— Скользящее окно. Это место такое в двоичном лесу, там и растёт твой наноротник. Окно сдвигается при обнулении счётчика.

— При… чем?.. — слова мои словно выплёвывались на бегу поодиночке.

— В полночь, балда. Побереги дыхание.

Сам Колупанда от несоблюдения своего совета явно не страдал, продолжая на бегу излагать в том же отрывочном духе интереснейшие сведения:

— Не трогай эти деревья — они несбалансированные.

— Это как?

— Нууу… Тронешь, а с него листья осыпятся. Или само тебе на голову рухнет.

После этого обнадёживающего объяснения я стал шарахаться от любых деревьев.

— Вон видишь кустик? Это закрепень-трава. Очень помогает от медвежьей болезни.

И не успевал я уточнить, какой из всех этих кустиков столь полезен, как он вдруг переключался на историю с географией:

— Это не наша тропа, это ренессансная. Она здесь была задолго до нас.

Потом мы огибали по кустам совершенно ровную полянку, и на мой невысказанный вопрос Колупанда отвечал:

— Нелинейная топь. Там водятся энтропийные комары. Ну их, застрянем ещё здесь на пару лет.

Минут десять ударного бега от топи, и проводник замедлился, чутко поводя носом.

Сумерки сгущались, но он сказал, что теперь уже недалеко, надо только незаметно пройти мимо толстых троллей.

Я подумал, что ослышался. С другой стороны, скажем, вчера я и про колупанду не знал — Бьёрн его знает, что у них в этом лесу ещё водится.

Попросил его рассказать поподробнее, но тут из-за деревьев донеслись дикие вопли и ололоканье.

— Что это?

— Битарды.

— Что?!

— Двоичные ублюдки. Виртуальная форма нежити. Водятся в лесах доменов. Могут только жмакать пимпы, ффтыкать в контент и троллить нубов для лулзов.

Потрясённый новизной и объёмом информации, я уцепился за последнее слово:

— Для чего?

— Ну, как тебе объяснить… Лулзы у них — мера всего.

— Это как?

— Они бы за лулзы и себя по частям продали, если б купцы нашлись.

— Да что это вообще такое?

Со стороны полянки раздались басовитый гогот и вопли:

— Ололо, риальни!

— Жжош!

— Плюс стопицот!

Колупанда безнадёжно махнул в ту сторону:

— Вот это оно и есть.

Обойдя шумных битардов, буквально через пол версты мы вышли к поляне. На ней, словно под легчайшим ветерком, даже не шевелились — упорядоченно подрагивали резными листочками кустики папоротника. Они росли ровными рядами, от нечего делать я их даже сосчитал — там было 32 ряда по 32 кустика.

— Выбери тот, что на тебя глядит, а как зацветёт — сей же миг хватай его за стебель у земли и начинай обкапывать, только смотри, корень не повреди! Что дальше делать, позже объясню.

Вдруг по полянке словно вздох прошёл, и сразу что-то изменилось. Я в первую секунду не понял, а потом просто остолбенел от увиденного. Наноротник цвёл, казалось, разноцветными огоньками, которые зажигались, гасли, меняли цвет, и был в их поведении какой-то глубокий смысл, непостижимая, но отточенная логика. Я не мог заставить себя вторгнуться в эту гармонию с лопатой. Огоньки очаровывали, и изъять из общей картины хоть один казалось жутким варварством.

А потом полянка вдруг исчезла. Бурый комок, сидящий слева на тропинке, недовольно сверкнул на меня жёлтыми глазищами:

— Что ж ты корень не добыл? Проморгал своё желание-то!

Я вздохнул:

— Да шут с ним, с желанием. Не мог я такую красоту нарушить.

Колупанда вкрадчиво промурлыкал:

— Зря ты так. Полянка один-то цветочек вмиг бы восстановила. К ней для этого приставлен специальный кот. коррекции. Зануда жуткий, хотя дело своё знает туго.

Я посмотрел на искусителя с досадой на его непонятливость:

— Но на этот миг картинка стала бы другой, понимаешь?

Жёлтые глаза сверкнули на уровне моего пояса:

— Ай, молодца! Я в тебе не ошибся!

— То есть? — удивился я.

— Отныне эта поляна всегда будет с тобой, — загадочно ответил компаньон, — а у меня теперь достаточно сил, чтобы перенести тебя к дому.

— Как перенести?

— Обыкновенно — вот ты тут, а вот ты уже там.

— Не-е, что ж я, увечный — сюда дошёл, а обратно не дойду?

Проводник, как мне показалось, одобрительно хмыкнул, подошёл к пеньку и увесисто хлопнул по нему когтистой лапой.

— Что ты делаешь?

— Лешего зову, чтоб короткую дорогу обеспечил. Должок за ним.

Откуда-то из-за пня раздался гневный скрипучий голос:

— А фонарей вам по всей крыше не понаставить с мигалками?

Колупанда коротко рыкнул в ответ.

Голос резко сменил интонацию:

— Ох, Авосенька, извини, тебя и не признать, ты так вырос, вот уж повезло тебе с благодетелем-то! А дорожку вам я сей же секунд обеспечу в лучшем виде! Сюда пожалте, вот по этой тропиночке, за клубочком идите, через час дома будете. Клубочку только скажите спасибо, не побрезгуйте. И вам приятно, и ему польза.

Через час мы сидели на моём крыльце, пили чай с ароматным чудничным вареньем и смотрели на восток в ожидании рассвета. Колупанда держал двумя лапами суповую чашку, которая казалась уже маловатой для него, и блаженно жмурился на розовеющее небо.

Меня распирало любопытство, и я наконец решился спросить:

— А почему леший сказал, что тебе повезло с благодетелем?

Колупанда повернул голову и весьма иронично посмотрел на меня сверху вниз:

— А ты во мне никаких перемен не заметил?

— Нууу… Подрос ты чуток, — осторожно ответил я.

— А как ты думаешь, почему?

— Вы, наверное, очень быстро взрослеете? — предположил я.

Собеседник поскрёб затылок когтистой лапой:

— Да не очень. Я нарочно не считал, но лет триста мне уже точно есть.

— А в чём тогда дело?

— Да мы ж волшебные существа. Как джинны или золотые рыбки. Почему рыбка предлагает только три желания?

— Не знаю.

— Да потому что… — он шумно отхлебнул чаю, задумчиво поглядел в опустевшую чашку и продолжил: — Просто при исполнении желаний мы силу отдаём, из которой сотканы. Взять, скажем, волшебную палочку. Ты думаешь, махнул, и желание исполнено? Не, ну для простых желаний этого хватит — если хочешь, например, синяков ближнему наставить да палочку берёшь потяжелее. Но она же дуб дубом, попробуй объясни ей, если чего посложнее нужно. Тут уже от нас соображалка требуется, а это очень накладно. Выполнишь иных три желания — и уже сам с таракана, только ноги уноси. После такого силу вернуть — это годами за спасибо у лешего батрачить. Клубочек видел? Во-о-от. А ты из меня силу не тянул, наоборот, своей делился.

— Когда же это я успел?

— Да всё время. Моркву мне колупать разрешил? Цветок рвать не стал? Барствовать с перемещениями не захотел? Да и ночь нынче была того… Особенная. Вот и набежало, — он зачерпнул варенья и на время умолк.

Я потрясённо перебирал в памяти недавние события, начиная наконец понимать, что к чему.

— Такой могучий Авось, как тебе, мало кому достаётся. На него и понадеяться не зазорно, — колупанда подмигнул и дружески толкнул меня плечом.

— А за что мне это? — неуверенно спросил я.

Авось снова прижмурился на быстро светлеющее небо и ответил тихо и непривычно серьёзно:

— Кто не отмахнулся от бабкиных сказок и пришёл сюда, тому даётся вера. Кто проявил милосердие, тому даётся помощь. Кто сумел извлечь квадратный корень, тому даётся удача. Кто сумел побороть алчность — тому даётся счастье. А исполнение желаний — это настолько просто… Теперь даже я с этим справлюсь не хуже наноротника.

Я налил обоим ещё чаю. Над лесом неспешно всплывало розоватое солнце. Было так тихо и спокойно, что мне бы и самому не верилось в ночные приключения. Если, конечно, не обращать внимания на моего гостя.

Я скосил взгляд на колупанду. Тот, прикрыв глаза, смаковал чуднику и казалось, что весь свет для него сжался до размеров горшка с остатками варенья.