По плану кимисарцы должны были захватить принца Роберта на юге и увести его через перевал Джован, чтобы заставить генерала Квинна послать значительную часть своих войск в погоню. Потом кимисарцы направились бы на север и вернулись назад через перевал Теганн, а проходы заблокировали бы. Таким образом, часть деморанских войск оказалась бы по другую сторону хребта Кэтрикс. Армия разделилась бы, и ее было бы проще победить теми силами, которыми располагал герцог. А потом кимисарцы могли бы потребовать выкуп за принца и вернуть его в Теннегол. Или убить – д'Амирану было все равно.

Герцог послал за Геддсом, чтобы сообщить ему новости, а сам тем временем сел писать своему брату в Джован письмо, в котором велел графу послать кимисарцев через перевал без принца. Раньше д'Амиран предполагал, что Ревел не может найти Роберта из-за собственной тупости, а на самом деле принца просто не было в армии генерала Квинна на юге. Это, конечно, было крайне удачно, что наследный принц сам ехал в Теганн, но все же слегка усложняло ситуацию. Теперь у кимисарцев, когда они пойдут через перевал, не будет заложника, и, значит, генерал пошлет меньше людей в погоню. Но сейчас герцог был слишком возбужден, чтобы об этом беспокоиться.

– Принц путешествует под чужим именем, – сказал он Геддсу. – Это может означать, что они подозревают неладное, поэтому мы ни в коем случае не должны их напугать. Я не могу допустить паники, иначе может пострадать самое ценное. В любом случае я бы хотел взглянуть на младшего Квинна. Говорят, он точная копия своего отца, хотя я бы не стал считать это комплиментом.

В данном случае герцогом двигал болезненный интерес.

Д'Амиран сложил письмо и поднес восковую палочку к свече над столом:

– Меня также интересует, почему генерал назначил собственного сына на это задание.

– Думаете, чтобы шпионить за вами, ваша светлость? – спросил Геддс.

Те письма, так и не расшифрованные, говорили о том, что генерал Квинн не доверяет никому.

– Вне всяких сомнений. Но также, возможно, ему поручили тайно вернуть принца в столицу, и это значит, что у них есть информаторы, которых нам надо разыскать. И в любом случае не стоит говорить о Роберте капитану Хазару. Когда опять пойдешь с отрядом к перевалу, скажи только, что принц уже в пути. И когда мы его получим, возможно мы сможем заставить кимисарцев еще немного нам помочь, прежде чем отдадим его им.

Их войска могут пригодиться, когда армия герцога встретится с армией Квинна.

– Не уверен, что мы можем доверять им, ваша светлость, – сказал капитан, проводя пальцем по обрезанному краю уха.

Д'Амиран усмехнулся, запечатывая пергамент:

– Конечно, нет. Но в их стране уже третий год свирепствуют голод и неурожай. За еду они готовы на что угодно, так что они сделают то, что мне нужно.

Геддс провел рукой по волосам, прикрывая поврежденное ухо, и протянул руку за письмом.

– Я намерен лично участвовать в захвате вашей добычи.

Герцог покачал головой, отдавая письмо:

– Расслабьтесь, капитан; в нашем положении проиграть невозможно.

– А солдаты, что сопровождают невест? – спросил Геддс, кладя письмо в карман жилета.

– О них не беспокойся. Сейчас они только избавляют меня от необходимости самому отправляться за женщинами. А если дела на юге пойдут неважно раньше, чем мы выступим, у нас будет время сменить сторону и напасть на кимисарцев. – Он усмехнулся. – Мы станем героями, потому что спасли и вернули Роберта. Быть может, мы даже позволим солдатам сопровождения немного нам помочь, хотя, я думаю, с младшим Квинном произойдет несчастный случай со смертельным исходом. А если ничего другого не останется, то мы хотя бы вытянем из них сведения. Но пока не стоит их трогать.

Хорек лежал на своей койке в казарме и не мог уснуть, несмотря на усталость, погруженный в мысли о Сойке. Что на него вообще нашло? Зачем он так резко с ней говорил? Он сказал себе, что сделал это потому, что иначе она никогда не смогла бы вести себя естественно рядом с ним. Но на самом деле он знал, что дело в том, как ему самому было тяжело ей лгать. Но он не понимал, как много она для него значит, пока не велел ей уходить. Но она осталась.

Сальвия Птицеловка. Он уже знал ее имя, но то, что она сказала сама, было подарком. Знаком доверия. Она сама решила ему сказать, по доброй воле, как и он хотел бы сказать ей. Она так и стояла там, краснея все сильнее, так что ее веснушки вовсе пропали, а он все задавал ей вопросы о том, что ему нужно знать. И каждый ее ответ вызывал волну облегчения. И разочарования. Он зарычал и принялся растирать лицо. Пока ему везло, но эти серые глаза могут лишить его воли в самый неподходящий момент.

Сальвия лежала в кровати вместе с Клэр и не могла уснуть. Она думала о том, какое облегчение читалось на лице Вяза, когда она назвала свое настоящее имя. Вяз знал, что она лжет, что она никакая не леди. Что она вообще никто. И все равно хотел быть ее другом.

– Сальвия? – пробормотала Клэр, и та вздрогнула: она думала, что подруга уже спит. – Ты спишь?

– Нет.

– Все только о тебе и говорят.

– Кто это все?

– Все леди. Они говорят ужасные вещи про тебя, и я не знаю, как им возразить.

Сальвия нахмурилась. Это может повлечь за собой проблемы.

– Я надеюсь, они обсуждают это только между собой?

– Да, они боятся Дарнессы. В ее присутствии они помалкивают, но она все равно знает. И она сказала им, что ты ничего не делаешь без ее разрешения.

Сальвия пожала плечами. Отец всегда говорил, что сплетни – удел недалеких людей.

– Ну тогда тебе и не нужно меня защищать. Если бы я беспокоилась о чужом мнении, я бы… – Сальвия осеклась. Она собиралась сказать, что вышла бы замуж, но в ситуации с Клэр это было бы весьма нетактично. Сальвия кашлянула. – А где ты была сегодня вечером, когда я вернулась?

– О… – Клэр поерзала в постели. – Мы снова ходили прогуляться с лейтенантом Грэмвеллом.

– Снова?

– Мы каждый вечер прогуливаемся после ужина, но сегодня у военных были какие-то дела, так что мы вышли позже обычного. – Клэр надолго умолкла. – Как ты думаешь, это неприлично?

Сальвия улыбнулась и нашла в темноте руку подруги:

– Что ты. Все в порядке.

Он практически выдохнул от облегчения, когда на следующее утро увидел, как Сальвия на рассвете завтракала на улице возле кухни вместе со слугами, одетая так же, как и вчера. Вяз сел рядом с ней на лавку и преподнес ей огромную спелую ягоду клубники.

– Доброе утро, друг, – сказал он.

Сальвия взяла ягоду и смущенно посмотрела на него.

– Я хотел извиниться за свое поведение вчера вечером, – сказал Вяз. – Я слишком устал и был к тебе несправедлив. Но теперь я наконец понял твое место во всей этой истории, и я этому рад.

– Не стоит извиняться. Мы оба исполняем чужие приказы.

В миске закончились лепешки, и Сальвия предложила Вязу половинку своей.

– Но отныне я планирую действовать своим умом. Впрочем, я знаю, что ты располагаешь гораздо меньшей свободой.

Он взял кусок лепешки, коснувшись пальцев Сальвии:

– У меня есть ощущение, что ты умеешь настоять на своем.

Она широко улыбнулась:

– За это умение стоит поблагодарить моего отца.

Вяз отдал бы что угодно за возможность с ним познакомиться.

– Надеюсь, ты мне сегодня расскажешь о нем побольше.

Ее глаза сияли на бледном лице:

– С огромным удовольствием.

Кассек был намерен запретить Вязу отлучаться в одиночку после вчерашней истории. Лейтенант проявил хитрость и выступил со своим предложением на вечернем собрании офицеров, так что капитан был вынужден согласиться с тем, что отныне в дозор должны отправляться как минимум двое. Но, по крайней мере, теперь у Вяза было приятное общество. И, верная себе, Сальвия засыпала его вопросами, едва они успели выехать на дорогу.