Темнейший бесшумно спрыгнул с волка, который вмиг показался щенком рядом с ним. Из грозного убийцу с железными клыками Сивер сейчас больше напоминал послушного пса, ластившегося к хозяину и готовый исполнять любую его просьбу.

— Да, я составлю ему компанию, — с явным нежеланием произнёс Темнейший, и его взгляд вдруг упал на меня. Если бы я не была так увлечена разглядыванием дивного места, больше всего похожего собой на сказу, наверное, заметила бы в его взгляде ещё что — то. — Хорм, поставь палатку.

— Как вам будет угодно, — тут же поклонился тот, проследив за своим хозяином долгим взглядом. И только после обратился ко мне с Сивером. — Идёмте.

Проследив за Темнейшим взглядом, я всё же последовала за Хормом, пока ещё не успела привлечь излишнее внимание.

— Помоги, дитя, — просипел Сивер, таща клыками тяжёлую ткань, перевязанную толстыми нитками. Пришлось напрячься, прежде чем взвалить свёрток на спинку волка. — Вот так… а теперь бери колья.

Оглянувшись и заметив длинные колышки из чёрного металла, завёрнутые в плотную ткань, я с тяжёлым вздохом подняла их. Весили они килограмм десять, если не больше. И куда их столько? Впрочем, вопросы у меня отпали сразу же, когда Хорм и ещё несколько ниитов начали ставить «палатку».

В походе я была лишь один раз, и то не особо удачно. Палатку получилось поставить только с третьего раза, а всю ночь лил дождь, так что наутро я пришла домой с соплями и температурой под сорок. Когда же на моих глазах буквально за считанные минуты поставили то, что Темнейший назвал палаткой, я готова была дать руку на отсечение, что это больше всего похоже на громадный шатёр. Он подобно миниатюрному дворцу возвышался у берега, блестя своей чёрной тканью с серебряной вышивкой. Внутри расстелили мягкие ковры, побросали множество подушек, на которых тут же захотелось лечь. А ещё в центре поставили столик на коротких ножках со множеством различных яств, от которых желудок скрутило. Ела я только утром, и то не особо удачно, так что целый день глотала слюни.

В этом шатре можно было запросто устроить новый бал, а так же прожить счастливую жизнь до конца дней.

По сравнению с шатром Темнейшего, шатёр семьи Ааров показался детской нелепицей: белый и крайне неустойчивый, готовый в любой момент рухнуть от сильного ветра. И мне почему — то захотелось это увидеть — если будет возможность, я постою в карауле с надеждой на то, что шатёр Ааров развалится именно в тот момент, когда мне наскучит ждать.

— И что же вы стоите? — послышался позади тихий голос, и вздрогнув от неожиданности, я обернулась.

Позади стоял Темнейший, с интересом во вновь посветлевших глазах смотря на меня. Как — то быстро он отделался от Аваха, или просто тот не стал мучать своими долгими разговорами, а перешёл сразу к сути?

— Это ваш шатёр, и мне в мнём делать нечего, — опустив глаза, нарочно хрипло произнесла я.

— Даже если я приглашаю? — с интересом наклонив голову, поинтересовался он.

Я помедлила, и воспользовавшись этим, Темнейший плавно подтолкнул меня. Сделав неуверенный шаг, я ступила на невероятно мягкий ковёр. Нос защекотали приятные запахи фруктов, горячего вина, а призрачное тепло укутало в свои сети. Вмиг расхотелось дежурить снаружи, а побыть здесь, в этом тепле и уюте. А ещё отведать горячего вина, готового согреть вечно холодное сердце.

— Не стесняйся, проходи, — прохрипел в мою сторону Сивер, пройдя к подушкам и тяжело упав на них.

— Послушай старого волка. Он плохого не скажет, — с усмешкой произнёс Темнейший, скользнув в сторону небольшого возвышения, уложенного подушками.

Не смотря на то, что снаружи шатёр казался чёрным и мрачным, внутри он был обшит золотыми и алыми тканями, словно светившимися изнутри. Тут было светло и просторно, а ещё, что самое главное — уютно. Так и хотелось упасть на подушки да пролежать на них всю ночь. Вот только вряд ли мне кто такое позволит.

Стащив с головы капюшон, я всё же прошла к Сиверу, опустившись рядом с ним и не удержавшись от взгляда на его шерсть. Какой же тёплой она была! Пожалуй, это было единственное тёплое существо во всём Малоречье.

— Он не кусается, — раздался насмешливый голос Темнейшего, наблюдающего всё это время за мной.

— Я всего лишь смотрела, — чуть ли не с отчаяньем произнесла я, готовая сгореть со стыда.

Сивер непонимающе приподнял голову, явно заинтересованный нашим диалогом. Ну совсем как собака, только в разы больше, грознее, с железными клыками и способностью говорить. Только вот сейчас всё это таяло по сравнению с тем, что шерсть у него и вправду была тёплая, а ещё грела мне спину.

— Упускаешь шанс, — взяв в ладонь чашу из железа, начищенного до блеска, усмехнулся Темнейший. — Или у тебя есть другие желания?

— Да, одно из них как раз включает возможность сесть подле вас и наслаждаться лицом Инеж, — не подумав ляпнула я таким голосом, словно это мечта всей моей жизни, исполнить которую может лишь одно живое существо в этом месте.

Не наблюдай я за Темнейшим, могла бы подумать, что он прослушал мои слова мимо ушей. Но я смотрела на него, и когда произнесла эту нелепицу, он даже подавился от неожиданности, настолько изумлённо взглянув на меня, что я сама растерялась.

— Забудьте. Мысли вслух, — поспешила произнести я, потянувшись вперёд и взяв первое попавшееся печенье. На вкус оно оказалось горьковатым, и что — то странно хрустнуло, стоило его только откусить. — С чем это?

— С мелкими назойливыми хмосками… я их плохо перевариваю, — буркнул Сивер. — Они ещё так отвратительно пищат, когда отрываешь им крылья и перемалываешь в…

— Сивер, — предупреждающе произнёс Темнейший.

Я вскочила с места быстрее, чем могла вообразить, выскочив из шатра и кашляя от ужаса. Чёрт возьми, что это была хрень?! Теперь то я точно не сомневалась, что чувствовала привкус мяса и мелких косточек… от ужаса я застонала, выбросив как можно дальше печенье из неведомых мне созданий. Вряд ли Сивер говорил про птиц, скорее, про кого — то более… человекообразного и немного разумного. Ну всё, теперь точно голодовка на травяном чае.

Кое — как избавившись от горьковатого привкуса и вытерев губы, я тяжело вдохнула. Стоило только расслабиться, как в стороне раздались голоса. Оглянувшись, я поспешила в сторону небольшой палатки для охотников, спрятавшись за ней и притаившись. Вскоре появились две фигуры, посеребрённые в лунном свете. Они неторопливо шагали в сторону озера, хотя слишком уж близко подобрались к шатру Темнейшего.

— …ты не обязана идти на поддавки, — послышался глухой мужской голос. Я с дрожью узнала в нём интонацию Анора.

— Сказал тот, кто полностью отдаёт себя отцу без тени сожаления, — раздался мерзкий смешок. Инеж, кто как не она? — Знаешь, мог бы уже принимать и самостоятельные решения.

— Меня хотя бы не сковывают по рукам и ногам обязательства, — фыркнул Анор, явно стараясь этим поддеть сестру. — Сама знаешь — если я хочу, это будет моим.

— Что — то в последнее время это не работает с Ис.

Они остановились возле палатки, и я на пару шагов отступила назад, припав на колени. Будет плохо, если они меня услышат, и ещё хуже, если поймут, что я всё слышала.

— Какое тебе то дело? — довольно сухо поинтересовался Анор, но напряжение в голосе выдало его.

— А ты думаешь, я не вижу? Птолая наконец — то надежду из — за неё обрела — думает, раз Ис тебе в каком — то веке отворот — поворот дала, так может, и её наконец заметишь? — фыркнула Инеж, скрестив на груди руки. — Но ты же не собираешься давать моей сестрице ложную надежду…

— Куда ведёшь?

Ниитка хмыкнула, но как — то насмешливо, обведя озеро долгим взглядом.

— Хочешь, сделаю так, что бы этой ночью Исара сама тебя в лес повела?

— И как же? — с наигранным равнодушием поинтересовался Анор.

Я стиснула губы, ощутив, как сжимаются пальцы на кинжале. Ох, не нравилось мне всё то, что я сейчас слышала.