«Хорошее влагалище, качественное такое», - соглашается Джонни.

Не знаю, кого именно они сейчас имели в виду, но, видимо, она действительно особая, если эти двое пришли к согласию. По крайней мере, я заметил, что даже Кочерыжка прислушивается к ним, но потом встает и уходит в сторону, весь такой вялый, как хомяк в микроволновке.

Возвращаюсь в свою комнату, чтобы снова подрочить на Джоанну Дансмер.

Джоанна Дансмер,

Откуда у нее эти чары? Она даже не хорошая, характер дурной, как в ослицы, но я никогда ни на кого так не дрочил, как на нее. Я удобно устраиваюсь и чудесно дрочу. Представляю, как Джоанна лежит на животе, а я задираю ее черно-коричневую юбку, стягивает с нее блестящие черные трусики и любуюсь ее тугим, круглым задом.

Не успеваю развить эту фантазию, потому что кто-то стучит в дверь - заходит Кочерыжка. Он расстраивается, когда видит, что я держу руки в брюках. Он садится на низенький табурет, взволнованный, закусив нижнюю губу.

- Слухи ходят ... Здесь просто кошмарно ... Мне хуево, Марк, действительно хуево, а люди хуйню какую-то говорят.

Я успокаиваю его, что это только Кайфолом с Лебедем выебываются. Пиздят, что от этого нет никакой пользы.

- Но как они могут такое говорить об Элисон? Элисон - клевая девушка!

- Он - просто подонок, когда дела касаются девушек, друг. Мы все такие. Но, надеюсь, станем лучше. Забудь об этом сексистском дерьме, они просто позерствуют. Между собой все так разговаривают, как насильники ... Но все мы когда-то станем безумными родителями, которые заботятся о своих дочерях. Такова жизнь.

Он ошеломленно смотрит на меня, как ребенок, которому сказали, что Санта Клауса не существует. Он таращится на пол, потом опять на меня, будто собирается с мыслями и наконец говорит:

- Вы с Мэтти ... украли тогда ту копилку! У миссис Райлэнс! Прямо из магазина!

БЛЯДЬ, ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ ЭТО?

Да, мы сделали это. Из-за этого мы сюда и попали, из-за ебаной мелочи. Пока ты думал, как принести денег в копилку, мы открывали ее. Да, именно это мы и сделали. И именно поэтому я оказался здесь, из-за пары ебаных фунтов из ебаной пластмассовой копилки. Как мы измучились, пока ее открывали ... А потом попали в ебаные камеры! За эту хуйню, даже не за наркотики! За ебаную копилку!

- Как вы могли это сделать, Марк, - причитает Кочерыжка, - тем более, со старой миссис Райлэнс, которая копила денежки для котов. Это - не кража в самом магазине, это - благотворительность, типа, старуха просто хотела помочь брошенным животным.

- Понятно, понятно, друг, - отмахиваюсь от него я. – Когда разбогатею, обязательно выпишу чек для лотианских котов на кругленькую сумму.

- Чек ... - тупо повторяет он, будто это его успокаивает, хотя на самом деле для меня никогда не значили ничего наши братья меньшие, и вряд ли эти маленькие твари получат от меня хотя бы копейку. Именно так я звучу у себя в голове. Иногда. И зачем мне думать, как все? Хотя я до сих пор не понимаю, какая мне от этого польза.

- Вот что я тебе скажу, Кочерыжка. Видишь, я хочу очиститься здесь, побороть свою зависимость. И никогда не употреблять потом больше, скажем, чем два-три грамма в неделю. Сделать это своим незыблемым правилом. А остальное буду тратить на выпивку, и даже если с наркотой наступит засуха, мне будет легко соскочить, я обойдусь болеутоляющим из клиники, пока все не придет в норму. Это наука, Дэнни. Или математика. Для каждой проблемы существует оптимальное решение. Просто я зашел слишком далеко.

- Эта новенькая, Одри. Кажется, неплохая девушка, да? Сидела рядом со мной за завтраком, - лепечет он, как младших классах, когда у нас появлялась какая-нибудь новая девочка. - Говорит она неохотно, типа, поэтому я просто посмотрел на нее и сказал: «Не надо ничего говорить, но если хочешь, типа, излить душу - я всегда готов выслушать». Она просто кивнула в ответ.

- Очень разумно с твоей стороны, Кочерыжка. Пусть тебе везет, друг. Я бы сразу ее трахнул, тотчас, когда остался бы с ней наедине.

- Да я вообще не о том, - стыдливо протестует он, - она такая милая, я просто хотел ей помочь.

- Но скоро ты выйдешь отсюда, Кочерыжка, и легко найдешь себе хорошую девушку из Порта, тебе достаточно рассказать что-то из своего почти потустороннего опыта или о реабилитации.

- Нет, я не хочу в Лейт. Мне там нечего делать, - качает он головой. - Я к этому не готов, друг ...

Он хватается за голову, и я замираю на месте от удивления, когда он начинает плакать. По-настоящему, хнычет, как ребенок, еще и подвывает тоненько.

- Как я тогда испортил многое ... с мамой ...

Я обнимаю его за плечи. Это как пневматическую дрель держать, так сильно он дрожит от волнения.

- Ну, давай, Дэнни, держись, друг ...

Он смотрит на меня, его лицо покраснело, по подбородку текут сопли.

- Если я опять не найду работу, Марк ... и девушку ... кого-то, о ком смогу беспокоиться ...

К нам врывается Кайфолом. Он манерно морщится, когда Кочерыжка поднимает на него свои покрасневшие глаза глаза.

- Я пропустил что-то интересное?

Кочерыжка аж на месте подпрыгивает и кричит:

- Прекрати болтать об Элисон! Держи язык за зубами, блядь, понятно? Как ты можешь так с девушками ... ЭТО НЕПРАВИЛЬНО, ПОНИМАЕШЬ? ЭТО ВСЕ ХУЙНЯ!

- Дэниел ... - говорит Кайфолом, поднимая ладони вверх, - что не так?

- ТЫ! ТЫ ВСЕМ НРАВИШЬСЯ!

Они ссорятся, кричат друг на друга, хотя их разделяет только пара дюймов.

- Иди отдохни, бля! - кричит Кайфолом.

- А ты научись уважать людей!

- Расскажешь мне еще о каких-то аксиомах жизни с людьми?

- Не думай, что выйдешь сухим из воды, если будешь употреблять умные слова, - кричит Кочерыжка с нездоровым румянцем и слезами на лице. - Говорю тебе, начни уважать людей!

- Да, тебе, например, это много добра в жизни принесло!

- ТЫ ПОПАЛ В ПРОГРАММУ РЕАБИЛИТАЦИИ, ДРУГ!

- ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, МНЕ, В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕБЯ, НЕ ХВАТИТ ОДНОЙ РУКИ, ЧТОБЫ ПО ПАЛЬЦАМ ПЕРЕСЧИТАТЬ, СКОЛЬКО ТЕЛОК Я ПЕРЕТРАХАЛ!

- ТЕБЕ ЛУЧШЕ ЗАТКНУТЬ СВОЙ РОТ, БЛЯДЬ!

- А ТО ЧТО? ЧТО ТЫ МНЕ СДЕЛАЕШЬ?

Эта болтовня разносится сквозь тонкие стены на весь коридор, и очень скоро к нам прибегают Тощая и Лен. Я сам не хотел ввязываться между ними, зачем мне такое счастье? Добрая душа Кочерыжка только и может, что скандалить, потому что в физическом плане против Кайфолома он не попрет. Но хотел бы я посмотреть, как они бьются.

- Мы не так решаем конфликты, мы не кричим и не угрожаем друг другу. Так, Саймон? Правильно, Дэнни? - риторически спрашивает Тощая, еще больше напоминая мне школьную учительницу.

- Это он начал! - визжит Кочерыжка.

- Что ты говоришь? Я пришел вообще к Марку, а ты начал вопить, как безумный!

- Ты ... - колеблется Кочерыжка. - Ты ... говорил глупости о других!

- Тебе срочно нужно потрахаться!

Когда Кочерыжка разворачивается и выходит из комнаты, я кричу ему вслед:

- Думаю, нам всем это нужно сейчас, это - аксиома для всех.

Так я забираю в активный словарный запас слово, которое, видимо, Кайфолом последним нашел в своем преданном словаре, надеясь на то, что смогу таким образом произвести впечатление на Тощую и пофлиртовать с ней или, по крайней мере, повеселиться, но она вообще не обращает на меня внимания. Бедный Кочерыжка не сдержался сегодня, но потом он еще десять лет извиняться будет за этот случай перед Кайфоломом, как и все католики, страдающие от раскаяния.

Если хочешь извиниться перед кем-то, то надо, чтобы сначала тот человек сделал тебе что-то плохое, что будет иметь для тебя значение. Он всегда допускает такую ошибку. Лен шагает за ним, а Тощая остается с нами, будто мы можем броситься друг на друга.

А мы просто таращимся на нее.

- Это - внутренние ссоры, Амелия, - улыбаюсь я, - наши, лейтовские дела.

- Так решайте такие вопросы в Лейте, - отвечает она.

- Нелегко это сделать, когда половина Лейта находится в этом центре, - делится наблюдениям Кайфолом, и Тощая закрывает рот.