Не прошло и нескольких минут, как с легким шорохом лодочка коснулось песчаного дна.

– Все, друзья мои, приехали, – сообщила Любава, – вылезайте.

Ивар послушно спрыгнул в теплую воду и побрел к покрытому инеем берегу, гадая как же он пойдет дальше по холоду босой и в легкой куртке с прорехами. Оранжево-красный солнечный диск уже почти скрылся за верхушками сосен, посылая на землю свои последние лучи. К счастью, невдалеке виднелся добротный рубленный дом, где можно было попроситься на ночлег. Прасковья все еще неуверенно топталась на месте.

– Эмм, матушка, не люблю я этой мокроты… И вообще, как же я тут жить то буду? Нешто, я у тебя затем пощады просила, чтобы ты меня потом на морозе сгубила?

Вместо ответа Любава вынула из своих волос серебряный гребень, и не успела Прошка и слова сказать, как она воткнула его во взъерошенный чубчик на головогруди паучихи. В тот же миг с ней стали происходить удивительные трансформации: волосатые конечности резко удлинились, соединились попарно, и на их концах появились копыта. Головогрудь тоже вытянулась в лебединую шею, но тут же стала толще, мощнее и выпустила пышную белую гриву. Из упитанного брюшка сформировался ладный крапчатый лошадиный круп с мальтийским крестом на холке. Выгнув длинную шею Прасковья с грустью наблюдала, как сзади у нее отрастает длинный белый хвост. Только шесть глаз так и не захотели трансформироваться. Два больших переместились на обычное для лошадей место, а 4 маленьких пристроились ниже вдоль морды в рядок. Лодочка сильно накренилась, и Прошке пришлось покинуть суденышко мощным прыжком, попутно оттолкнув его прочь от берега.

– Ты обещала послужить, Прасковья, – напомнила Любава, медленно уплывая в туман. – Так вот твоя служба: будь верным спутником ясному соколу, и когда он отпустит тебя по доброй воле, тогда сможешь вернуться в свою пещеру. Путь ваш неблизкий и лежит на запад к крепости, что на вершине Горе горы. Там ты найдешь свою невесту, рыцарь. Удачи тебе!

– Спасибо, госпожа! – в ответ поклонился Ивар.

Прошка возмущенно фыркнула и норовисто топнула точеным копытом, взметнув песчаный фонтанчик.

– Вот змея! – тихонько буркнула она про себя и добавила уже Ивару. – Ну, что встал как вкопанный, пошли что ли. Тут волков полно, я не хочу, чтоб меня в первую же ночь задрали.

– А как же на счет прореживания стада, – не смог удержаться от ехидства Ивар.

– Где ты тут стадо видишь, соколик? – резонно заметила кобылица. – Беречь меня должен как зеницу ока! Второго такого коня во всем царстве не сыщешь!

– Когда права, тогда права, – согласился Ивар, – тут не поспоришь!

Бок о бок они направились к дому, в окнах которого уже зажигались вечерние огни. Острые камни, покрытые ледяной коркой больно впивались в голые ступни, замедляя ход, и Ивар был вынужден вскочить на спину своего новоявленного скакуна. Так они и добрались до дверей их ночного пристанища.

– Эй, хозяева, – крикнул Ивар, остановившись напротив освещенных окон. – Есть кто дома?

В ответ в окне показалась несимпатичная бородатая физиономия из-за занавески и тут же спряталась обратно. Видимо, всадники на шестиглазых скакунах даже в этих глухих местах были в диковинку. Ивар спешился и поднялся на крыльцо, Прошка с любопытством вытянула длинную шею через перила, стараясь заглянуть ему через плечо. Только он собирался постучать, как дверь сама открылась, и на пороге показался давешний бородач с топором в руках. Был он низок ростом, коренаст, до чрезвычайности волосат так, что почти невозможно было угадать черты его лица, и только черные как угли глаза подозрительно уставились на пришельца из-под кустистых бровей.

– Тебе чего тут? – нелюбезно поинтересовался хозяин, помахивая топором. – А ну, двигай своей дорогой! Не то, сейчас как дам промеж глаз!

Ивар опешил от такого приветствия, а Прошка немедленно спряталась за угол, но тут из дома донесся женский голос:

– Кто там, Афоня?

– Да, никто, матушка, – неожиданно ласково крикнул в приоткрытую дверь коротышка, – мальчишки, должно быть, баловаются…

– Что ты говоришь! Какие мальчишки?!

За дверью послышались быстрые шаги, через мгновенье она распахнулась настежь, и Ивар обмер от неожиданности, на секунду забыв как дышать. Перед ним стояла та самая королева из его снов. Простое серое платье под наскоро наброшенной на плечи светлой вязанной шалью только подчеркивало ее необыкновенную красоту, на которую невозможно было насмотреться. Она откинула непослушную темную прядь со лба, во все глаза глядя на странника одновременно с удивлением, волнением и надеждой, и Ивар вдруг заметил серебряные нити в ее волосах. Хотя лицо ее оставалось по девичьи юным, пережитое горе и тяжкое бремя забот все равно оставили свой след. Cколько же времени утекло с тех событий на площади? Восемь лет он провел в параллельной реальности. За это время беременная королева успешно разрешилась от бремени, и ее дочь успела стать невестой. Не даром Эйнштейн изобрел теорию относительности. Очевидно, время в разных мирах течет по разному, и здесь оно бежит как минимум вдвое быстрее, чем на Земле.

– Кто ты, мил человек? – спросила она. – Откуда и куда путь держишь?

– Зовут меня Ивар, – он учтиво поклонился хозяйке, – я пришел издалека темным тоннелем, и по словам вашей соседки Любавы, путь мой лежит на запад к крепости на вершине Горе горы. Вот только я понятия не имею, где это и как туда добраться, поэтому и постучался в ваш дом в надежде, что вы не откажете путнику в ночлеге и путеводных инструкциях.

– Постой, постой, соколик, – встрял в разговор Афоня, – какой такой Любавы? Тебя сюда что же русалка привела?

– Да, так и есть, – кивнул Ивар. – Привезла на лодочке с лебедями, снабдила конем и оставила на берегу с пожеланием удачи.

Топор с глухим стуком вывалился у коротышки из рук, должно быть от удивления. Протерев глаза он уставился сначала на Ивара как на пришельца из космоса, а потом на его коня.

– Ох, ты, батюшки святы! Что ж, это у тебя кобыла то о шести глазах? Али мне чудится?

– Не чудится, болван! – возмущенно фыркнула Прошка, тряхнув своей белоснежной шелковой гривой. – Это чтобы видеть лучше. Ясно тебе?

– Кхе… – поперхнулся от неожиданности Афоня, но быстро взял себя в руки. – Ну и ладно, коли так. Что же это мы на пороге то стоим! Заходите в дом, гости дорогие.

Он гостеприимно распахнул дверь пошире, пропуская всех вперед. Прасковья нетерпеливо топнула копытом у крыльца:

– Эй, а я как же?

Ивар замешкался в дверях, чувствуя себя неловко, но Афоня по-хозяйски все взял на себя:

– Ступай, ступай, я о твоей красавице позабочусь.

– Она у меня с норовом, давайте я вам помогу, – Ивару не хотелось, чтобы Прасковья почувствовала себя брошенной и потом обижалась. Женщины даже паукообразные всегда остаются женщинами, природа у них капризная, а путь то неблизкий предстоит.

Девушка в дверях тоже неуверенно остановилась, не спуская с Ивара глаз полных надежды. Афоня же одобрительно посмотрел на молодого человека:

– Сразу видно, что парень хозяйственный, про лошадь вперед себя думает! А ты, матушка, ступай, распорядись там на счет ужина. Мы в миг обернемся. Не гоже тебе на холоде то стоять…

Но она так и смотрела им вслед, зябко кутаясь в свою шаль, пока все трое не скрылись за углом дома. На заднем дворе у них была небольшая, но уютная конюшня, где Прошке отвели просторное стойло, выстланное свежей соломой и насыпали в ясли отменного овса.

– Что это такое? – удивленно буркнула она, подозрительно принюхиваясь к угощению, – это точно есть можно?

– Лошадям это обычно очень нравится, – подбодрил ее Ивар, успокоительно поглаживая по шее.

– Хм, – засомневалась Прошка, – а нет ли чего-нибудь другого? Куриного бульона, скажем?

– Кушай, красавица, кушай, на здоровье, – потрепал ее по холке и Афоня, – лошадям бульон не полагается, они от него дохнут.