - выпаливает он. - Мне не нравится, что таким людям позволяют слушать такую музыку.

- Понимаю, что ты хочешь сказать, - удивленно киваю я; смотрю на Эстер, и действительно понимаю суть его слов - она как раз пыталась убежать от бурного давления Марка и той малой азиатки, я наконец вспомнила ее имя - ее звали Надя.

- Слушай, у меня есть предложение. Почему бы нам не прогуляться до Лебедя? Перехватим там чего-нибудь, потом пойдем к тебе или ко мне, займемся приятными делами, а потом просто отдохнем и поговорим? У нас обоих сейчас в жизни сплошной беспорядок, а эта толпа мало способствует душевным беседам, меня она уже начинает доставать. А то Марк уже совсем с ума сошел со своим героином и Лу Ридом. Не говорю, что я совсем без греха, но он действительно страдает миопией ...

Мы видим, как Марк старательно забалтывает эту безумную Надю, они оба без сомнения нажрались спидов.

- Это - брак, заключенный на наркоте, - улыбается Саймон и добавляет: - Нам нужно ттихонько улизнуть к Джонни раньше, чем он придет в себя, иначе нам от него никогда не избавиться.

Меня уговаривать не надо. Кофе и поэтический вечер с Гемишем подождут. И Александр оставил мне сообщение, сказал, что хочет встретиться вечером, но я не добавляю этого пункта в сегодняшнюю повестку дня. - Звучит хорошо. Пойдем.

Мы выходим на улицу, ночь выдалась холодной. Я вижу в этой пустоте что-то таинственное, необъяснимое. У Саймона такая теплая рука, а его горячее дыхание кажется мне шепотом ангелов.

Подъезд Джонни не закрыт; кто-то вырвал кодовый замок вместе с домофоном - теперь на месте алюминиевого ящика висели спагетти с проводов. Мы слышим голос Свона с пролета второго этажа, он ссорится с каким-то парнем, который громко кричит на него в ответ. Можно даже разобрать слова:

- Нихуя ты не знаешь, парень!

Саймон молча тянет меня в проем под лестницей.

- Это твоем корешу пиздец, Майкл, - слышим мы тихое шипение Джонни, - не тебе, ты все еще в игре. Найди другой способ!

- Говорю тебе, этот мудак нас сдаст. Вот увидишь, - в тон ему отвечает парень, разворачивается, и мы слышим, как он топает по лестнице в нашу сторону.

Он останавливается, разминает шею и кричит назад, Джонни: