— Ужас, — Харана поёжилась. — Но я стараюсь служить, как отец и дед, чтобы быть полезной! Я изо всех сил работаю сама, чтобы остаться при дворце!

— Этого у тебя не отнять. А твои одногруппники?

— А что они? Заслужили положение в обществе по праву рождения, в их роду были великие предки.

— Но они сами ещё ничего не добились. И вряд ли добьются.

— Тебе обидно, что ты не получил особых почестей? — прищурилась Харана.

— Отнюдь, — грустно хмыкнул Барриал. — Я представитель второго поколения, мой отец был рабом, отличившимся перед Правителем, как и твой дед. Соответственно, я смог стать военным. Мне повезло, а будь у меня дети, им бы повезло, как и тебе. Но чем я лучше тех рядовых солдат-рабов, что воевали под моим командованием? Почему я получал качественное лечение, в то время, как парня, лучше всех игравшего на дудке, бросили умирать с оторванными ногами? Я умолял спасти его, а не лечить мои царапины, но на мне были знаки отличия, а у него на голове рога. Такие же, кстати, как вырастут у тебя.

Харана вгляделась в мохнатое лицо получеловека, что-то мятежное встрепенулось в её душе, но она пока ещё не понимала этого порыва.

— Командир априори важнее солдата, умнее и полезнее. Может, врачи руководствовались этим?

— Я просил их. Умолял. Мог бы и сам справиться с ранами. А у того паренька на Синаре осталась жена с маленьким ребёнком, которой теперь предстоит работать за троих. Могу сводить тебя к ним в гости, если, конечно, они ещё не надорвалась и не умерла в нищете.

Девочка сглотнула комок, вставший в горле:

— Зачем ты говоришь мне об этом?

— Хочу, чтобы ты, как будущая знать, знала мир во всём его многообразии. Может быть не ты, но твои дети уже смогут претендовать на пост советников.

— У меня не будет детей, так врачи сказали.

— Жизнь — длинная и интересная штука, — хмыкнул Барриал. — Но, кажется, сейчас тебе пора возвращаться в класс. Ты ведь стараешься учиться лучше всех?

— Да! — активно закивала Харана, смешно тряся косичками. — Я докажу, что всего можно добиться своими силами!

Воин проводил девочку печальным взглядом, впрочем, долго грустить ему не пришлось. Обернувшись к маленькому окошку, венчающему его полуподвальную каморку, он обнаружил странное существо с перепончатыми крыльями и длинным клювом, сосредоточенно изучающее хозяина подсобки.

— Наконец-то я нашёл тебя, инакомыслящий. Меня зовут Зиг. А ты Барриал, который повдёт Синар к новому будущему.

Человек-капибара не успел сказать и слова — Рейко прерывисто вздохнула и появилась перед причудливой птичкой в своей полу-материальной форме.

— Зиг? Друг Джани?

***

Общественный поезд и правда не походил на то, в чём Дэну приходилось ездить по России. Они с Карлом расположились у окна, и юноша сразу же заснул, а Дэн долго сидел, прислонившись лбом к прохладному стеклу, вглядываясь в темноту и проносящиеся за окном слабо освещённые шпалы и мелькающие огни придорожных фонарей. Он впервые ехал на поезде ночью. Состав шёл не быстро и не медленно — как раз, чтобы в поле зрения успевали попасть мелкие детали вроде резных листьев деревьев или облупившихся фасадов придорожных построек. Мелькнуть в изменчивом холодном свете, преобразиться причудливыми очертаниями и навсегда пропасть из вида. Мерный стук колёс успокаивал, легонько потряхивал засорившееся блудными мыслями решето памяти, и просеивал, перемалывая страхи, обиды и горести в мелкую муку. Мальчик тихонько плакал, а затем усмехался, не замечая пустых взглядов усталых попутчиков. Вагон вымер, даже Карл, уронивший голову ему на плечо, спал крепко. А мимо всё неслись и неслись холмы и налепившиеся на них посёлки, слепые и немые, безучастные к его существованию. Как наступило утро, Дэн не помнил. Кажется, он задремал, но снилось ему всё тоже — бесконечные, уходящие в вечность шпалы, по которым стучит пустой вагон, уносящий его в неизвестность.

Дневной свет ударил по глазам, когда они сгрузились на маленький пятачок станции, которую сложно было назвать вокзалом, и закурили в молчании. Через пару часов они пересели на другой поезд и провели в пути ещё одни сутки: день сменился пустой ночью, а она очередным пронзительным утром на шумном и грязном вокзале. Отсюда парням предстояло преодолеть последний отрезок пути: ещё пару часов пешком по безлюдной местности. В целом же, путешествие, хоть и выдалось утомительным, оказалась довольно прямолинейным. Не то, чтобы Дэн чувствовал себя обманутым, но лучше бы он пожаловался на это вслух — тогда незаметно следующие за ними Покровители догадались бы раньше. Но Дэн молчал, не желая расстраивать Карла и уж, тем более, не догадываясь о слежке. А преследователей по-прежнему было двое: мужчина со светлыми волосами и тёмной щетиной и девушка в восточном одеянии кислотных расцветок. Хьюз и Баниль. В отличие от мальчишек, они не уставали, и лишь изредка перебрасывались фразами, дабы скрасить скуку.

— И зачем только этим детишкам понадобилась малая база «Волков», ума не приложу, — в очередной раз завёл любимую песенку Хьюз. — Мне кажется, или они просто бесцельно шатаются, ища приключений на задницы? Ну в самом деле, это скучно, пойдём отсюда!

Баниль бросила на напарника суровый взгляд и прикусила губу. В отличие от Хьюза, она обладала развитой интуицией и чувствовала, что в данный момент они находятся там, где и должны находиться. Но объяснить это неисправимому разгильдяю и гуляке было сложно:

— Если бросим слежку, обязаны будем вернуться к штабу Синдао и караулить Кейл там. Ты этого хочешь? Сидеть на одной точке и сутками разглядывать морскую гладь?

— Нет, что ты, что ты, — замотал головой мужчина. — Но мы можем сказать, что были на слежке, а на самом деле пойти в бар пропустить по стаканчику. Как тебе такая идея? Мальчишки всё равно далеко не убегут, а мы в кои-то веки расслабимся…

— Отдыхать в следующей жизни будешь. Пару сотен лет работал, и ещё пару земных суток продержишься.

Хьюз скорчил страдальческую рожицу, но ослушаться напарницу не посмел. Правда была на её стороне: Дэн и Карл уже почти достигли пункта своего назначения, и всё, что оставалось Покровителям, незаметно шмыгнуть вслед за мальчишками, своротившими с петель покорёженную пожаром дверь.

Обшитые металлом подземные коридоры встретили путников затхлым и приторным запахом трупного гниения. По закопчённым до черноты полам тянулись длинные кровавые полосы — наверное, кто-то сволок тела в кучу, но не озаботился уборкой. И если Карл заметил в этом странность, то по каким-то причинам, как и Дэн ранее, решил не оглашать свои сомнения. Да и какая разница — скажет он это, не скажет? Разве изменит это глобальный и даже локальный ход событий? По крайней мере, так рассуждал бы мальчик, привыкший думать, что сам вершит свою судьбу, если бы задумался над столь мелким не совершённым поступком. И, естественно, он абсолютно не осознавал, что делает или не делает определённые действия далеко не по своей воле. Хотя, куда уж мальчику, если даже Покровители не дали бы чёткого ответа, почему при прочих равных вариантах действий повели себя определённым образом, ослушавшись прямого приказа сторожить Кейл. Хотя, конечно же, в отличие от миллиардного населения Земли, они могли бы догадаться, если бы почувствовали что-то странное.

Но было уже поздно.

Карл, шедший первым, отворил очередную дверь, и тут же отлетел, поражённый чем-то в области груди. Дэн, шедший следом, успел только подхватить обмякшего друга, но защититься или откатиться уже не смог — над ним нависла тёмная глыба. Он не сразу понял, что это человеческие останки, словно воск потёкшие и перелепленные в бесформенное нечто: головы у чудища не было вовсе, лицо съехало к груди, а глаза расползлись к соскам. Зрелище повергло мальчика в шок, он даже не заметил, как к его глотке прижалась одна из паучьих лап, на которых передвигалось существо, увенчанная острым лезвием.

— Ты готов? — проскрипел безэмоциональный синтетический голос.