Проводив глазами скользнувшие в туман баты, Козыревский позавидовал Семейкиной беззаботности. Паренёк своей жадностью к жизни и любопытством заражает всех. В каком-то стойбище в низовьях Большой реки он углядел среди украшений на камчадальской кухлянке жемчуг и тут же допытался, что жемчуг достают в реке Начиловой из раковин. И вот теперь подговорил, должно быть, Шибанова, чтоб искать тот жемчуг вместе. Этак, чего доброго, хлопец вскоре найдёт где-нибудь и золото.

Козыревский медленно шагает к своей избе, погрузившись в задумчивость. Что сулит ему и его товарищам будущее?[113] Казнь или царскую милость?

Сегодня казаки подпишут челобитную, над составлением которой он просидел всю ночь. Если они найдут, что бумага составлена удачно, как это кажется ему, — быть в остроге веселью.

С самого начала присоединения Сибири и вхождения её народов в состав России в архивах центральных правительственных учреждений и воеводских канцелярий стал накапливаться огромный документальный материал, отразивший и запечатлевший ход этого процесса: административная переписка, «распросные речи», «скаски» и «отписки» служилых людей, описания походов, путешествий, дипломатических и административных поездок. Эти материалы в дальнейшем послужили историкам для воссоздания истории присоединения, изучения и освоения Сибири, истории русских географических открытий на северо-востоке Азии.

Уже в XVII веке проявился живейший интерес русских людей к начальному периоду истории присоединения Сибири, стремление осмыслить значение этого события. Появляются летописные исторические сочинения о «сибирском взятии» (Есиповская, Кунгурская, Строгановская летописи), в которых выдвигались принципиально различные концепции похода Ермака, давались различные толкования и оценки описываемым событиям. Завершением этого «летописного» периода явилась «История Сибирская» С. У. Ремезова, созданная в самом конце XVII века.

Значительно продвинулось вперёд изучение Сибири, в том числе и её истории, в следующем, XVIII столетии, что явилось результатом работ многих экспедиций, в состав которых входили специалисты-учёные по разным отраслям знания. Особенно следует отметить заслуги Г. Миллера, участника второй экспедиции В. Беринга. Его задачей был сбор материалов по истории присоединения Сибири и населявших её народов. За десять лет, с 1733 по 1743 год, Г. Миллер объездил всю Сибирь, обследовал и описал более 20 архивов, скопировал массу ценных документов, многие из которых не дошли до нас. Он одним из первых начал собирать фольклор сибирских народов, а также лингвистический, археологический и этнографический материал. На основе этого обширного материала им была создана фундаментальная многотомная «История Сибири», первый том которой, доведённый до 1617 года, вышел в свет в 1750 году. Это сочинение не потеряло своего значения до наших дней.

Большой интерес к изучению Сибири, её истории, экономики, жизни населения проявил А. Н. Радищев, сосланный в Сибирь и проживший здесь с 1790 по 1797 год. В числе «сибирских» произведений А. Н. Радищева, написанных им в ссылке, — «Описание Тобольского наместничества», «Письмо о китайском торге», «Записки путешествия в Сибирь», «Дневник путешествия из Сибири», «Ангел тьмы» (отрывок из поэмы «Ермак»), В этой книге публикуется одно из них — «Сокращённое повествование о приобретении Сибири». При написании этого сочинения А. Н. Радищев использовал богатый фактический материал, содержащийся в первом томе «Истории Сибири» Г. Миллера. Но это не значит, что «Сокращённое повествование...» является просто кратким изложением содержания книги Г. Миллера. Непримиримый противник «самодержавства», этого «наипротивнейшего человеческому естеству состояния», Радищев не мог воспринять его концепцию, в которой основная роль в процессе присоединения Сибири отводилась государственной власти, утверждалась плодотворность самодержавного начала и действий правительственной администрации, прославлялись успехи экспансии феодального государства. В противовес этой официозной концепции Радищев выдвинул новое, демократическое объяснение процесса присоединения Сибири, связав его с вольнонародной колонизацией и подчеркнув роль народных масс в этом событии. Основной движущей силой этого процесса он считал не самодержавную власть, а русский народ, «к величию и славе рождённый», способный «на соискание всего того, что сделать может блаженство общественное». Он выступал против национального гнёта, возбуждающего «ненависти народные, которые и по совершенном покорении слабейшего не исчезают». При этом он особо подчёркивал значение установившегося добровольного соглашения между отрядами Ермака и русскими поселенцами, с одной стороны, и сибирскими народами — с другой, уделял большое внимание внутреннему развитию самих сибирских народов. Эти взгляды А. Н. Радищева на историю Сибири получили дальнейшее развитие в передовой русской исторической мысли последующего времени и в советской исторической пауке.

В истории продвижения русских в Сибирь и сделанных ими географических открытий до сих пор остаётся много «белых пятен». Дела в том, что действительными первопроходцами чаще всего были неслужилые люди, обязанные представлять отчёты о своих походах, которые сохранились в архивах, а вольные промышленники, в большинстве своём остававшиеся неизвестными. С малоизвестными страницами истории освоения Сибири знакомит читателя глава из научно-популярной книги академика А. П. Окладникова «Открытие Сибири». А. П. Окладников (1908—1981) — выдающийся советский историк, археолог, этнограф, известный во всем мире специалист по древней истории народов Северной, Центральной и Восточной Азии. В публикуемом отрывке речь идёт о походе Понды с Енисея на Лену, память о котором сохранилась лишь в устных преданиях, записанных значительно позже, а также о плавании русских полярных мореходов уже в начале XVII века вокруг Таймыра, о чём стало известно лишь благодаря сделанной в 1941 году случайной находке остатков их зимовки на острове Фаддея и в заливе Симса.

Большой интерес вызывают краткие, но ёмкие рассказы самих землепроходцев, сохранившиеся в виде записей устных донесений («скаски»), письменных отчётов («отписки») и челобитных. Эти документы дают достаточно яркое представление о положении рядовых служилых людей, о тяжёлых условиях их службы, связанной с каждодневным риском, о взаимоотношениях с местным населением, о методах сбора ясака. В них землепроходцы выступают не просто как отважные путешественники и сборщики ясака, но и как первые пытливые исследователи Сибири. В открываемых ими «новых землицах» их интересовало всё: пути, реки, залежи руд, растительный и животный мир, возможности охоты, рыболовства, земледелия, состав и численность населения, его язык, нравы и обычаи. Источником этих сведений были не только их личные наблюдения, но и показания местных жителей, что также нашло отражение в документах. Сведения, собранные землепроходцами, послужили фундаментом всего последующего знания о Сибири. Их отчёты обрабатывались, обобщались, на их основе составлялись сводные «чертежи» (карты) и географические обзоры отдельных районов и Сибири в целом: «Роспись Сибирским городам и острогам», составленная около 1640 года, Годуновский чертёж и описание Сибири 1667 года, чертёж Сибирской земли 1672 года и, наконец, знаменитая Чертёжная книга (атлас) Сибири С. У. Ремезова (1701 г.).

С некоторыми из этих документов читатель может познакомиться в этой книге.

Это прежде всего «скаска» казака Н. Колобова, одного из участников похода отряда томского казака Ивана Москвитина к Охотскому морю. Этот поход, состоявшийся в 1639 году, явился важной вехой в истории русских географических открытий. Его участники были первыми русскими людьми, вышедшими на берег Тихого океана и совершившими плавание по Охотскому морю: на север — до устья Охоты и на юг — до устья Амура. Рассказ об этом походе Н. Колобова послужил одним из источников «Росписи рекам и племенам», являющейся первым географическим и этнографическим описанием Охотского побережья.