— Из-за Инквизиции. Мы знаем.

— Эти ребята, они керники? — полюбопытствовал Берси.

Напряжение с барда немного схлынуло, но не до такой степени, чтобы перестать коситься на высокую тень лешего, медленные шаги которого заставляли людей позади идти быстрее. Интересно представить, какие расстояния такое существо могло преодолеть бегом. Если лешие вообще умели бегать.

— Не все. Одна из них — чародейка, которой удалось спастись из самого Тиссофа. Но да вы-то скоро сами с ними познакомитесь.

За поляной их снова ждал лес, более густой и тёмный. Леший плавно огибал стоящие у него на пути деревья, ступая почти бесшумно для своих огромных размеров, а Белогор следовал точно ему по пятам.

— Как вы нашли дорогу сюда? — спросил вдруг волхв.

— Я был знаком с Рихардом.

— Надо же. Вам опять повезло. Он прибыл неделю назад.

— Откуда?

— А поди его знать… Обмолвился, что бродил по востоку, наверное, по землям Зелёного герцога…

— Ардейнард?

— Да, да… Его не было у нас несколько лет.

Конор нахмурился, гадая, как пройдёт эта встреча. Он расстался с Рихардом, можно так сказать, на тёплой ноте, но много воды с того момента утекло. Этот керник оставался единственным, кто не вызывал у него ни раздражения, ни неприязни, однако Конор едва мог считать его другом. Приятелем, партнёром, не другом. Иначе он захотел бы выяснить, что сталось с Рихардом в итоге, сумел ли он в самом деле спастись от облавы упырей на своё убежище. Но ему не было до керника никакого дела. Да и тому тоже. Но у Конора были все основания полагать, что Рихард также не забыл их дерзких набегов на караваны и пирушки в Офдархиме, затягивавшихся порою на несколько дней. Решение Конора уйти он принял спокойно, дежурно сказав на прощание, что они свидятся ещё когда-нибудь.

«Ты не представляешь, как был прав тогда», — подумал Конор, отрешённо наблюдая за размеренной походкой лешего.

Пожалуй, спутника можно было сменить. Оставить барда волхвам, старики наверняка неравнодушны к музыке и всяким сказаниям. Встретиться с Рихардом. Узнать, что он планирует в будущем и что вообще происходило с ним все эти годы. Если Рихард так и остался после распада своей шайки одиночкой, как Конор, то вряд ли он будет возражать против компаньона. А там и на Иггтар не надо будет отправляться. Может, кернику известно, где есть работка для таких, как они. В местах, где не будет ни Инквизиции, ни «охотников» Торода.

Местность сменилась, превратившись из леса в открытое поле, окаймлённое по всем сторонам высокими деревьями. Выложенные камушками холмики вздымались над землёй, образовывая строгие ряды. К центру их становилось всё больше и больше, как и камушков, украшавших их. Вскоре Конор заметил дольмены с позеленевшими от времени и полуразрушенными плитами. Здесь было тише, чем в лесу, настолько, что походка лешего уже не казалась такой бесшумной. Земля вокруг была мёртвой, ни единого вкрапления сил Первоначала. Конор ощутил могильный холод, проходя близко мимо одного из холмов.

— Поле Первых, — пояснил Белогор. То ли догадался как-то, что его гости внимательно рассматривают холмы и камни, то ли просто решил, что настал момент для экскурсий. — Эти курганы принадлежат первым Стражам и волхвам. Мы долгое время хоронили павших товарищей здесь, только в третьем столетии решили сооружать погребальные костры.

— Неужели их так много было? — удивился Берси.

— Когда-то, — отвечал волхв. — Многие века назад всё было иначе. Люди не смели хоронить Стража в безымянной могиле, и все тела привозили сюда. По крайней мере, старались.

— Люди это делали?

На лице Берси застыло поистине детское удивление.

— До появлений единой богини люди не решались вздорить с керниками, — ответил вместо волхва Конор. — В то время Стражи умирали чаще от когтей чудовищ. Да, не все маарну были миролюбивыми. Поэтому иной раз и людей приходилось защищать от них, а не наоборот. Люди это ценили. Потом началась война. Люди приравняли всех существ к нечисти. Продолжают в том же духе и поныне.

Белогор кивнул, удовлетворённый пояснением Конора.

— А керники стали защищать всех маарну, даже чудовищ?

— Да, именно так всё и было, певун.

Когда курганы остались позади, лес продолжился. Берси расслабился окончательно и принялся ныть про свою усталость. Белогор пообещал ему дать мазь и настойку от больного колена, когда они окажутся в Кривом Роге. Конор тихо фыркнул.

— А сколько сейчас Стражей в Кривом Роге? — спросил он у волхва, прерывая бормотание барда.

— Не так много, как я бы хотел. Из-за возрождения Инквизиции некоторые покинули крепость, разбежавшись по разным сторонам.

— А волхвы?

— Нас осталось двое. Я и Куштрим. Остальные отправились в Куруад.

— К Ковену?

— Возле Лысой горы всяко спокойнее, — Белогор тряхнул седой головой. — Ведьмы никогда не возражали против нашего присутствия в Куруаде. Только бы не ненавистные им маги из Оплота, да-да… Но вот что любопытно. За этот месяц вернулись те Стражи, которых не было с нами много лет. Они опасаются, что Кривому Рогу грозит огонь Инквизиции.

— А что вы думаете об этом? — поинтересовался Берси.

Одно хорошо — любая болтовня отвлекала барда от жалости к себе и своему чёртову колену.

— Инквизиция занята магами. Вряд ли нам стоит призывать все силы и укреплять нашу крепость сейчас.

— Это бы не помешало, — заметил Конор. — Я слышал истории о самосудах. О толпах фанатиков, возомнивших себя посланниками Матери Света и палачами Церкви. Они устраивают казни более зверские, чем сами инквизиторы.

Белогор издал тяжёлый вздох.

— Их ведёт страх перед непривычным. Перед теми, кто отличим от них. Я не говорю об эльфах или керниках. А о других людях, которые иначе относятся к поклонению своей богине. Без рвения. Это злит и пугает истых приверженцев Церкви. И потом, у них столько вопросов… Они получают на них ответы, данные проповедниками в храмах, — проговорил волхв, и лицо его помрачнело, отчего стали более заметны морщины, на которые Конор прежде не обращал внимание. — У человека простого, неискушённого, земледельца, у него возникают вопросы об этом мире. Пожалуй, самые сложные: «Почему наш народ голодает? Почему Катэль хочет уничтожить нас? Почему мы так бедны? Почему и за что убили князя?». Человеку нужно объяснение. Скажи этому человеку, что причина всех бед — магия, и он поверит. Уверует, как никогда. Ибо человек хорошо запоминает плохое, а о пользе чародейства и вовсе не задумывается.

— Не секрет, что в храмах отлично промывают мозги, — вставил Конор. — Тем более я советовал бы заняться приготовлениями на случай, если явятся недружелюбные крестьяне со своими виллами и заветами служителей.

— Твой совет, парень, не лишён здравого смысла. Думаю, так и случится в скором времени. Некоторые задумываются о дополнительной защиты нашего дома и леса… А, вот мы и пришли.

Конор поглядел вперёд, но не заметил ничего интересного, пока деревья не расступились через несколько мгновений. Исполинских размеров дуб возвышался над поляной, закрывая своими широкими ветвями небо. Ствол был таким толстым, что наверняка уместил бы в себе несколько домов средних размеров. Конор не смог удержаться и застыл, как и Берси, ошарашенно рассматривая гиганта. Недвижимая пушистая крона мерцала золотыми огоньками, а извилистые ветви напоминали десяток тёмных рек, выбиравших причудливые направления. Каменная крепость у подножья дуба казалась смехотворно маленькой.

— Это Древо Бога, — пояснил Белогор, ступая на поляну вслед за лешим. — Сердце нашего божества.

— Я никогда не слышал о нём, — сказал Берси, с трудом отрывая взгляд от дерева и продолжая идти за волхвом.

— Я слышал, — отозвался Конор. — Но не думал, что оно такое дьявольски огромное.

Белогор обернулся на секунду, одаривая его улыбкой. Видимо, сравнение с дьяволом позабавило старика.

Чем ближе они подходили, тем больше становился дуб. Крепость Стражей, напротив, не была большой — высотой в три этажа и с всего лишь одной башни. Почему-то она напомнила Конору Зимний Чертог в миниатюре — такая же угловатая, грубая, но в то же время… очаровательная, что ли. Этот лестный комплимент, адресованный крепости, был скорее вызван воспоминанием о доме, чем реальной красотой сооружения. А башня взаправду походила на кривой рог животного.