Обрадованный письмом Шульга потерял бдительность. Сначала он не хотел говорить Клаве о приглашении и тайком выскользнуть на улицу. Но, в конце концов, Владимир Станиславович не выдержал.

— Клава, а меня приглашают на заседание городского руководства. Надо же, вспомнили, — Владимир Станиславович постучал в дверь соседней комнаты. Супруга промолчала.

В душе Клава ликовала: «Старый дурак».

— Ты, Клава, веди себя хорошо в мое отсутствие. Часа через два приду, — бывший заместитель председателя горисполкома набрал номер своего бывшего водителя и сообщил:

— Вань, а ты не подбросишь меня ко Дворцу. Вызывают. Пешком как-то неудобно.

Дворцом Иван и Владимир Станиславович называли здание администрации, которое действительно было похоже на дворец.

— Да вот, вызвали. Видно не могут без старых кадров. Куда ж без нас?

— Это хорошо, Вов, может быть, и обо мне вспомнят. Сейчас ведь хороших персональных водителей почти не осталось.

Через полчаса желтый мерседес притормозил у подъезда дома на улице Оранжерейной.

— Интересно, какой это мой богатый опыт им понадобился… Пишут, что им нужен мой богатый опыт, — похвастался Владимир Станиславович… — Они правы, у меня богатый опыт.

— Мне в кабинет номер 233, — уверенно, как в былые годы, бросил Шульга охраннику — небольшого роста и очень худому парню лет двадцати пяти.

— Зачем? — поинтересовался охранник и внимательно посмотрел на пожилого посетителя. — Вас звали? Или вы хотите записаться на прием?

— Звали, звали! Посмотри в книге посетителей.

— Если звали, пропустим. Как ваша фамилия?

— Шульга — моя фамилия, — раздраженно сказал Владимир Станиславович и подумал, как жаль, что он не может уволить этого наглого охранника по имени Виктор (о том, что охранника зовут Виктором, Шульга прочитал на его бейджике).

— Поторопитесь, Виктор, меня уже ждут.

Охранник долго искал Шульгу в списке граждан, которым сегодня разрешен вход в здание администрации, однако Владимира Станиславовича в списках он не нашел.

— Вы гражданин, наверное, не туда пришли. Это администрация. А вы куда шли? В горгаз или в библиотеку? — нехорошо усмехнулся охранник.

— Вот, читай, — Шульга достал приглашение из кожаной папки, извлеченной для такого случая откуда-то из небытия.

— Странно, — сказал охранник, повертев в руках бумагу. — У нас и бланков таких давно уже нет. И собраний сегодня тоже не намечается. Я позвоню, конечно, куда следует, но тут какая-то ошибка. А скорее всего, это розыгрыш.

Виктор ушел звонить и через минуту вернулся еще с одним охранником — повыше ростом и постарше. Новый охранник похлопал Шульгу по плечу:

— Гражданин, я попрошу вас покинуть помещение.

Шульга не стал спорить, горько вздохнул и вышел на улицу.

— Ну, Клава, это тебе так не пройдет, — Владимир Станиславович догадался, что так называемый розыгрыш устроила ему супруга.

Обратно Шульга ехал молча.

— Ну как прошло собрание? Почему так быстро закончили? — поинтересовался Иван.

— Перенесли на неделю, вопрос как следует не проработали, все сейчас не так, как прежде, — на ходу придумывал Владимир Станиславович.

В голове Шульги проносились картины мести: вот он лишает жену пищи, запускает в комнату мышей, отключает телевизор.

Однако воплотить в жизнь эти планы Владимиру Станиславовичу не удалось. Приехав домой, он обнаружил поваленный на пол шифоньер, открытую дверь в «темницу»… Жены не было. В это время Кочерга уже садилась на поезд до Москвы.

29 июня примерно за час до премьеры «Бэтменов в городе» рядом с цирком, метрах в двадцати от служебного входа затормозила синяя «Волга» с надписью «телевидение».

Автомобиль был вымыт и по возможности отремонтирован. По крайней мере, все его двери и окна закрывались, стекла блестели на солнце, тормоза были проверены, ржавые участки замазаны зубной пастой.

— Хорошо, что сейчас есть синяя зубная паста, а то бы, не знаю, что и делали, — В порядок «Волгу» привел Фуражка, с помощью подручных средств. — Не хватало еще, чтобы в самый решающий момент машина заглохла. А так всегда бывает в ответственный момент. Помню, как мы всем отделением отправились на задержание одной особо опасной банды, так ни одна машина не доехала.

Всю дорогу из Незлобни до Москвы Маша повторяла: «Мяу-у-у-у, мурр — за мной, миурр-мурр-мурр — осторожно. Мияу — стой. Господи, да как же это можно запомнить. Я не запомню».

Фуражка и Горбатова успокаивали Машу:

— Ты должна будешь представить себя на месте, тигрицы, представить, как ей плохо, посмотреть на мир ее глазами, — повторяли они слова Веры Сергеевны. И у тебя все получится.

— Это же не сложно, — без особой уверенности в голосе говорил Фуражка.

— Ага, не сложно, дядя Коля, а вы сами попробуйте, — нервничала Маша. — Почему-то у вас не получается.

— Ты должна будешь представить себя в клетке, голодной, злой, отчаявшейся. Что проще? Ты ж была в отделении милиции. У тебя все получится, — успокаивала девочку Горбатова.

Первой из машины вышла журналистка, одернула платье, для убедительности взяла в руки микрофон, подула на него, будто проверяя качество звука. На груди у Галины был бейджик с надписью «Корреспондент».

Горбатова скомандовала:

— Вперед, съемочная группа, — в журналистке проснулся азарт. Ей хотелось показать себя деловой женщиной — в глазах Фуражки.

Вслед за Горбатовой из автомобиля выскочила Маша в черных очках и кепке-бейсболке. Чтобы выглядеть старше — Маша накрасила губы и надела туфли на каблуках.

В руках у Маши была телекамера. Камера была маленькой, любительской (Горбатова взяла с собой в Москву самую легкую) и выглядела не очень убедительно. Обычно телеоператоры носят с собой какие-то огромные аппараты, которые с трудом могут поднять.

Чтобы придать вес и убедительность маленькой камере, Фуражка предложил приклеить к ней скотчем несколько проводов, которые он оторвал от радиоприемника «Урал-112», вентилятора и утюга (все эти вещи Николай Филимонович нашел в домике в Незлобне). Провода заканчивались в старом чемодане, к которому Фуражка прикрутил металлический отражатель от лампы синего света — такими лампами лечат простуду у маленьких детей. Отражатель был очень похож на тарелку спутниковой антенны. Почти уменьшенная копия.

— Пусть думают, что чемодан — это передвижная электростанция, а отражатель — спутниковая антенна, — объяснил появление странной конструкции Фуражка. — Все это нам необходимо, чтобы могли действовать в автономном режиме. Для оперативности.

Для еще большей убедительности участковый нарисовал на чемодане стрелу и череп — как на электрических столбах. Написал — «не влезай, убьет».

— Это я специально нарисовал, чтобы никто в чемодан случайно не залез из посторонних.

На самом деле в чемодане не было никакой электростанции. Там были два наряда бэтмена. Мужской, 56 размера и женский 38-го. Их Фуражка приобрел в магазине необычных подарков.

— В гости идем, на день рождения, хотим выглядеть необычно, — зачем-то стал оправдываться перед продавцом участковый, который до сих пор никогда и ничего не покупал в подобных магазинах.

— У нас есть отличные маски, как фильме «Крик». Если хотите напугать хозяев, возьмите лучше их, — предложил продавец.

— Если мы захотим кого-то напугать, то наденем милицейскую форму, — отказался от предложения Филимонович.

На служебном входе компанию попытались остановить.

— Ваши документы, — спросила вахтерша в синем халате.

— У меня назначено интервью с Неводуевым-Нелюбичевым и его дочерью, — едва замедлив ход, объявила вахтерше Горбатова и показала свое удостоверение.

— А это кто с вами? — спросил вахтерша, показывая на нервничающих Фуражку и Машу.

— Это мои ассистент и оператор, — ответила Горбатова.

— А что это в руках у вашего… ассистента, если я правильно поняла должность мужчины? — вахтерша показала на чемодан с черепом и молнией.