Москва-Товарная Студенту хочется послушать Скрябина, и вот полмесяца живет он скрягою. Ему не падает с неба манна. Идей хватает, а денег мало! Судьба коварная под корень рубит, но, проявляя, как мать, заботу, Москва-Товарная студентов любит и выручает — дает работу. Ночь над перроном идет на убыль. Сгружают медики под песни уголь. Сгружают лирики, сгружают физики дрова и сахар, цемент и финики. Состав с арбузами пришел из Астрахани! Его встречают чуть ли не с астрами! Студенты — грузчики такие страстные! Летают в воздухе арбузы страшные, и с уважением глядит милиция и на мэитовца, и на миитовца. Но вот светает! Конец разгрузу… Всем по двадцатке и по арбузу. В карман двадцатку — и к кассе в полдень. Теперь со Скрябиным порядок полный. Арбузы – просто первый сорт. Спасибо Астрахани! Сидят студенты на перроне, громко завтракают, и поездам, так и мелькающим над шпалами, с перрона машут полумесяцами алыми… А сколько свежести и молодости в воздухе! И под арбузы, под гудки паровозные у них дискуссия и тут во всем размахе: о кибернетике, о Марсе, о Ремарке. Они приходят из Рязаней, из Вологд. Они ночей не спят, бумагу изводят. Им предстоят открытья величайшие. От них зависеть будут судьбы мира. Ну, а пока за то, что выручаешь их, Москва-Товарная, спасибо тебе, милая! 1960 «Волга моя, Волга…»
Волга моя, Волга, свет мой голубой, видишь ли ты — вот я весь перед тобой. Двадцать пять мне минуло, двадцать пять лет. Где моя милая? Милой нет. В волосах — предатели — седые прядки. Где друзья-приятели? Играют в прятки. Жил я жизнью грешною, жил, вовсю спеша, — уж такая спешная у меня душа. Страшное движение — холод по спине. Но что-то есть двужильное, бурлацкое во мне. Мамка моя, мамочка, дай мне сил еще. Лямка моя, лямочка, не протри плечо. 1960 Карусель в Тырнове Все квартиры пустуют в Тырнове — не бывало такого досель! Над трактирами и над тирами с криком крутится карусель. Все слилось: облака и яблоки, визг свиней и ржанье коней. С неба падаю в яму ярмарки и опять взмываю над ней! Вижу синее, вижу алое… Все исчезло — остались цвета. Вот и вскрикиваю, вот и ахаю, так что ахает высота! Нарастание, нарастание… А болгарочка лет восьми: «Вы не бойтесь — еще вы не старые…» И на «ты»: «На, конфетку возьми!» Ах ты, умница, ах, разумница, если б только ты знать могла, сколько крутится — не раскрутится карусельная жизнь моя. Все неистовее, все праздничней она крутится столько лет, карусель моих бед и радостей, карусель неудач и побед. Нарастание, нарастание… Черт возьми, я сейчас завалюсь! «Вы не бойтесь — еще вы не старые…» Стану старым — не забоюсь! Мир кругом, как огромная ярмарка. Я лечу, задыхаясь, над ней, и ору я кому-то яростно: «Что ты спишь? Крутани-ка сильней!» Так и надо — без тени робости, не боящимся ни черта, чтобы все исчезали подробности, оставались одни цвета! 1960, Болгария |
