Он прошёлся, приноравливаясь к новым, сильным мышцам. Отряхнулся с наслаждением. Я видел, чувствовал, какой восторг он испытывал от простых, привычных для меня движений. Меня же пронзала острая зависть. Это было моё тело. Моё!

– Видишь ли, – зверь вернулся ко мне, жалкому ничтожеству, едва способному удерживать равновесие, – не я попал в тело нейку первым. Давно… Молодой был. Молодой, глупый и злой. Охотник… Не я был первым, и не предыдущий владелец нейку. Жильцы здесь меняются. Не часто, но меняются. У тебя тоже есть шанс когда-нибудь обрести новое тело. Правда, для этого тебе нужно многое понять. Самопознание вряд ли интересовало тебя прежде. В твоём нынешнем положении, – он подмигнул, – у тебя есть возможность им заняться. Если, конечно, ты не свихнёшься раньше. Тоска, безнадежность, одиночество… Мне даже немного жаль тебя. Придётся тебе запастись терпением. Но, поверь, игра стоит свеч.

Он фыркнул, выплюнув муху. Усмехнулся:

– А от мяса тебе придётся отвыкнуть. Хотя мухи вполне съедобны, и их тут много. Разъесться – не разъешься, но от голода не умрёшь. Ну ладно, прощай. Береги моё тело, а я уж постараюсь позаботиться о твоём.

Я – бывший я – неторопливо развернулся и чёрной тенью потрусил сквозь тростник. Я – нынешний – остался в глубине ненавистных кхшасских болот. Дождь больно барабанил по голой макушке. Вокруг противно жужжали мухи. Хотелось выть, но моё горло не могло издать ни звука. Не умело. Сознание поглощала щемящая безысходность. И только тонкая нить удерживала остатки разума, рушащегося в пропасть безумия.

Он же смог. Значит, выход – есть. Значит – возможно. Понять бы, как?!!

---

Больше месяца мы искали подходящий дом. Айна оказалась редкостной перфекционисткой, и мы пересмотрели с полсотни различных вариантов – начиная от новеньких, с иголочки, особняков, пахнущих свежей краской и распиленным деревом, и заканчивая убогими домами-развалюхами, притаившимися в трущобах старого города. Последние меня заинтересовали - глядя на эти запущенные архитектурные убожества, выстроенные возле пустырей и мусорных свалок, можно было ясно представить, как в своё время внутри гнил труп последнего хозяина, умершего в одиночестве. И гнил он до тех пор, пока встревоженные вонью разложения соседи не вызвали санэпидемстанцию.

Однако Айну эти мрачные склепы не прельстили. И хотя для эксперимента нам требовался дом с историей, откровенно помойные домишки она отмела сразу.

Наконец, спустя долгие недели мучительных поисков, Айна нашла свой идеал – аккуратный коттеджик в пригороде за приемлемую цену. На мой взгляд это было абсолютно серое и унылое жилище, ничем не примечательное. Но Айна буквально влюбилась в этот дом.

- Он превосходен! – щебетала она. – То, что нужно!

Запавший ей в душу особняк стоял в тупиковом ответвлении улицы, крайний в правом ряду. На приусадебном участке расцветали яблони и деловито жужжали пчёлы.

В тот же день Айна уплатила всю причитающуюся сумму и стала гордой владелицей собственного коттеджа в пригороде.

Едва мы получили на руки все документы, как тут же приступили к перепланировке. Айна приглашала декораторов для консультаций и долго ссорилась с ними, объясняя, что именно нам нужно:

- В комнатах не должно быть много света, понимаете? – втолковывала она очередному специалисту по дизайну интерьеров. – Этот дом должен подавлять. Мне нужно, чтобы внутри было тревожно!

Некоторые декораторы качали головами и сразу же уходили. Другие крутили пальцами у виска и только потом сматывали удочки. Пришлось нам создавать проект по крупицам, черпая вдохновение из Интернета. Вскоре мне повезло найти в сети безработного художника по декорациям из Голливуда, и за умеренную плату этот парень набросал нужные нам эскизы и дал множество дельных советов по оформлению интерьера.

Следуя его указаниям, мы уменьшили оконные проёмы, чтобы внутрь попадало как можно меньше света. Для ванной комнаты нам изготовили особый кафель с неправильной геометрией рисунка - в стиле головоломных литографий Моритца Эшера. Тот же узор мы отпечатали на плитке в кухне. Айна штудировала книги по колористике и тщательно выстраивала цветовую гамму помещений, раскрашивая комнаты в неприятные глазу оттенки. При постановке света она вдохновлялась фильмами Дэвида Линча, и много импровизировала, размещая лампы так, чтобы оставлять как можно больше тёмных углов.

А уж когда пришёл черед покупать мебель, Айна разве что не светилась от удовольствия: она сутками пропадала на барахолках, воссоздавая нужный антураж. Вскоре дом заполнился мебелью от подвала до чердака - ни один нюанс не ускользнул. Айна даже картины чуть-чуть неровно повесила – перекос был совсем крошечным, почти незаметным, но он действовал через подсознание, рождая невольный дискомфорт...

Идея поставить эксперимент родилась на вечеринке по случаю юбилея факультета прикладной физики. Там-то я и познакомился с Айной Вейде. Симпатичную девушку привёл на праздник один из молодых аспирантов, и она тут же привлекла моё внимание. Айна выглядела прелестно – высокая, стройная прибалточка с зелёными глазами и густым водопадом каштановых волос.

Узнав, что эта красотка, вдобавок, кандидат наук, и преподаёт студентам социологию я, помнится, удивился. Айна казалась типичной гуманитарной штучкой - что же она позабыла на скучной гулянке технарей-физиков?

Вечеринка, кстати, и правда оказалась паршивой. Тосты, пафос, средненькой руки стол, натужные шутки. Благо, хоть вина и коктейлей хватало в избытке, что, несомненно, скрашивало неорганизованность.

Айну вместе с её спутником усадили за общий стол, как раз напротив меня. Всю официальную часть мероприятия эта очаровательная прибалточка явно скучала. Зато позже, когда уважаемые профессора и доценты порядком захмелели, и веселье приняло более развязный характер, за столиком наконец-то родилась тема, заинтересовавшая Айну Вейде.

Разговор шёл о призраках.

Сперва старый профессор Рост рассказал древнюю студенческую байку о привидении, якобы обитающем в лаборатории холода, затем наш заведующий кафедрой припомнил пару забавных историй о полтергейсте. Слово за слово, и пустой застольный трёп стал принимать однозначно странный характер. Масла в огонь подлила сама Айна, когда с вызовом заявила, что верит в привидений.

Ляпнуть такое в компании физиков – всё равно, что признаться, будто веришь в Деда Мороза. Кто-то из доцентов рассмеялся, а старенький завкаф по-отечески хлопнул Айну по плечу:

- Айна, деточка, но ведь это не научно!

- Есть фотографии. И свидетельства очевидцев.

- Есть фотошоп. И бредни сумасшедших, - отрезал профессор Рост. – Призраков не существует, милочка. Это городская легенда, миф.

Айна отпила немного вина и с вызовом взглянула на оппонента:

- В детстве я лично видела призрака, профессор Рост! – в голосе девушки отчётливо резалась злость. – Или я тоже сумасшедшая?

Рост развёл руками, едва не опрокинув бутылку с вином:

- Человеческая психика весьма многообразна в своих проявлениях. В надлежащем эмоциональном состоянии, в условиях ограниченной видимости... в темноте, или в тумане... можно увидеть, что угодно - было бы желание. Простите, Айна, но я не верю в неприкаянные души, загробную жизнь и прочие мистические байки.

Айна не сдавалась:

- Простите, но вы же физик! Вы изучаете энергию. Почему же призраки не могут быть просто экзотической формой этой самой энергии? Как шаровая молния?

Старый профессор глубоко вздохнул:

- Простите, девушка, я не ослышался? Вы всерьёз сравниваете эти явления? Шаровую молнию описывают десятки научных теорий, и даже есть успешные попытки смоделировать этот феномен. Но ни один физик в здравом уме не возьмётся изучать призраков. Потому что... потому, что это бред собачий!