– Может и знаем, – уклончиво ответила дива, – а тебе то она на что?

– Ее похитили! Я должен найти ее!

– Так ты, значит, спасать нас сюда пришел, рыцарь? – явная насмешка теперь звучала в ее голосе.

– Именно так, – еще раз поклонился Ивар, при этом его медальон с янтарным соколом выскользнул из выреза джемпера.

Он тут же спрятал его обратно, но это не укрылось от его собеседницы, и в ее взгляде появился живой интерес. Она тронула поводья своих лебедей, и лодочка подплыла почти к самому берегу. Лебеди решили воспользоваться паузой, выскользнули из упряжки и вышли на берег пощипать скудную травку, пробивающуюся среди камней. Ивар подошел ближе, чтобы подать ей руку, но застыл на месте, увидев, что вместо ног у девушки рыбий хвост. По-видимому, в параллельной вселенной, где он случайно оказался, водились не только гигантские говорящие пауки, но и русалки.

– Что оробел? – рассмеялась она и поманила его к себе. – Озерной хозяйки испугался?

– Есть немного, – признался Ивар. – ни разу не доводилось с русалками встречаться… Простите, вы же настоящая?

Она расхохоталась до слез, шлепая хвостом по луже, набежавшей на дно лодки с ее волос, отчего брызги веером разлетались во все стороны.

– Добро пожаловать в три девятое царство! – русалка игриво поманила его снова. – Ну, что стоишь? Присядь со мной, потолкуем.

Упоминание о три девятом царстве заставило Ивара вздрогнуть. Выходит его сны все-таки имели отношение к этой параллельной реальности. Лодочка качалась всего в двух шагах от берега, но дотянуться до нее рукой было невозможно. Лезть в ледяную воду не хотелось чрезвычайно, но отказываться было не удобно, пришлось снимать ботинки и закатывать джинсы. Набрав в грудь побольше воздуха, Ивар шагнул вперед. Вопреки ожиданиям, вода оказалась теплой как парное молоко, только ноги неприятно увязали в скользком иле. Добравшись до лодочки, он подтянул ее к самому берегу и осторожно забрался внутрь, стараясь не наступить на хвост. Русалка наблюдала за его манипуляциями с веселой снисходительностью.

– Любава меня зовут, – представилась, наконец, она.

– Очень приятно познакомиться, – вежливо отозвался Ивар, чувствовавший себя ужасно неловко босиком с грязными ногами.

– Скажи мне, Ивар, откуда у тебя этот талисман?

– Его дала мне моя девушка, Инга. Внутри него лежит перо сокола. Видимо, это что-то символизирует, но я толком не знаю что именно, – Ивар вытащил медальон на свет, силуэт птицы переливался под его пальцами медовыми искрами.

– Хм, – задумчиво хмыкнула Любава, – когда-то давно я знала мастера, который изготовил эту вещицу. Темным тоннелем он пришел в этот мир, совсем как ты, но скоро обрел здесь большую власть и вступил в союз с нашим царем. Однажды, он попросил меня благословить его силой и принес в дар чудесные зеленые камни.

Она показала на свои изящные серебряные гребни.

– Этот амулет хранит ту силу, о которой он просил тогда в гроте у моего озера, им не может владеть случайный человек. Я слышала, что он подарил его своему сыну, но тот погиб много лет назад, и амулет вернулся снова ко мне. Его зов пробудил меня ото сна, и я поняла, что в мире происходит что-то не так.

– Как интересно, – усмехнулся Ивар, – я думал, это только в моем мире все как-то не так… Если эта вещь ваша, то я, конечно, верну…

Он потянулся к замку цепочки, с сожалением собираясь снять медальон. За то недолгое время, что он его носил, сокол будто влился в его душу, и расстаться с ним стало, как оторвать часть сердца.

– Нет, – остановила его Любава, – я хочу, чтобы ты носил мое благословение.

– Спасибо, – с облегчением вздохнул Ивар, – но если талисман вернулся к вам, то как же он оказался у Инги?

– В день, когда зацветает папоротник в лесу, девушки гадают на суженого при луне у моего озера, – улыбнулась Любава. – Пускают по воде венки с зажженными свечами, я и подложила его в венок твоей Инги, чтобы она нашла своего сокола.

– Так вы действительно знаете ее! – взволновано воскликнул Ивар, сердце его снова взволнованно забилось, когда он услышал, что сокол — это символ суженного.

– Знаю, конечно. Она дочь Константина Щедрого – здешнего царя.

– Ох, я так и думал, что она не простой крови.

– Да, рыцарь, ее кровь — ее благословение и ее проклятье. Только настоящий мужчина, знающий, чего он действительно хочет и готовый бороться за свое счастье, сможет заполучить ее в жены. Знаешь ли ты чего хочешь, Ивар?

– Да, госпожа! – уверенно ответил молодой человек.

– Готов ли ты к суровым испытаниям, что уготовила для тебя судьба?

– Да, госпожа! – снова, не раздумывая ответил он.

– Хорошо! – одобрительно кивнула хозяйка озера. – Тогда я помогу тебе.

Тут на берегу произошел конфликт, прервавший мирную беседу Любавы и Ивара. Лебеди подняли невообразимый шум у входа в пещеру. В общей кутерьме и хлопанье крыльев сначала было не разобрать, что происходит. Тут из окружения вырвалась Прасковья, неудачно атаковавшая одну из птиц, и заметалась между камней, пытаясь прорваться обратно в пещеру. Разъяренные не на шутку лебеди блокировали путь к отступлению и так и норовили выклевать ей глаза.

– Прошка! Ах, ты противная тварь! Вот кто моих птиц таскает! – вне себя от гнева крикнула Любава.

– Ай! Ой! Спасите! Бес попутал! – вопила паучиха только успевая уворачиваться от лебединых клювов. – Матушка, не губи! Я тебе еще пригожусь!

– Пригодишься? На что же ты мне пригодишься? – ехидно поинтересовалась Любава, с явным удовольствием наблюдая за побоищем.

– Любую службу сослужу! Только отзови ты своих гусей проклятых!

– Любую значит, говоришь? – недобро усмехнулась Любава, не торопясь вмешиваться в потасовку.

– Да, да, мамой клянусь! Ай!

Одному из лебедей удалось вырвать приличный клок волос из паучьего брюшка.

– Ну, что ж... Так и быть, – смилостивилась Любава и громко свистнула.

Лебеди как по команде поднялись на крыло и дружно скрылись в тумане, только черные перья продолжали тихо кружиться в воздухе как хлопья пепла.

– Уфф, – облегченно выдохнула Прасковья. – Благодарствую, матушка! Век не забуду! Всю жизнь твою доброту вспоминать буду и все такое прочее…

Бормоча это все она потихоньку пятилась все ближе и ближе к своему убежищу, потом вдруг шустро обернулась и рванула со всех ног к спасительной пещере, но тут же отскочила обратно, будто наткнувшись на невидимую преграду.

– Конечно, будешь помнить, – усмехнулась Любава, наблюдая за ее перемещениями. – Уж, я позабочусь, чтоб ты не скоро забыла!

– Дык-ить, матушка, ну, что ты в самом деле, взъелася? – снова засуетилась Прошка. – Ну, подумаешь, гусь, что у тебя гусей что ли мало? Стадо то прореживать надобно, не то они все твое озеро заполонят…

– Я тебе покажу прореживать! А ну, подойди поближе?

– Зачем это? – подозрительно поинтересовалась Прасковья, на всякий случай прячась за прибрежным валуном.

– Иди, тебе говорят! – прикрикнула Любава. – Не то сейчас как свистну, силой приволокут.

– Ну, зачем, как чуть что, так сразу свистну! Иду я, иду уже… – паучиха нехотя показалась из своего укрытия и засеменила к лодочке. – Ну, вот она я, а крику то было...

– Полезай сюда, – последовал еще один приказ.

Прошка нерешительно помялась на берегу, но на этот раз спорить не стала и кое-как разместилась на корме позади хозяйки. Любава снова свистнула, и тут же послышался шум крыльев, с силой рассекающих воздух. Лебеди один за другим вынырнули из молочно-белой пелены, на лету подхватили свою упряжку и резво понесли лодочку к другому берегу. Ивару только оставалось с грустью наблюдать, как медленно исчезают из вида оставленные на берегу ботинки.

Некоторое время они плыли в густом тумане, где едва различались даже очертания рядом сидящих спутников, и только шесть черных как ночь Прошкиных глаз отчетливо выделялись на общем фоне. Паучиха заметно нервничала, но разговоры заводить в непосредственной близости от лебедей опасалась. Понемногу плотная пелена начала рассеиваться, и из нее начали проступать очертания крон вековых сосен. С легким всплеском лебеди опустились на воду и сбавили ход, верный признак того, что берег был уже близко.