- Распорядитель сошел с ума, сводя вас на такой арене, - проворчала Акуму.

Прозвучал сигнал к началу, и Ган Бо тут же вскинул ружье. Он и противник выстрелили одновременно, голубой луч столкнулся в яркой вспышке с красным.

Противника это не смутило. Он выстрелил вновь, и Ган Бо чудом увернулся, нырнув за холм. Быстро перезарядив Акуму, он осторожно высунулся и быстро пригнулся, когда в песок ударила красная игла.

Подросток ухмылялся, ничем не выдавая страха или тревоги. Словно все это было детской игрой. Игрой, победой в которой потом хвалятся и гордятся. Игрой, от победы в которой нет никакого проку, кроме минутного торжества.

Ган Бо сжал зубы, вспомнив о ждущих его дома сестре и матери. Если он сейчас погибнет, что станет с ними? Кто позаботится о них, защитит от бандитов? Кто накормит вечно голодную сестренку? Если он и пришел сюда, то не только ради славы, но и ради родных.

Мальчик зарядил ружье и вышел из-за холма навстречу противнику. Раз так получилось, что он оказался единственным мужчиной в семье, то у него нет иного выхода, кроме как победить.

Акуму выстрелила на долю секунды позже. Но свет, исходящий от ее цветка, был намного ярче того, что излучала паутинка на стволе револьвера. Голубая вспышка мгновенно поглотила красную, но не рассеялась. Крохотная игла пронзила грудь подростка. Тот пошатнулся, упал на колени и безвольно осел на песок.

- Превосходная победа, - одобрила Акуму.

Ган Бо тупо кивнул. Эхо выстрелов набатом раздавалось в голове. Его усиливал гул зрителей, и мальчик едва не упал, выходя с арены.

***

За ночь головная боль так и не прошла. Наоборот, даже стала сильнее. Ган Бо приходилось прилагать усилия, чтобы не выдать плохого самочувствия. В комнате перед воротами стоял лишь один боец. Рослый парень невозмутимо чистил катану, не глядя по сторонам.

Услышав знакомый голос, Ган Бо не поверил своим ушам.

- Братик!

Светловолосая девочка с разбега прыгнула ему на шею.

- Мне разрешили повидаться с тобой!

Ган Бо неуверенно поставил ее на пол.

- Братик, мама волнуется, очень-очень! Возвращайся!

Слова девочки глухо тонули в пустоте комнаты. Какие-то мысли упорно пробивались сквозь звон в голове Ган Бо. Но боль от этого лишь усиливалась.

- Я верю, ты победишь!

Он едва сдержался, чтобы не прикрикнуть на нее. Удар гонга стал спасением. Ган Бо даже обрадовался, выходя на площадку.

Миновав высокие колонны, он приготовился к последнему бою. В кармане остались три пули.

Звон.

Толпа гудела, словно улей.

Звон.

- Возвращайся, - донеслось от ворот.

Опять звон.

Парень вынул катану из ножен и вышел вперед.

- Послушай, тебе самому не кажется, что пора кое-что изменить? Ты ведь не глуп, раз дошел до финала. Разве то, что творится за стенами, правильно?

Звон заглушал речь, оставляя отдельные слова.

- Вокруг нищета, разгул банд, голод. Неужели тебе это нравится? Пропусти меня, мне не нужна твоя жизнь. Победа даст возможность все изменить. Слышишь меня?

«Это моя победа! Моя и только моя!»

Горячий приклад ружья приятно грел кожу. Словно рука друга.

«Я не отступлю, теперь, когда столько позади».

Ган Бо попытался вспомнить, что именно, но не смог. И неважно. Он все равно не отступит.

Золотая игла разлетелась вдребезги под ударом катаны.

- Мне жаль. Я не хотел твоей смерти, - сказал парень.

Сияние цветка усилилось. Еще одна игла и вновь бесполезно. Ган Бо сжал последние две пули. Звон в голове и пустота в груди сводили его с ума.

- Боюсь, мне не разбить его катану, - призналась Акуму.

Мальчик попятился, не сводя глаз с блестящего лезвия. Перевел взгляд на колонны. Новая игла взвилась в воздух, но катана ее не задела. И золотая искра ударила в основание колонны. Камень дрогнул и стремительно рухнул на парня. Раздался хруст.

Ган Бо выпрямился, схватился за голову. Ему казалось, что его сознание стало хрупкой вазой, только тронь и разобьется.

Ружье выпало из ослабевших рук. Ваза взорвалась осколками. Мысли рассеялись, утонув в бесконечности.

«Я..., я...».

- Прощай, - прошептала Акуму.

Король резко повернулся к вошедшим в ложу слугам. Те ввели мальчика и отошли к дверям. Взгляд победителя метался из стороны в сторону. Глаза блестели безумием.

- Вот его оружие, - склонился распорядитель.

Король взглянул на блестящее ружье.

- Снова ты?

- Увы, для меня никто не устраивает игр. Приходится брать свое хоть так. Не беспокойтесь, мне хватило и этого. Давно я так хорошо... не сражалась, - хихикнула Акуму. - Страх, ненависть, любовь, забота, гордость — прекрасное угощение!

- Возьмите ее, - махнул король, - и отвезите обратно в долину. И не забудьте хорошенько закопать!

- А что делать с мальчишкой? - шагнул вперед распорядитель.

Сейчас он как никогда походил на грифа.

- Верните родным и назначьте пенсию. И проследите, чтобы не болтали. Мне не нужны слухи.

***

Вечерело. Жители примыкающих к дворцу районов торопились домой. Встречая на своем пути странную пару, мальчика и девочку, они отстранялись, провожая их настороженными взглядами.

Светловолосая девочка осторожно вела высокого подростка, который послушно брел за ней, как-то неумело переставляя ноги.

Обычно они шли к площадке, с которой открывался прекрасный вид на город и окрестности. Там девочка садила подростка на скамейку. Поправляла его куртку — вечером с гор дул свежий ветер.

- Братик, отзовись. Я знаю, ты слышишь меня.

Тишина. Невнятное гуканье.

- Мы теперь живем в хорошем доме, и маме больше не нужно работать. Только она плачет по ночам. Думает, что я не знаю. Лежит и плачет.

Солнце, медленно опускающееся к горизонту. Красные пики, за которыми лежит запретная долина.

- Знаешь, братик, я верю, что ты вернешься к нам. Все должно заканчиваться хорошо. Ведь, правда?!

Ветер робко играл прядями ее волос, напоминая об ушедшем.

- Брат, когда я вырасту, то выиграю турнир. И попрошу короля, чтобы он вернул прежнего тебя! Обещаю! И мы снова будем вместе, слышишь?

Но лишь холодный ветер слышал ее пылкие слова.

---

И мы по-прежнему красивы и молоды.

Вы ошибаетесь, мы вовсе не умерли.

Uma2rmaH

С мерным шуршанием мы со скейтом прорезаемся сквозь извечно не успевшие сгуститься сумерки. Светофоры мигают насмешливым жёлтым, а на душе тревожно, будто что-то приближается. Это не паранойя. Многие вытаскивают на улицу тряпки, газеты и мелкий мусор, а толпа моих знакомых отморозков даже катит со склада несколько бочек с горючей гадостью.

– Время настаёт! Время… Время… Оно идёт! Беги! Круши! Сжигай! Готовься! Время! Время… – доносится из разных концов улицы, и многоголосным эхом прокатывается по всему Потустороннему миру.

Лица у всех при этом такие, будто кто-то хорошо приложил их кирпичом. Верх собранности, пик сосредоточенности, кульминация логической мысли. Я улыбаюсь и разгоняюсь до предела. Несусь по городу, раскинув руки в стороны и будто бы случайно цепляя отморозков по пути. Сильные пальцы сжимаются вокруг моей кисти, и здоровенный бугай – любитель поэзии «серебряного века» по прозвищу Стражник – притягивает меня к себе явно не за тем, чтобы пламенно признаться в любви.

- Что, брат, остаешься?

Он настойчиво вглядывается мне в глаза, и я пожимаю плечами.

– Ещё бы! Никак не могу избавиться от любви к вечно жёлтым светофорам и птичьему помёту, – шепчу проникновенно, шаря при этом в его кармане. Дело нелёгкое: велика вероятность нащупать что-то не то. Пока что моя добыча – всего лишь изрядно помятая пачка сигарет. – А лужи и белые мельтешащие точки перед глазами повергают меня в неописуемый восторг. Не говоря уже о…