— Неужели даже ниитам надо быть? — поинтересовалась я.

— Нет, но эти две уже высказали своё желание присутствовать, — пришлось признаться Темнейшему, что вызвало усмешку на моих губах. — Поэтому я и решил спросить, не хочешь ли ты присоединиться?

— И что же там будет? Ужин с обсуждением, насколько невероятно смел и красив Светлейший?

Он не сумел скрыть слетевшую с губ насмешку, откинув чернильные пряди волос на спину. Молочные рога казались золотистыми, и невероятно острыми. Только протяни руку и коснись, так сразу проколешь кожу.

— Ну так что? — вновь взглянув на меня и хитро сощурив глаза, поинтересовался Темнейший. — Это продлится всего одну ночь — ужин и извечно одинаковые пожелания моего брата.

— Звучит неплохо, — улыбнулась я, и подумав, добавила: — А если усну?

— Обычно этим Сивер и занимается.

Темнейший отпрянул от стола, так и заставив тут же выпрямиться и чуть было не поджать под себя ноги. Незаметно выдохнув весь накопившийся в груди воздух, я отложила гребень, до побледнения сплетя пальцы. Он это заметил, вдруг опустившись на кровать рядом со мной и протянув руку. Я настороженно взглянула на его чёрные матовые когти, опасно блестевшие на свету, и только после перевела взгляд на лицо. Он смотрел на меня, изучая лицо, задерживаясь взглядом на глазах и губах. Сердце вновь подскочило в груди, и отведя взгляд, я осторожно коснулась подрагивающими пальцами холодной ладони.

Чернота на руке Темнейшего вдруг ожила, коснувшись моих пальцев и заставив удивлённо вскинуть брови. Я заворожено смотрела, как на коже проступают теневые рисунки, изображая на тыльной стороне правой ладони замысловатый знак. Так сразу и не скажешь, что это.

Я удивлённо взглянула на Темнейшего, ощущая, как не больно сжались его пальцы на моей ладони. Мурашки пробежали по руке, заставив сердце томительно замереть в груди на пару долгих мгновений.

— Что это за символ? — сглотнув, тихо поинтересовалась я.

— Руна охраны, — произнёс он, и его губы тронула лёгкая приятная усмешка. — Ты полукровка, и хотя у тебя есть кровь ниита, это может не спасти тебя от ненужных расспросов. Если посланники брата начнут допытываться у тебя, просто покажи им эту метку. Они поймут и отстанут.

— Разве быть полукровкой здесь так страшно?

— Это почти всё равно что быть человеком, которого признают здесь за «своего» лишь единицы, — спокойно пояснил Темнейший, подняв мою руку и вдруг коснувшись метки прохладными губами. Я замерла, поражённая этим жестом, от которого почему — то стало жарко. — Но если тебя признал один из повелителей, то это меняет дело.

Я осторожно подалась к нему, скользнув пальцами по белой коже на щеке и заставив Темнейшего неуверенно замереть. Может, я позволяла себе слишком много, но то, что он сейчас для меня сделал… нииты не признают нечистокровных. Инеж ясно дала мне это понять, а этот знак оберегал меня от неё и остальных, наверняка настроенных точно так же, как семья Ааров.

— Зачем ты делаешь то, за что я толком не могу поблагодарить? — почти отчаянно прошептала я, ощущая дыхание на своём лице.

— Ты уже это делаешь.

Я непонимающе взглянула на него, ощутив, как свободная рука Темнейшего осторожно касается моей ещё влажной шеи. Дрожь пробежала по всему телу, затронув сердце и вновь приведя мысли в лихорадочный беспорядок. И вино уже не было причиной. Причиной были эти тёмные, подобно океану, глаза с чёрной каёмкой. Нигде ни у кого нет таких глаз. Они завлекали, опутывали в свои сети, мешали дышать и нормально соображать.

Эти глаза поймали меня в самую нашу первую встречу. Эти глаза изучали меня, проникая внутрь и будоража всё то, что было скрыто до этого момента. Даже сама Ис не испытывала такие чувства рядом с Анором. Сейчас каждая жилка её тела насторожилась, готовая дать отпор, спастись от неизведанного чувства, но в то же время поддаться ему и наконец — то сдаться. Будь она сейчас жива, то как бы поступила? Так же, как и я?

— Я… — голос показался до ужаса слабым и беспомощным. Мне даже почудилось, что я сказала это про себя. — Я хочу понять… — Моя рука скользнула на его грудь, ощущая тихое биение сердца. — Стоит ли оно всего этого?

Темнейший приподнял мой подбородок, и я вновь заглянула в его глаза. Но мне казалось, я смотрю в глаза этому миру, готовому поглотить меня целиком. И по сравнению с ним я была слабой, едва ли способной дышать, не то что жить.

— А если я скажу, что да? — Он усмехнулся, плавным движением притянув к себе и заставив задохнуться.

Вновь эти губы, этот не похожий ни на что поцелуй. Я даже задержала дыхание, прежде чем опереться ладонью об кровать. Но как бы я не желала продлить этот миг подольше, Темнейший отстранился. Я не успела даже вдохнуть тёплый воздух, пропахший травами, как он вдруг поднял меня на руки. Удивлённо охнув, я сжала на груди полотенце. Что это он задумал?!

Темнейший меж тем подошёл к двери на балкон, толкнув её ногой и заставив тут же уткнуться в его грудь от холодного ветра. Я сжалась на руках, ощущая мелкие снежинки на своей коже и в волосах. На последних они так и оставались, даже не думая таять.

— Смотри!

Еле оторвав лицо от мужской груди, я вскинула голову, вмиг забыв о холоде.

Над нами распростёрся сам мир.

Миллиарды звёзд мерцали в чернеющем небе, танцуя вокруг громадной луны и срываясь вниз, к горам и лесам. Небосвод в эти мгновения вспыхивал белым светом, и сердце восхищённо замирало. Наши лица освещало серебро, что на краткий момент отражалось в глазах и почти сразу гасло. Это было невероятно. Я словно заново посмотрела на этот мир, затаив дыхание и больше не ощущая холода. Как же это было прекрасно… нет, восхитительно. Так и хотелось простоять так до самого утра, ощущая, как замирает сердце, а мысли становятся слишком далёкими, что бы о них волноваться.

— Волшебно… — прошептала я, боясь даже вдохнуть лишний раз. Не хотелось портить эту идиллию. — Это везде так?

— В мире людей бывает так же, когда луна целая, — раздался тихий голос над головой.

Пройдя к ограждению из белого мрамора, Темнейший аккуратно смахнул снег, прежде чем посадить меня. Я удержалась от желания поджать к самой груди ноги, сидя в одном только полотенце. Но он не обращал на это внимания, прислонившись рядом и долго — долго вглядываясь в небо. Словно пытался найти ответы на заданные когда — то давным — давно вопросы.

Сейчас, сидя чуть ли не плечом к плечу, мне вдруг показались смехотворными слова Мавы. Я уже не боялась Темнейшего, пускай и оставаясь в недоумении от некоторых его действий. Но что бы дрожать от одного только его имени или падать в обморок от его голоса… это уже вряд ли. Может, если бы всё повернуло не туда, куда надо, так бы и произошло.

— Так тут всегда… полная луна?

— Да, — улыбнулся уголками губ Темнейший, и его лицо стало приятным, красивым, отчего сердце замерло в груди. — На стороне Светлейшего лишь полумесяц. А у людей, насколько мне известно, луна то убывает, то возрастает… во время войны я этого почти и не замечал.

— Ты думаешь, снова будет война? — осторожно спросила я, и задумчивые глаза скользнули по моему лицу.

— Боюсь, её не избежать… человек, что правит за Малоречьем, именует себя как Железный Король. Он подчиняет нас, заставляет ползать чуть ли не у ног. А тех, кто в битве сражался против своих же, поощряет. Недовольство растёт, и с каждым годом беженцев всё больше и больше. Многие идут на территорию брата, зная, что тот закрывает на всё глаза. Но когда — нибудь кто — то сделает первый шаг. А если люди и вправду раздобыли проклятый металл… нам остаётся только надеяться, что убивший ниитов меч — единственный в своём роде.

— Неужели это и вправду такая смертельная сталь?

— Для нас — да. Обычный металл не способен ничего сделать даже полукровкам, что уж говорить про меня. — Темнейший достал прямо из воздуха изящный кинжал, похожий на извивающуюся змею. Сжав его, он одним резким движением вонзил сталь в ладонь, и я запоздало ахнула. Но крови не было — кинжал упёрся в чёрную кожу, прежде чем со звоном рассыпаться на пол. — Но будь это когти или клыки наших собратьев — это уже другое дело. Поэтому мы поклялись после войны не воевать друг с другом, но нииты первыми нарушили эту клятву.