— А вдруг всё-таки… девочек обвинят… — нахмурилась Полина.

— Нет, — Райяна вздохнула. — Я понимаю, ты столкнулась с тёмной стороной нашей жизни, но, поверь, большинство из нас совсем не такие… Не такие, как Тамила. И Ярон… когда он придёт в себя, отойдёт от воздействия ада, то… Человеческих девушек он точно не станет обвинять. Меня, Верена — может быть, но не их.

— Хорошо, если так, — Полина вздохнула и по очереди обняла сестричек.

— Ой, как же ты, куда же… — всхлипнула Олейна.

— Ай, хорошо всё будет, не каркай, не ворон! — шикнула на сестру Майя.

— Удачи тебе, госпожа! — до слёз растрогалась Олейна.

— Храни тебя Милостивая Тена, — очень серьёзно и печально добавила Майя.

Когда сёстры вышли, Райяна выжидающе посмотрела на Полину. — Ну, давай, — сказала она.

— Что?

— Надевай ожерелье и перекидывайся. Перекидываться с ним можешь спокойно. Не знаю, как одежда, но ожерелье точно уцелеет. Такая вещь имеет своё магическое поле, которое сливается с полем носителя, короче, когда перекинешься обратно, оно вернётся.

Полина покорно надела ожерелье, затолкав внутрь чувство вины и вопрос "как перекидываться?" Надо хотя бы попытаться, если не получится, тогда будет приставать с вопросами к своим нежданным спасителям.

Райяна тем временем деловито потрошила шкаф, но почти ничего пригодного там не обнаружила, взяв только несколько смен белья и лёгкие сапожки.

— Ну, кого ждём? — спросила она, взглянув на Полину, застывшую среди комнаты памятником бесплодным усилиям.

— Не получается, — призналась Полина, но не печально, как сделала бы это ещё недавно, а угрюмо — со злостью бойца, решившего биться до последнего, даже если это безнадёжно.

Райяна нахмурилась. Она была оборотнем столько, сколько себя помнила, и никогда не занималась с новообращёнными. Фея Фая за всё время обсуждения ни разу не высказавшаяся ни за, ни против, сидела на столике, взирая на происходящее печальными голубыми глазами.

— У тебя всё получится, — прошептала она. — Не волнуйся. Я с тобой!

— Спасибо, Фаюшка, — грустно улыбнулась Полина. — Прости меня, что всё

так…

— Ты не виновата… — фея расправила и снова сложила крылья.

— Ты слишком стараешься, — мягко сказал Полине Верен. — Закрой глаза и… представь себя… своим зверем.

Полина против воли улыбнулась. — Сусликом?

— Да, — Верен тоже улыбнулся. — Суслик ничем не хуже других. Имеет свои преимущества.

— Ну да… прятаться, наверное, удобно.

— Хотя бы. Это уже кое-что. Представь… вспомни то чувство, которое ты испытала после оборота. Ведь был хотя бы небольшой отрезок времени, когда тебе было хорошо в новом теле?

Полина подумала, вспомнила.

— Да, был, — она снова улыбнулась, на этот раз без напряжения и горечи.

Вспомнилось, как изменилось восприятие окружающего мира, каким ловким и послушным было тело, как хорошо было бежать и ощущать себя свободной — свободной от всего, а особенно от постоянных выматывающих мыслей о том, что будет завтра, через неделю, через год… От сложностей человеческих отношений, от груза прошлого и будущего.

Зверь живёт одним днём.

Даже когда делает запасы на зиму, всё равно. Он подчиняется инстинкту и делает то, что ощущает как необходимость сейчас, сию минуту. Но не сидит и не страдает, переживая, что зимой будет мало еды, не представляет это. Он живёт моментом, и в этом есть своя неповторимая прелесть и свобода.

Полина закрыла глаза… А когда открыла, всё вокруг снова стало огромным. Только на краткий миг она ощутила страх, но потом суслик поднял голову и вгляделся в лица Райяны и Верена — лица друзей. Хотя сейчас они выглядели непривычно, но восприятие Полины изменилось, смешав и соединив воедино восприятие зверя и человека.

Теперь она не просто узнавала их, но и видела, как улыбается Райяна, и вздрагивает уголок губ у Верена — ему тоже хочется улыбнуться, но он сдерживается. Сейчас Полине не было стыдно или неприятно это внимание, наоборот — она почувствовала себя хорошо.

Ну и пусть она суслик — милый и забавный зверёк. И пусть её вид вызывает улыбку, это лучше, чем страх или отвращение! Главное — у неё есть друзья, для которых её ценность не измеряется размерами или силой её звериной ипостаси. Да, у неё есть друзья.

Как странно, удивительно, почти невероятно, что они у неё появились в этом чужом мире. Те, кто готов её защищать и помогать ей. Пусть даже их толкает на это преимущественно чувство долга и понятия о чести. Всё равно — сейчас Полина чувствовала, что они на самом деле хорошо к ней относятся, она на самом деле уже успела за такой короткий срок занять, пусть крохотный, но всё же свой уголок в их душах. Инстинкт и обострённые чувства зверя подсказывали ей, что так и есть, что это правда. И это было чудесно!

Райяна опустилась на одно колено и осторожно, почти совсем невесомо коснулась кончиками пальцев бархатной макушки забавного зверька.

Полина склонила голову набок и зажмурилась, давая понять, что не возражает. Волчица фыркнула, не в силах сдержать смех, и погладила зверушку.

— Ну, иди сюда… недоразумение… — ласково проворчала волчица, осторожно поднимая суслика к плечу.

Полина радостно вдыхала новые незнакомые запахи, которых не ощущала будучи человеком, и так же — радостно — цеплялась ловкими лапками с цепкими коготками за ткань. Оказывается это тоже приятно. И приятно быть в надёжных руках, которым можно верить…

— Ты и мёртвого развеселишь, — пробурчала Райяна, — держись крепче, — прибавила она сурово, выходя на галерею вслед за Вереном.

Вопреки ожиданиям Полины, оборотни не стали опускать лестницу, они просто спрыгнули вниз с поразительной ловкостью. Видимо, их человеческие тела обладали не вполне человеческими возможностями. А Полина снова порадовалась цепкости своих лапок, благодаря которой она удержалась на плече Райяны во время этого головокружительного прыжка. Даже фея, снова сжавшаяся до размеров искорки и пристроившаяся рядом с Полиной-сусликом, испуганно вспыхнула, а суслик уже вовсю вбирал потрясающий коктейль из запахов ночного сада.

Да, у животных нервная система крепче, чем у людей, и переключение происходит быстрее. Сад благоухал… ошеломляюще! Видимо, Полина принюхивалась настолько активно, что Райяна услышала, а может быть, волчица просто сообразила, что происходит с девушкой, только этим вечером впервые пробудившей свою силу.

— Даже не думай о том, чтобы ускакать сейчас исследовать сад и искать… зёрнышки… или что вы там любите! То есть, можешь бежать, конечно, но тогда на побег не рассчитывай.

Полине хотелось бы сказать, что сейчас она ощущает себя свободной и защищённой как никогда прежде, потому что мир кажется ей огромным и удивительным местом, в котором так легко затеряться, отыскать убежище, жить простой жизнью, забыв обо всех сложностях и запутанностях, что так отравляют жизнь людям…

Но сознание человека, на миг потеснившееся перед радостными открытиями зверя, вернулось на законное место и изгнало дурманящую эйфорию. Она не суслик, она человек. Опьянение новыми ощущениями пройдёт, настанет утро, а с ним — похмелье, в которое её погрузит жестокая реальность.

Суслик тихонько свистнул и притих.

— Ну не грусти, — усмехнулась Райяна, безошибочно распознав в этом посвисте печаль и разочарование.

Она вместе с Вереном искала нужное место в стене замка, густо увитой волнистыми стеблями какого-то вьющегося растения Полина отметила, что у него подозрительный запах — слишком горький, его, должно быть, нельзя есть, и сама тут же удивилась своему новому практично-поедательному восприятию, раньше ей бы и в голову не пришло оценивать съедобность явно декоративного растения.

— Здесь… — Верен нашёл первым и отодвинул мешающие плети в сторону. За ними обнаружился рисунок из нескольких пересекающихся окружностей, едва заметный — если не знать, что искать, никогда не найдёшь. И уж точно никогда не догадаешься, в каком порядке надо провести пальцем по дугам рисунка, чтобы с лёгким скрежетом приоткрылся тайный проход.