– Лучше я буду шлюхой, чем женой такого человека. – С каждым словом ее голос становился все пронзительнее. – Ваше имя несет печать того же воспитания, и я не желаю больше участвовать в этом!

– Думаю, мы закончили.

Голос главной свахи был таким бесстрастным, что Сальвии захотелось вцепиться ей в лицо накрашенными ногтями. Но она, споткнувшись о ковер, вскочила и бросилась к двери. Тетя Брелора, напряженно ходившая кругами у фургона, замерла на полушаге. Когда она взглянула на Сальвию, то ее глаза расширились от ужаса.

Сальвия задрала юбку до колен и бегом помчалась по ступеням и на другую сторону улицы. Она мчалась так быстро, что нелепые туфли свалились и остались в грязи. Собирая глину и щебень на чулки, девушка прошла мимо своей тети, и тут за спиной у нее раздался звучный голос главной свахи, который, вне всякого сомнения, услышала вся деревня:

– Леди Бродмор, вы можете сказать мужу, что я верну плату, внесенную за его племянницу. Я не в силах ей помочь.

И пока кучер хлопотал, помогая тете Брелоре забраться в фургон, и выворачивал на дорогу, Сальвия пешком вышла из деревни, босая, ни разу ни обернувшись.

Ранним утром через два дня после собеседования Сальвия незаметно вошла в Гарланд-Хилл, одетая в штаны и потертую отцовскую кожаную куртку. Дядя Уиллиам был настолько шокирован результатами ее собеседования, что даже не впал в ярость и не накричал на нее, как она ожидала, а просто прогнал с глаз долой. И пока он не решился с ней разобраться, у Сальвии было немного времени, чтобы самой решить свою судьбу – найти работу. Вчерашние расспросы в деревне Бродмор ничего не принесли, и в Гарланд-Хилле Сальвию, скорее всего, ждало то же самое, но добраться пешком за один день можно было только до этих мест. Кроме того, Сальвия пришла к одному крайне неприятному умозаключению.

Ее ссора с главной свахой вполне может повлиять на матримониальные перспективы ее сестер, а Астра и без того в невыгодном положении. Сальвия всю прошлую ночь проворочалась без сна и наконец поняла, что ей нужно делать. Она должна извиниться. Так что теперь она в задумчивости смотрела на колокольчик у дома главной свахи, а деревня вокруг постепенно приходила в движение. Со стороны задней двери доносился какой-то шум. Сальвия пошла по тропинке и заметила движение в окне кухни. Глубоко вздохнув, девушка негромко постучала в заднюю дверь.

Госпожа Роделл взглянула на Сальвию одним глазом через щель, прежде чем открыть дверь полностью. Сейчас на свахе не было косметики, а седеющие волосы были заплетены в свободную косу, перекинутую через плечо и лежавшую на простом шерстяном платье.

– А, это опять ты, – хмыкнула сваха. – Что, придумала оскорбления получше?

Сальвия готовилась к тому, чтобы представиться, но это, очевидно, не требовалось.

– Вы… вы меня узнали? – заикаясь, пробормотала она.

– Ну конечно, узнала, – ухмыльнулась сваха. – Как будто я не знаю, как ты выглядишь без краски на лице и подкладок в платье. Ты думаешь, мое собеседование начинается на пороге моего дома? Чего ты хочешь?

Сальвия подняла подбородок:

– Я хочу поговорить с вами как женщина с женщиной.

Госпожа Роделл фыркнула:

– Так где же вторая женщина? Я вижу только гордую избалованную девчонку.

Но Сальвия не обратила внимания на эти слова. Сейчас она уже никак не могла ухудшить свое положение, и от этого ее охватило странное спокойствие. Так что она стояла молча, пока сваха наконец не открыла дверь шире, чтобы Сальвия могла пройти.

– Ну хорошо, – сказала госпожа Роделл. – Входи и выкладывай, зачем пришла.

Сальвия прошла мимо нее в кухню, которая оказалась неожиданно светлой. Стены были нежного желтого цвета, а деревянные полы и стол блестели от полировки. В железной печи, стоявшей в углу, весело плясал огонь, на котором кипел чайник, испускавший в воздух мощную струю пара с запахом мяты. На столе стояли две чашки. Сальвия подумала, что сваха ждет гостей. Надо было поторопиться со своим делом.

Сваха указала ей на один из деревянных стульев возле стола посреди комнаты, а сама села напротив. Сальвия несколько секунд изучала узор на дубовой древесине, а потом откашлялась:

– Госпожа, я собиралась извиниться. Мои слова и поступки были грубы и неуважительны, и я всем сердцем сожалею о них и о той боли, которую они вам причинили.

Сваха сложила полные руки на груди:

– И ты ожидаешь, что это искреннее извинение что-то изменит?

– Нет. – Сальвия сжала губы. – Не ожидаю.

– Так зачем было утруждать себя?

В душе Сальвии снова вспыхнуло пламя.

– Понимаете, это устроено так: я говорю, что мне жаль, что я сказала ужасные вещи, потом вы говорите, что вам жаль, что вы сказали ужасные вещи, мы улыбаемся и делаем вид, что друг другу поверили.

Во взгляде госпожи Роделл промелькнуло оживление, но выражение ее лица осталось мрачным.

– И ты предполагаешь, что можешь заявиться в мой дом и обучать меня манерам?

– Я ничего не предполагаю. Но я сделала то, что было необходимо, и теперь ваша очередь.

– Ты ступила на неверный путь, дитя. – Суровый тон главной свахи не вязался с ее лукавым взглядом.

Сальвия пожала плечами:

– У меня есть полное право разрушить собственную жизнь. – Она криво улыбнулась. – Некоторые считают, что именно к этому я и стремлюсь. Но мои действия характеризуют лишь меня одну, а не являются отражением семьи Бродмор. И мне хотелось бы верить, что мои сестры не пострадают из-за моей несдержанности.

– Неплохо сказано. Жаль, что несколько дней назад твои слова не были столь изысканны.

Сальвию начинало утомлять это изощренное унижение. Можно умолять каменную стену сколько угодно, она все равно не смягчится.

– Отец как-то говорил мне, что некоторых животных невозможно контролировать, – сказала она, царапая свои накрашенные ногти. – Но это не делает их плохими. Их просто нельзя приручить.

К удивлению девушки, сваха улыбнулась:

– Кажется, девочка, ты в первый раз видишь себя в истинном свете.

Сальвия подняла глаза и встретила взгляд главной свахи – пронзительный, но гораздо менее враждебный, чем раньше.

– Для учительницы ты что-то слишком упрямишься усвоению своих собственных уроков.

– Я каждый день занимаюсь! – возразила Сальвия.

– Я говорю не об истории и географии, – раздраженно отмахнулась госпожа Роделл. – Посмотри на меня. Я почти не умею писать и читать, тем не менее одним движением руки могу решить твое будущее и будущее девушек по всей Деморе. Не вся мудрость приходит из книг. Честно говоря, ее в книгах очень мало.

Сальвии было сложно принять слова главной свахи. Ей хотелось их отринуть, но именно так мог бы сказать ее отец. Главная сваха встала и повернулась к плите. Она заговорила, наливая чай в чашки:

– Так вот. Я тоже сожалею о том, что сказала. Я хотела лишь показать тебе, как сильно ты на самом деле не хочешь выходить замуж.

Сальвия удивленно посмотрела на нее, и та понимающе улыбнулась через плечо:

– Да, я тебя прекрасно понимаю. И нет, я вовсе не собиралась ни с кем тебя сводить.

– Но…

– А теперь твой дядя тоже это знает, а значит будет более расположен уступить мне в том, чего я на самом деле хочу. – Она повернулась и посмотрела Сальвии прямо в глаза. – Я хочу взять тебя в ученицы.

Сальвия оттолкнулась от стола и встала:

– Нет. Сводничество – это устаревшая и унизительная традиция. Я ее ненавижу.

Госпожа Роделл невозмутимо расставляла на столе чашки и миски, словно Сальвия не собиралась вот-вот выскочить за дверь.

– Удивит ли тебя, что я когда-то думала точно так же? – Она села обратно в кресло. – Ты не обязана занять мое место в будущем. Мне просто нужна помощница.

Сальвия обернулась, совершенно пораженная.

– Но почему я?

Главная сваха сложила руки на груди и откинулась на спинку стула, отчего дерево громко заскрипело.

– Ты умна и любознательна, хотя мудрости тебе и недостает. Миловидна, но не обладаешь той красотой, что ослепляет мужчин. В следующем году Конкордиум, и мне нужна помощь, чтобы отобрать лучших кандидаток. Наконец, ты не собираешься выходить замуж, а значит не ударишь ножом в спину.