— Наш долг, пойми, — повторил он. — В замок уже начали прибывать представители кланов. Сегодня вечером или завтра должно состояться представление им моей невесты. Свадьба — через несколько дней. Свадьба для нас событие внутреннее, будут только свои: клан волков и те, кто служит непосредственно мне. Самое главное — продемонстрировать кланам… — он запнулся, пытаясь подобрать слова.

— Меня, — тихо и обречённо подсказала Полина.

— Да, тебя, — кивнул Ярон. — И браслеты со священными камнями на наших руках. Это гарантия мира между кланами. Это надежда на то, что жертв, в войне с мраками, которую нам приходится вести, будет намного меньше. В том числе и жертв среди людей.

— Должен быть другой способ, — Полина оперлась о столик. Она чувствовала себя загнанной в тупик, дышать было тяжело, ноги подкашивались. — Должен! И дети… как вы не понимаете… Дети — они от любви должны рождаться! А у вас тут селекция какая-то. Нашли подходящую самку, которую следует скрестить с таким-то самцом, чтобы получить приплод с нужными свойствами. Это ненормально, поймите! Детей нельзя выводить, как гибридные фрукты-овощи! Ну получите вы сильных наследников, допустим… И какими они вырастут? В семье, где родители друг друга не выносят. Или в семье, где отец мать за человека не считает. То есть — за тею. А она его тихо ненавидит, потому что громко ненавидеть боится — можно и по морде схлопотать! Они же уродами вырастут. Или несчастными людьми. То есть — оборотнями. Вы не думали, что такие правители могут принести ещё больше бед? Я не верю, что нет другого выхода! Ну назначьте себе преемника! Если вами на самом деле движет именно то, о чём вы… ты говоришь.

В начале этой пламенной речи Ярон лишь нетерпеливо ждал, когда она закончится, но потом слушал уже со вниманием и даже удивлением, будто диванная подушка вдруг заговорила, да не о том, что ей надоело быть подушкой, а о высоких материях.

— Да, мною на самом деле движет именно то, о чём я сказал, — медленно проговорил князь, когда Полина замолчала. Ей показалось, что он ещё больше побледнел.

— Выхода, о котором ты говоришь, я не вижу. Не в моей власти назначить преемника. Кланами правит сильнейший. Так случилось, что у моих родителей, правивших Теновией до меня, родился достаточно сильный сын, и только поэтому власть перешла ко мне. Если бы моей силы было недостаточно… кланы выдвинули бы своих претендентов. Я сейчас должен идти, — Ярон чуть шевельнул рукой, будто хотел найти обо что опереться, но рядом с ним не было столика, а прислониться к стене князь, видимо, счёл ниже своего достоинства.

— Послушай меня внимательно. Ты должна появиться перед представителями кланов как моя невеста. Должна. Ты будешь улыбаться и при всех ответишь согласием на моё предложение заключить брачный союз. Платье и украшение — то самое — тебе принесут и подгонят, если нужно. Это не обсуждается. Понятно?

Полина сжала губы. Она бы точно отказалась! Но видела, что Ярону плохо… Райяна сказала, что рана не опасна, но всё-таки… Вот же… То по морде бьют, то на жалость давят! Хотя последнее — точно не нарочно. Но это только усиливает эффект.

— Тебе понятно? — тихо повторил вопрос Ярон.

— Мне всё понятно. Но это не значит, что я согласна. У меня одна жизнь, и я не хочу прожить её рядом с нелюбимым и нелюбящим мужем. А тем более — рожать от него детей. Они-то чем провинились?

Ярон устало прикрыл глаза.

— В сущности, я тебя отлично понимаю. Но другого пути нет. Если найдёшь его — сообщи, буду только рад, — и, увидев кривую Полину усмешку, прибавил: — Нет, не потому, что ты так плоха. Ты… напоминаешь Фаину, вот что хуже всего. Сходство не очень сильное, но заметное. И каждый раз, глядя на тебя, я вижу её. Это… не радует.

— Ты ненавидишь её?

— Я… — Ярон задумался, глядя в сторону и ответил только через несколько секунд с предельной искренностью:

— Когда-то я думал, что ненавижу. А сейчас… Я хотел бы её ненавидеть. Но ещё больше хотел бы просто забыть.

— Нам не будет легко. Но надо постараться. Если ты в самом деле так беспокоишься о детях, то подумай о том, как нам найти общий язык и научиться ладить — хотя бы ради детей. Я… попытаюсь. Постарайся и ты. Больше мне нечего тебе предложить. Я не могу отступить. Ты не знаешь, что это такое — ответственность за многих. А я знаю. Поэтому ты поступишь так, как я сказал. — На этих словах он просто повернулся и вышел, не ожидая её ответа.

Да и зачем, в самом деле? Ответ и не предполагался… Полина медленно осела в кресло и спрятала лицо в ладонях.

Платье принесли почти сразу, как только ушёл князь. И украшение тоже. На этот раз ничего не спрашивали, не передавали и не ждали от Полины никакой реакции, помимо подчинения.

Конечно, она могла бы взбунтоваться… Но решила просто вытерпеть примерку, а потом подумать ещё. С феей посоветоваться, например. Может быть, что и подскажет… Не кражу волшебных часов, конечно, а что-нибудь менее радикальное. С другой стороны здравый смысл нашёптывал, что менее радикальное вряд ли сработает. В любом случае, устраивать скандал прямо сейчас, когда его свидетелями будут только служанки, смысла никакого. Надо сделать вид, что смирилась.

Та самая доверенная служанка Тамилы распоряжалась по-хозяйски целым отрядом девушек, моментально избавивших Полину от прежнего платья и облекших в новое. Тяжёлый шёлк дымчатого оттенка был покрыт нежнейшей паутинкой белого кружева — от выреза сердечком до линии бёдер, где разлетались пришитые к основе, плотно укрывавшей девушку до самого пола, многослойные длинные воланы из шёлка прозрачного и летящего. Из той же лёгкой, будто туман, ткани в несколько слоёв — расширяющиеся колоколом рукава, прикрывавшие руки до локтя. Ненавистный браслет на виду… Правда, и второй тоже.

Полина, послушно поворачивавшаяся, поднимавшая руки и стоявшая неподвижно, как её и просили, лишь мельком взглянула на себя в зеркало и отстранённо удивилась тому, что это она.

Неужели на самом деле она? Платье очень красивое, тут уж не поспоришь. И идёт ей. Фигура приобрела округлые и волнующие очертания, талия кажется тоньше, чем есть, а сама она — выше и женственнее, чем привыкла себя видеть. Но ведь и лицо изменилось… Или это ей только кажется? Откуда этот глубокий взгляд, печальный и такой загадочный, как на старых фотографиях голливудских див?

Для этого надо было попасть в такой вот переплёт и стать безразличной к тому, как выглядишь, наверное. Она больше не смотрит на своё отражение умоляюще, будто просит кого-то, чтобы ей показали более красивый и притягательный вариант себя. Ей стало всё равно. И странным образом именно это придало ей уверенности, а уверенность сделала её привлекательнее. Это Полина отметила с отстранённым равнодушием. Как часто так бывает в жизни: твоё желание исполняется, когда тебе это уже не нужно.

Под конец примерки явилась Тамила.

— Приветствую госпожу, — медово пропела она и почтительно поклонилась.

А Полина отстранённо удивилась тому, что не видела вчера, насколько эта женщина фальшива. Нет, это не бросалось в глаза. Тамила играла превосходно. Но Полина больше ей не верила. И скрытая фальшь проступила, будто тайные письмена под действием проявителя.

— Как тебе платье, тея? — с таким искренним и чистым взглядом, как у Тамилы, надо идти в актрисы, точно…

— Прекрасно, благодарю, — тихо ответила Полина.

— Тебя что-то расстраивает? — участие, излучаемое Тамилой, казалось, можно было потрогать руками, настолько реалистичным оно было.

— Я просто волнуюсь, — Полина опустила глаза.

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, госпожа, ты превосходно выглядишь. Причёску сделаем непосредственно перед выходом к гостям. Думаю, к завтрашнему дню уже все соберутся. Вот только… — Тамила окинула Полину задумчивым взглядом и чуть прикусила губу.

— Что? — осторожно спросила Поля.

— Этот браслет… — Тамила указала на серебряный браслет. — Красный камень не очень подходит по цвету… Он не вписывается в композицию. Посмотри сама. — Тамила приложила бесценное ожерелье из озёрного хрусталя к груди Полины, предлагая оценить общую картину в зеркале.