— Из-за него, такого-сякого, слюга упустили!

Женщины, понятно, в рёв ударились.

— Стереть у него полоску со лба! Сосунок ещё на Ловлю ходить!

— Прогнать, сына крабьего! Пусть его краснобородые кормят!

— Кто ему гарпун доверил, а?

Срамно сказать — чуть меня до слёз не довели. Но тут Хелфер вперёд вышел. Положил мне руку на голову и говорит:

— Гарпун ему дал я. А ты, Орль, учился сети вязать, когда он первого ската убил.

— Верно!

— Нос-то! Нос вытри!

— А кто слюга выследил? Кто, я спрашиваю?

— Знамо дело — Слай!

Хелфер велел рассказать, как всё было. Кан рассказал.

— Слай, ты зачем второй гарпун кинул?

— Боялся, что уйдёт.

— Не поверил, выходит, Кану?

— Выходит.

— Не так страшна ошибка, как непослушание.

Хелфер растёр в ладони золу от костра и пальцем нарисовал мне на лбу полосу. Все примолкли.

— Всем слушать. Именем ветра Олэ, при свидетельстве Моря и Тьмы. За непослушание наказывается Слай. На десять дней синяя полоска закрыта чёрной.

— Да.

— На десять дней ты лишён Моря.

— Да.

— На десять дней ты отдан в послушание Огороднику.

Тут я на задницу и сел. А Пат подошёл, похлопал меня по плечу и говорит:

— Завтра к рассвету приходи. Репу пропалывать будем.

И во весь рот осклабился. Я сразу понял — никогда мы с Патом не подружимся. И, конечно, ошибся.

Мама говорила: «Олэ дует во все стороны. Жди ветра в лицо — подует в спину».

Через восемь дней прополки репы и обирания жучков Пат стал моим приятелем. Что он умел, так это говорить. Как можно такую прорву знать, на огороде сидючи, не понимаю.

Как-то раз наелись топинамбуров, попили воды и легли под дерево — отдохнуть.

— Малой!

— А?

— Ты хотел бы отсюда уплыть?

— Куда? До Краснобородых?

— Не. Дальше.

— Дальше — Тьма.

— А за ней?

— Знамо дело — Аверс.

— Откуда знаешь?

— Все знают. Хелфер говорит.

— Ну а что это — Аверс?

— А то не знаешь?

— Ну, скажи.

— Не хочу я об этом разговаривать. Беду кликать.

— Хочешь узнать?

У меня мурашки по спине пробежали. Аверс. Ночью иногда с мальчишками шептались. И страшно и интересно. К югу от острова, недалеко от Тьмы, есть мелководье. Мы там за мидиями как-то раз ныряли. Все ловцы ныряли к Тьме спиной. А я ухватился за камень и повернулся в её сторону. Тьма клубилась под водой. Снаружи она чёрная, как сажа, а под Морем — тёмно-фиолетовая, Краснуха влетела в стаю макрели. Стая рассыпалась и начала уплывать во Тьму. Краснуха сунулась было за ними, но потом шарахнулась, покрутила башкой и поплыла себе дальше.

— Не хочу, — прошептал я и облизнул губы, — рассказывай.

— Там живут люди.

— Мертвецы.

— Нет. Люди. Как мы.

— С чего ты взял?

— Я точно знаю.

— Ты там был?

— Не. Просто у меня есть кое-что оттуда.

— Из Аверса?

— Да.

— Врёшь.

— Показать?

Пока мы болтали, сверху сгустилась туча, и начал накрапывать дождь.

— Репа теперь хорошо уроди…

— Малой!

— Ну, покажи! Покажи!

Пат улыбнулся и похлопал меня по плечу своей култышкой.

— Ты храбрый, Слай. Ты прям Яква, знаешь это?

— Ничего не знаю. Давай показывай, пока я не передумал.

— Ну, идём. Ты обалдеешь.

И точно. Я обалдел.

У нас ведь как — если человек Ловец и с лодкой, его после смерти отправляют в Аверс. А ежели у кого лодки нет, то женщины таких в Лесу Мёртвых хоронят. С детства это место стороной обходил. Но оказалось — ничего страшного. Обычный лес.

Обогнули заросли ежевики, нырнули под корни вывороченного дерева и по тоненькой стёжке подошли к небольшой мелководной бухте. Там, недалеко от берега, Пат и спрятал свое сокровище под грудой пальмовых листьев. Когда мы эти листья раскидали, я глазам своим не поверил.

— Ну, что скажешь? — Рассмеялся Пат.

Лодка. Большущая, у нас таких нет. Не из дерева и даже не из коры.

— Пат. Из чего она?

— Не знаю.

Я постучал по гулкому борту. Лодка была сделана одним куском, как пирога. Только очень тонкая. Снаружи — оранжевая, внутри — жёлтая. Три лавочки деревянных. Чудные весла, тоже непонятно из чего. Я достал одно — длиннее меня, но лёгкое!

— А ещё мачта с парусом есть. Только я их снял.

— Где ты её взял?

— Море подарило.

— Как это?

— Гулял я тут с год назад. Смотрю — на берег лодку выкинуло. Откуда она, Слай?

— Не знаю.

— А я знаю. Таких лодок никто не делает и делать не умеет. Она из Аверса. Теперь веришь?

Я уселся на берегу и схватился за голову. В Аверсе живут духи умерших и Яква Поедатель Ветра. Наш Мир — два острова, ограниченные кругом Тьмы. Из Аверса не возвращается никто.

— Надо рассказать Хелферу.

— Не вздумай.

— Почему?

Пат уселся в лодку. Взъерошил свою бороду и посмотрел на меня исподлобья.

— Знаешь, как я руки лишился?

— Акула откусила.

— Акула, это уж точно, — горько сказал он, — а зовут её — Хелфер.

— Чего?

— Любопытный я был не по годам. Вечно Хелфера вопросами донимал. Почему рыба через Тьму плавает, а люди нет? Почему раньше у сети в пять пальцев ячея была, а теперь в три? Почему Тьма чёрная, а тень на берег не отбрасывает? А что будет, если живой человек через Тьму поплывёт? Устал он отмахиваться.

— А потом?

— Зовёт меня как-то раз. Прихожу. Сидит он, костёр развёл, траву в него кидает. Кивнул — садись, мол. Сел. Ничего не говорит, знай траву подкидывает. Я кашлять начал, голова закружилась. Звуки все в неё попадают, а наружу не выходят. Носятся в голове, накапливаются. Того и гляди, лопнет голова. «Ты любопытен», — говорит вдруг. — «Да», — отвечаю. — «Ты умеешь думать. Может, хочешь стать Хелфером?» — спрашивает. — «Нет, — говорю, — я хочу проплыть на лодке через Тьму». Он задумался. А в доме жарко, с меня пот льёт градом. «Понимаю, — говорит. — Придётся тебя от Моря отлучить». Я совсем дураком стал. От дыма наверное. «Отлучи, — говорю. — Я сам лодку сделаю да уплыву».

— Самому Хелферу перечил?

— Говорю же: совсем голову потерял.

— И чем всё кончилось?

— А тем. «Есть способ повернее», — говорит. Достал нож, обсидиановый, которым краснух потрошат. «Вытяни руку», — говорит. Я вытянул. А он… Замахнулся ножом и руку мне отсёк.

— Ах ты…

— Я долго в горячке валялся. Когда очухался — стал помощником Хро. И больше Хелферу не перечил. И вопросов ему больше не задавал.

Помолчали. Что тут скажешь? Я встал, отряхнулся, сел рядом с Патом.

— Ты прости, что я тебя дураком считал.

— Простил уж.

— Я же не знал, что это не акула…

— Знаешь, Слай, давно бы в Аверс поплыл. Только куда мне с одной рукой? Плывём вместе?

— Спятил?

— Почему?

— К духам? Ну, не-е-т!

— Дурак ты, Слай! Какие духи? Люди там! Море! Острова!

— Откуда…

— Да оттуда! Вот же лодка! Вот она! Кто её сделал?

— Не знаю! Чего ты разорался!

— Ты смотришь и не видишь! Ты ничего не знаешь!

— Чего я не знаю?

— Ты — следующий! Хелфер со мной о тебе говорил! Огородников должно быть двое.

— Вот уж… Огородниками только инвалидов делают.

— Вот именно!

— Так а я…

— Какой же ты дурак! Придём в деревню, Хелфер тебе велит явиться завтра к утру.

— Зачем?

— Я же тебе всё рассказал. Думаешь, он тебя пожалеет? Меня-то он не пожалел!

— А чего ему тебя жалеть?!

Пат перестал орать, вылез из лодки, вытянул из лодки меня. Закидал её листьями.

— Я его сын, Слай.

В тот вечер Ловцы собрались на берегу. Я подсел к ним.

— Привет, Слай!

— Как твоя репа поживает?

— Слай, давай меняться — ты мне гарпун, а я тебе мотыгу?

— Репа-то не разбегается от тебя?