— Ну так… видела, да. Обручальный браслет.

— Нет, не тот, — Леяна досадливо поморщилась, — другой! Обручальный — на правой руке, но и на левой у неё тоже был браслет! Кажется серебряный, с красным камнем… Что это может значить? Ты же очень хорошо разбираешься в амулетах, оберегах и прочем, неужели не заметила его?

— Не видела, — пожилая женщина виновато развела руками, и раздражённая Леяна не заметила, как няня отвела глаза в сторону.

Княгине и в голову не могло прийти, что женщина способна что-то скрыть от своей горячо любимой воспитанницы.

— Мама, что ты такое говоришь?.. — Нина, дочь бабушки Фаины и мать Полины, медленно осела на стул. Ноги её не держали.

Она срочно приехала в родную деревню, после того как Фаина, хоть и с большим трудом, но всё-таки дозвонилась до неё и просила передать, чтобы Поля ни в коем случае не приезжала. Нина мало что поняла из этого разговора, связь быстро прервалась, но одно ей стало ясно: Поля, выехавшая к бабуле три дня назад, похоже, до места так и не добралась.

В полиции заявление ни в какую не хотели принимать, да и сама Нина понимала, что невнятный звонок, сопровождавшийся треском и быстро прервавшийся, недостаточное основание. Она срочно приехала к матери и убедилась, что Поля и правда не добралась до деревни. Однако бабушка утверждала, что полиция не поможет, что Полю уже не вернуть, что она… в Залесье! Но не в деревне с этим названием, а в другом мире, из которого самой Фаине удалось с огромным трудом сбежать сорок с лишним лет назад.

— Правду я говорю, дочка, правду… Давно пора. Прости меня ради Бога! Не сберегла я кровиночку нашу… Не вернуть нам её теперь. Если только сама выберется, да это уж вряд ли…

— Мама…

— Нет, я не сошла с ума, Нина. Да ты и сама знаешь, вспомнишь, если не будешь пытаться прятать голову в песок, сколько странностей было и в нашей жизни, и вообще — в местах этих. Здесь, в лесу нашем, граница между нашим миром и Залесьем проходит. Здесь перейти её можно. Да только не с нашей стороны, а с их. И не каждый сможет. Думаешь, почему у нас в лесу люди пропадают? И что тут за зона такая — аномальная? Вроде как научное название придумали и успокоились. Аномальная, да, тут уж не поспоришь… — бабушка со вздохом достала из холодильника успокоительные капли, щедрой рукой нацедила их в стакан и протянула оглушённой её откровениями Нине.

— Я была там, дочка, я знаю, — продолжила твёрдо. — Сказки, глупости, фантазии… А я знаю, что это правда!

— И что же… — дрожащим голосом спросила Нина, — что же теперь там будет с Полей? Там… там так всё плохо, да?

— Ну, — бабушка снова вздохнула. — Не так уж там и плохо, если подумать.

— Но ты ведь сбежала? И сама говорила, что это было очень непросто! Было бы хорошо, так не сбежала бы! Тогда ты ещё не замужем была…

— Вот именно… — Фаина отвела взгляд.

— Говори! — Нина схватила мать за плечи и слегка встряхнула, по щекам её текли слёзы. — Правду говори! Что они там с моей девочкой сделают?!

— Замуж выдадут, — уронила бабушка. — Да успокойся ты, Нина! Не убьют, не съедят её там! Да, там живут оборотни. В основном. Хотя и обычные люди есть и ещё всякие-разные… Да я не так долго там была, чтобы всё узнать. Но главное: в нашей с тобой крови тоже кровь оборотней, Нина. Так что успокойся. Не знаю, почему такое, но для чего-то Залесским оборотням кровь человеческая нужна… Да не в том смысле, Нина! Говорю же тебе, не едят они людей! Кровь нужна — в смысле семьи и брака, рождения сильных детей. Когда-то часть оборотней ушла в наш мир, они здесь брали в жёны, а может, и в мужья обычных девушек и юношей. Мы из такого рода, да и почитай все в нашей деревне такие! И по округе — немало. А потом… оборотни из Залесья сюда за жёнами приходят. Не все, конечно. Но тем, кто у них важное положение занимает, обязательно нужна жена из нашего мира! Связь такая между мирами, связь крови, понимаешь? Не знаю, почему так… А почему для рождения дитя нужны мужчина и женщина? Почему одного родителя мало? Ты знаешь?

— Ну… гены… — протянула Нина, — разнообразие…

— Вот-вот, оно самое! И им это самое разнообразие нужно. Если в жёны взять девицу из наших, потомство будет сильным. А иначе — вырождаются они. Не могут только между собой в браки вступать.

— Но у них же там тоже есть люди, ты сама говорила!

— Есть, да только они их, так сказать, и за людей не считают. Я слышала, что эти люди — выродившиеся оборотни и есть. Вступали в браки только между собой, вот и лишились, мол, силы волшебной! Не знаю, так это или нет, да нам это и неважно. Неважно, как оно на самом деле, Нина. Главное, что они сами в это верят. И ещё там у них ритуал какой-то есть, не для всех, но для князя ихнего — непременно такой проводят. Подходит не всякая девица, а какая-то определённая. Вот меня по ритуалу-то и выбрали. А я не захотела за него выходить. Нашла способ, подсказали мне, ну и сбежала! Надеялась, что на этом всё закончится. Да вот… не закончилось. Боялась очень, что тебя украдут. Обошлось. А вот с Полиной… Не плачь, Нина, не плачь, дочка, — Фаина погладила жёсткой от огородных трудов рукой вздрагивающие плечи дочери.

— Не плачь… Знаю, виновата я. Думала убежать от судьбы, а она вон каким боком настигла… А может, сладится у них, а, Нин? Ну подумай: он мужчина красивый, князь опять же. Что Полина жить будет, как сыр в масле, в том можешь не сомневаться!

— А чего же ты не захотела, если и князь, и красивый?

— Характерами не сошлись, — Фаина спрятала лицо в платок, вытирая и правда выступившие слёзы. — Характер у него… непростой. А я тоже — не сладкая конфетка. А Полина — она помягче будет, так может, и сладится у них? Если ему не перечить, так он и… ничего.

— Мама, да что ты такое говоришь?! Не понимаю… это всё… какой-то бред… А если Поленьку маньяк какой-нибудь… в лесу… — Нина с трудом подавила рыдание.

— Никакой это не бред, дочка, и не было никакого маньяка… Ну, кроме князя… Вот, смотри, — бабушка подняла рукав и показала дочери запястье правой руки.

— И что я должна здесь увидеть? — устало спросила Нина, окончательно убеждаясь в том, что мать спятила.

— Родинка у меня здесь была, неужели не помнишь?

Глаза у Нины округлились, она помнила. Родинка была приметная, чёрная и прямо посередине. Идеально круглая, размером с небольшую монетку.

— А это не на другой руке? — спросила Нина растерянно.

— Не на другой! — Фаина подняла рукав и на левой руке. Родинки не было и в помине. Никакого следа.

— Ты что, удалила её, да?

— Ну и кто из нас спятил, Нин? Ты сама-то подумай, где и как я могла её удалить? У нас тут и до обычного врача — неделю на собачьих упряжках добираться, а я по-твоему, что, бросила хозяйство и поехала на старости лет красоту наводить?!

И на какие шиши, спрашивается?

— Ну… родинка — это риск онкологии. Тебе, помнишь, врач говорил, что лучше удалить, раз она на открытом месте…

— Ну да, ну да, — покивала Фаина, — помню. Подвергается воздействию ультрафиолета. Только, если ты не забыла, я и не думала её удалять. И никакая онкология мне с этого боку не грозила. Потому что не родинка это была!

— А что? — вытаращилась Нина.

Фаина вздохнула.

— Это след такой остался — от брачного браслета. Он золотой был, а в центре — камень чёрный. Когда я сбежала, браслет исчез, но след остался — прямо на коже. Там и золотистый ободок был, вроде как браслет, только он особо в глаза не бросался, а когда руки загорят чуток — так и вовсе не видно. Поэтому-то я свою "родинку" никогда от солнца не прятала. Ну вот, а три дня назад этот след исчез. Понимаешь? Оказывается как раз тогда, когда Поля сюда поехала! Я как увидела… Я чего и звонить-то тебе стала — думала, вдруг ещё не поздно…

— Не понимаю… — прошептала Нина. — А кто же телеграмму отправил?

— Да кто его знает, Нин. Теперь уж всё равно, кто отправил. Точно знаю, что это не я, и соседку не просила, само собой. Я и в прошлом году была против, чтобы Поля приезжала!