Вечерело. Молчаливый и мрачный Тиррит, не попрощавшись, ушёл домой. Тильк остался один. Что-то он ещё собирался сделать… Ах, да. Набрал номер антикварной лавки.

— «Редкие редкости». Здравствуйте.

— Добрый вечер. Моя подруга покупала у вас кольцо «Костянка» и заказывала дубликат. Я бы хотел заказать ещё один. Это возможно?

— Наш ювелир, к сожалению, в больнице. Если оставите номер, мы с вами свяжемся.

— Нет-нет, спасибо.

Нашёл на квитанции фамилию ювелира, вбил в больничной системе. Диссеминированный процесс обоих лёгких, острая дыхательная недостаточность, ДВС. Скончался два часа назад. Что ж, этого следовало ожидать. Что он делал с кольцом — грел? Надпиливал? Уже не выяснить. Возможно, поэтому процесс пошёл так быстро… Завтра надо будет взять фрагменты ткани на биопсию.

Звонок на мобильный.

— Да?

— Здравствуйте, доктор. Это Мирна. Как она?

— Без изменений.

«Как кольцо?», — хотелось спросить ему, но это испортило бы всё дело.

— Думаю, к утру ситуация прояснится, — Тильк откашлялся. — Постарайтесь выспаться, завтра вам понадобятся силы.

— Я не могу уснуть. Всё думаю и думаю.

— Я тоже.

— Мне страшно, — голос Мирны дрогнул. — Можно с вами встретиться?

«Самое время для тревожной музыки, — подумал Тильк, — будь это фильмом ужасов». Вздохнул:

— В восемь в «Лава-Кратере»?

— Хорошо. — Повесила трубку.

«Теперь ее не окажется на месте, — Тильк мрачно посмотрел на меркнущий экран телефона, — придётся выяснять, где живёт. Найдут мёртвой. И с двумя кольцами. И выясняй потом — какое настоящее».

Против ожиданий, Мирна дожидалась его в кафе. Она сидела, сцепив пальцы, и в красноватом свете лавовых ламп Тильк не сразу разглядел кольцо на руке.

— …понимаете? — Мирна заглянула ему в глаза.

Тильк понимающе кивнул, пытаясь вспомнить, о чём они говорили.

— Как вы познакомились? — спросил, так и не вспомнив.

— В сети, — Мирна поднесла стакан к губам, поставила, не отпив, обратно, — писали вместе фики на Криалора. Потом работали над книгой. А теперь…

— Всё будет хорошо, — возможно убедительней постарался сказать Тильк.

— Не будет, — Мирна всхлипнула. — Звонили из клиники. Итты больше нет.

Тильк глубоко вдохнул. «Кольцо! Кольцо!» — кричали вразнобой внутренние голоса.

— Чем я помогу помочь?

— В организации… ну…

— Похорон.

— Да.

— Помогу.

— Спасибо огромное.

Оба помолчали. Мирна поставила на стол контейнер с кольцом.

— Она бы хотела быть похороненной вместе с ним. Так мы останемся вместе.

«Вечными невестами», — мысленно прокомментировал Тильк. Вслух же благоразумно произнёс:

— Да, так будет правильно.

Он не знал, продолжит ли кольцо работу на руке мертвеца, однако был уверен, что долго с Иттой оно не пробудет. Слишком часто приходилось ему видеть, как служители морга красовались друг перед другом не принадлежавшими им украшениями. Удивительно, как много можно успеть в короткий промежуток между прощанием и погребением.

Близость госпиталя и кладбища, повод для неисчислимых шуток по всей округе, имела следствием двойное подчинение служителей морга: многие трудились санитарами в больнице, числясь одновременно могильщиками или разнорабочими на кладбище. С кем-то Тильк работал, других знал по имени, третьих — только в лицо. Сегодняшний могильщик был из последних.

Из-за близости выходных в похоронном бюро никого не осталось: двери заперты, коридор пуст, лишь из дальнего конца доносилась развесёлая музыка. Тильк стукнул костяшками по двери, заглянул внутрь. Санитар сидел за столом, подперев голову руками, и печально смотрел на полупустой стакан.

— Привет, — сказал Тильк.

— Чего хочешь?

— Кольцо.

— Какое кольцо?

— С похорон Итты Ирвик.

Санитар кивнул в одну сторону: — Лопата там, — кивнул в другую, — могила там. — Снова подпёр голову руками. — Развлекайся.

Тильк помахал в воздухе больничным пропуском.

— И чё?

Положил на стол купюру.

Санитар хмыкнул: — Взяток не берём.

— Хорошо, — пожал плечами Тильк, — Тогда бери лопату, пошли копать.

— Чё?

— Скоропостижная смерть, — мягко выговорил Тильк, изучая свои ногти, — вероятность особо опасной инфекции…

— Чё?

— …может потребовать эксгумации.

— Рабочий день полчаса как кончился. А на эксгумацию ордер нужен.

— «Особо опасная», — изобразил улыбку Тильк, — значит в любое время дня и ночи. Без всяких ордеров, по устному распоряжению медработника.

— Чё?

— Параграф семнадцать, — Тильк снял со стены пластифицированные листки министерского приказа, ткнул пальцем, — пункт три.

— Чё?

— И если в могиле не окажется кольца, — улыбка исчезла, — это может привести к большим неприятностям.

— Чё?

— Кольцо, говорю, давай.

— Ладно, ладно, — кольцо со звоном упало на стол.

— Сюда, пожалуйста, — Тильк открыл контейнер.

Санитар, тяжело дыша, пропихнул колечко внутрь.

— Благодарю за помощь, — Тильк кивнул, подобрал купюру со стола и стремительно вышел.

Закрывшись в кабинете, врач экипировался: халат, перчатки, защитные очки. Открыл крышку контейнера, тряхнул над стеклом. Кольцо весело зазвенело. Потянулся рукой, передумал, ухватил пинцетом.

Оно имело пепельный окрас. Волнистая бороздка делила его надвое, по обе стороны расходились сплетённые в хитрый узор нити. Испещрённое горбинками и впадинками, кольцо имело тот неотличимый от природного облик, которого тщетно добиваются иные мастера, пытаясь воспроизвести фактуру панциря моллюска или извив членистой многоножки.

«Что ж, понятно, что нашла в нём Итта. И все остальные».

Руки, конечно, чесались сделать рентгеновский снимок кольца или подложить его к инструментам в стерилизационную — под поток гамма-излучения, а то и вовсе распилить (расплавить в тигле, растворить царской водкой, расплющить под прессом), однако Тильк не спешил. От спешки удерживала злосчастная судьба ювелира наряду с неясным предчувствием того, что любая из попыток не принесёт удачи. Кроме того, не покидала с трудом оформившаяся в слова мысль: такая продуманная штука, как кольцо, не может не иметь защиты от чересчур пытливых умов, решивших проверить его на прочность.

Не раз думалось, что он переоценивает возможности кольца, наделяет чрезмерной силой, однако здравый смысл, возвращаясь (дом, милый дом) после приступов паники, вызванной самим существованием волшебного, чтоб его, кольца, требовал самых радикальных средств защиты. Удерживая паранойю в рамках, Тильк не мог не задумываться и о тех, кому по долгу службы положено заниматься такими вот штуками. Секретные ли службы, тайные ли ордена — факт наличия кольца делал их существование гораздо более вероятным. Та же паранойя, однако, нашептывала здравому смыслу с протяжным присвистом: «А с-с-снаеш-ш-шь, ш-ш-што они с-с-сделают с-с-со с-с-свидетелем?», отчего тот снова порывался уйти в загул.

После долгих томительных размышлений Тильк выработал линию поведения: никому ни о чём не рассказывать, не следить (в поисковиках, библиотеках, разговорах) и не бояться кольца. Последнее оказалось самым трудным. Слишком часто фантазия рисовала зловещие картины: вот кольцо с тихим шелестом разворачивается стальной сколопендрой и, мелко перебирая ножками, подбирается к нему, спящему, чтобы сомкнуться вокруг пальца. Вот нити, расходящиеся от центральной бороздки, приходят в движение, и облачко невесомой пыли тянется навстречу сквозняку, проникая в дыхательные пути, забираясь сквозь поры под кожу. Вот в просвете кольца загорается на мгновение трепещущий огонёк… М-да. Остановить разыгравшееся воображение не удавалось, и Тильк заказал маленькую плоскую коробочку особо прочного сплава с несколькими дублирующими друг друга запорами, поместив её в банковскую ячейку.

Основываясь на известных уже фактах, Тильк решил считать, что опасность кольцо несёт, будучи надетым или подвергнувшись угрозе уничтожения. Механизм его действия, хотя и занимал Тилька, оставался за гранью понимания. Являло оно собой хищное существо, оружие диверсанта из других измерений, было ли проклято или изготовлено без соблюдения норм магической безопасности — судить о свойствах кольца можно было лишь по косвенным признакам.