— Защитник-то твой рядом… — протянула шаманка, когда она и Полина были уже рядом со Святилищем. — Тяжко ему… Но и это во благо. Пора ему проснуться для жизни. Такие, как он, не сразу силу свою обретают, ему больше времени нужно, чем прочим, но уже не осталось его… Нет больше времени. Наследники могут погибнуть!

— Какие наследники? — осторожно спросила Полина.

— Ты найти их должна, — прошептала гиена, вернее — её мысленный голос в голове у Полины.

— Но где их искать?

— Они сами тебя найдут…

— Так это я должна их найти или они меня?! — девушка потрясла головой.

— Вы найдёте друг друга, чего тут непонятного? — гиена фыркнула. — Главное… главное, чтобы ты им помогла.

Полина вздохнула.

— Я, конечно, не против. Но ведь у меня может не получиться! Почему вы сами им не поможете, если всё знаете?!

— Эх… девочка… Если 6 мы могли! Что можем, то и делаем. Много чего делаем! Разве тебе не помогали?! И браслетик твой защитный от такой же шаманки, как я! Но больше вмешиваться — права не имеем. Тот, кто всё знает, тот действовать не может! Или одно… или другое. Или знаешь, или свободу имеешь…

— Сердце доброе твоё помочь может. Больше ничего сказать не могу. Хотя… вот ещё одно — подарок тебе от Шере-Лоа-Ри и от сестры-шаманки: браслет твой укрыть может от лишних глаз и ушей. Коснись камня, обведи пальцем рисунок, что вдоль браслета идёт, и скажи: "Окружи нас кругом нерушимым, темнотой укрой, тишиной и пологом незримым ото всех закрой". Это если наедине с кем-то побыть хочешь, — гиена осклабилась и вывалила пятнистый язык. — Объясняю для самых сообразительных. — Она ткнулась мокрым носом в браслет.

— На эту ночь тебе хватит. До рассвета надёжно укроет. Ну а дальше беречь тебе его силу придётся, она не бесконечна. — Г иена скептически прищурилась. — Но сегодня не береги. Ничего не береги сегодня… Такое время бывает, когда надо всё отдать, душу раскрыть, сердце излить… — забормотала она и снова потрусила вперёд.

— Сегодня такая ночь у тебя. А там, как знать… что дальше будет… как знать… Даже мы, шаманки, твою дорогу неясно видим, даже мы… Силу-то используй сегодня!

— снова повысила она голос. — Я её дала, а то задаром пропадёт… Сила заёмная в нём не удержится. На одну ноченьку хватит… И чтобы выбраться отсюда — хватит. И Защитника вывести… Должно хватить… — добавила шаманка вроде бы с сомнением.

— Если любовью силу подкрепишь… Тогда хватит. — Она на миг задумалась — Я говорила тебе или нет… Эх, память у меня уж не та! Та пелена, что укрывает вход, она убивает!

— Что?! — опешила Поля.

— Убивает она, говорю! Смертельно это… Тебя браслет защитил…

Впереди показался выход в Святилище.

— Ну, храни тебя Тена! — сказала шаманка, и гиена с неожиданной для такого массивного зверя ловкостью развернулась и почти мгновенно растворилась в темноте.

— Спасибо… — прошептала Полина, глядя ей вслед.

— Да не стой столбом! — рявкнули из темноты. — Хоть ты и суслик, — мысленный голос хихикнул. — Силой своей поделись… погибнет ведь…

— Кто погибнет? — встрепенулась Поля.

Но темнота молчала. Зато откуда-то сзади и сверху раздалось уже знакомое глубокое и словно бы пропитанное отчаяньем "крро… кррро!" Полина так и подпрыгнула на месте и даже, кажется, прямо в воздухе развернулась лицом к звуку.

Клубящееся болезненной зеленью пятно, которым заканчивалась ведущая наверх лестница, разрезало что-то чёрное, стремительное. Отчаянный взмах крыльев… Один, другой… Огромный ворон… Но он не летит… Он падает! На лестницу, глухо ударившись о ступени, рухнуло уже не птичье, а человеческое тело.

Верен! Смертоносный туман, от которого Полину защитил браслет, мгновенно выпил силу оборотня, но благодаря тому, что была она очень велика, жизненная сила человеческого тела ещё теплилась…

— Верен!

Фея, едва мерцавшая после посещения Святилища Душ, превращённого в чудовищную тюрьму, мгновенно встрепенулась и взмыла в воздух. А Полина всем своим существом ощутила, как рвётся её душа и сердце — вот так же взлететь!

"Погибнет ведь", — сказала шаманка. Вот о ком! Это он! Он! И он тот ворон, что спас её от Ярона! Он тот, кто… кого… Она бежала к лестнице, а сердце разрывалось то ли от бега… нет, не от бега — от боли и страха! До него слишком далеко… бессчётное число ступенек…

— Он ещё дышит! — тоненько выкрикнула фея. — Но слабо… — прибавила она.

Поля остановилась, немного не добежав до основания лестницы, и вся — душой, сердцем, разумом, всей внутренней сутью своей — устремилась вверх, к нему, к тому, кого…

Хлопнули белые крылья, взмыла в воздух стремительная горлица, чтобы почти мгновенно преодолеть расстояние до бесчувственного тела, лежавшего на лестнице. Она даже не успела осознать случившегося с ней превращения — тут же обернулась человеком, прильнула, схватила Верена за плечи, всматриваясь в бледное до снежной белизны лицо.

— Верен… — шептала она, не чувствуя, как текут по щекам слёзы. — Верен! Не умирай, пожалуйста! Нет… прошу… — она разрыдалась, уронив голову ему на грудь, и вдруг ощутила, как его руки смыкаются вокруг неё, — те руки, в которых она впервые в этом мире ощутила себя в безопасности, защищённой, оберегаемой… Боясь поверить, Поля подняла голову. Он смотрел на неё с отчаянной надеждой, смешанной со страхом. Страхом, что это лишь видение, лишь мечта.

— Ты… жива… — проговорил он, едва слышно, одними губами. — Жива? Это правда… ты? Это ты?! — Сила стремительно вливалась в него, сила, добровольно отданная той, что любит, и он стиснул её так, что, казалось, сейчас затрещат рёбра, но именно этого она хотела сейчас больше всего… больше всего на свете.

— Жива… — шептал он лихорадочно. — Жива… — и тут же, без паузы, без подготовки, без сомнений: — Я люблю тебя, знаешь? Люблю. И всегда буду рядом. Пока жив и нужен тебе. Хоть немного нужен…

— Немного?! — голос Полины звучал, как смех, смешанный с рыданием, — Немного?! Я тоже люблю тебя, знаешь? Да, не смотри так удивлённо. Люблю… Очень. Я… никогда не думала, что смогу вот так признаться… Но сейчас… сейчас мне всё равно, что будет дальше. Даже если ты посмеёшься над моими чувствами, — она всхлипнула, обнимая его крепко, жарко, будто хотела сплавиться с ним, раствориться, соединиться в одно — навеки.

— Да уж… — Верен вздохнул, прижимая её к себе уже не так сильно, бережно. — Наверное, у меня нет чувства юмора, но я никогда не пойму, что тут может быть смешного. Хотя… — он посмотрел вокруг. — Вообще-то это и правда смешно, — он усмехнулся.

Полина подняла голову и тревожно всмотрелась в любимое лицо.

— Не уверен, что хоть кто-нибудь от сотворения мира выбирал настолько… странное место для объяснений в любви…

Полина тоже посмотрела вокруг и хихикнула.

— Тебе же ужасно неудобно лежать на этих ступеньках! — спохватилась она. — Да ещё я сверху навалилась…

— Вот уж о чём я нисколько не жалею… Стоило ради этого сюда вломиться.

— Да, стоило, — очень серьёзно согласилась Полина, глядя в его тёмные, затягивающие глаза и чувствуя, как кружится голова и трепещет сердце.

Ярон стоял у высокого окна, и ему казалось, что ночь смотрит на него, смотрит строго и требовательно, ждёт чего-то. Или всё это у него внутри? Он что-то забыл… Ах да… две вещи.

Первая: амулет с кровью мрака, что лежал в надёжно запертой шкатулке. Шаманка не сказала про него ни слова. Но он и не спрашивал. А если бы и спросил, почти наверняка услышал бы что-то о том, что решение принимать ему. Конечно, это правильно. Но как выбрать между плохим и… плохим.

Амулет делала Тамила. Интуиция, разум, чувства — всё подсказывало, что это тёмная вещь, от которой надо избавиться, сжечь! Может даже — в Священном Пламени. Уж оно точно уничтожит эту гадость.

С другой стороны… Мрак, который подчиняется ему, необычайно полезен. Теперь у них нет Тамилы, искавшей мраков лучше всех, за исключением "ищеек". Но у тех достаточно дел, они и так бесконечно скитаются по княжеству, вылавливая мраков.