- А они тоже там? – с надеждой спросил Ваня.

- Я был рядом со звездой, с портретами твоих мамы и папы. Они и сказали, что ты меня ждешь.

- Значит, они сейчас смотрят на нас?

Мальчишка заерзал на коленях деда.

- Они всегда смотрят за нами, даже когда ты этого не замечаешь.

- Ммм…

- А когда тебя опять будут обижать в школе, ты мысленно представь своих обидчиков в… ну, что для них самое страшное?

- Я не знаю, - Ваня задумался, - Колька боится, что Марина его не полюбит, а Ваське родители могут отключить интернет. У него там важные дела, он – хакер.

- Ну, так и представь это! Мысленно вообрази, что к Кольке подходит Марина и бьет его ранцем по голове.

- Ха! – Ванька широко улыбнулся.

- Главное в этом хитром деле понять процесс, а уж ежели понятно, то и не хитрый он вовсе. А так, плюнуть и растереть.

- А как понять этот самый процесс?

Дед слегка подтолкнул Ваньку и тот спрыгнул на землю. Затем старик встал рядом и наклонился.

- Закрой глаза. Закрыл? А теперь жмурься. Жмурься до темноты, до маленьких ярких точек, словно ты созведие рядом с солнцем. Представь себя со стороны. Получилось?

- Глаза болят, - пожаловался Ванька.

- А увидел что? Космос, планеты, голубой шар? Может, красный?

- Не-а.

- Мда, а это сложнее, чем я предполагал.

Старик посмотрел в небо и тихо прошептал: - «Так может не стоит…»

- Давай так, - он положил руку на плечо мальчику, - Я тебе скажу, что надо делать, а уж получится аль нет, как повезет. Договорились?

- А ты пойдешь со мной к бабушке? – вдруг спросил Ваня.

- Ой, ты знаешь, не люблю я всю эту суету: застолье, гости, песни…

- Бабуля говорила, что убьет тебя, если еще раз увидит.

Старик фыркнул.

- Да она первая мне обрадуется, для виду кремень, а внутри милейшее создание. И не постарела совсем…

Дед втянул воздух и поморщился, пытаясь вспомнить аромат оранжереи, в которой они познакомились. От мороза запершило в горле.

Ваня кулаком легонько ударил старика в ногу.

- А если научусь, то смогу захотеть и ты придешь?

- Если только не жалко деда, - он почесал голову под шапкой. – Злая она, твоя тетя.

- Она подарила на день рождение Випус прошлой модели, - резонно заметил Ванька.

- Ну да, ну да.

- Ты всегда уходишь, хоть раз мог бы остаться.

Дед вздохнул.

- Так уж получается, я иной раз и не хочу уходить, а надо.

- Зачем? Тетя говорит, что ты мошенник.

- И ты ей веришь?

- Не знаю. Ты всегда уходишь.

Старик ткнул указательным пальцем в лоб Вани.

- Я всегда здесь и никогда тебя не брошу. И родители твои никогда тебя не бросят. И все самое лучшее в этом мире всегда с тобой, главное уметь воспользоваться. Ты должен хорошенько это представить, просто захотеть. И все исполниться. Если попытаться, то может что-то и получиться, а если не пытаться, то точно ничего не выйдет.

- Хочу лимонад! – заявил мальчик.

Дед усмехнулся и покачал головой.

- Нужно представлять не предметы, а ощущения, которые они вызывают. Все что еще не произошло. Вот что ты сейчас хочешь?

Ваня внимательно посмотрел на деда.

- А теперь представь, - продолжил старик, - даже если не получится, всегда продолжай представлять. И когда-нибудь все исполниться.

- Что, прямо все-все!?

- Абсолютно! Еще раз повторю: верь и жди. Все запомнил?

Ванька с энтузиазмом кивнул.

- Ага!

- А теперь иди и принеси чудо-шкатулку, вон она на земле лежит. Пора уходить.

Мальчик подбежал к коробке, и когда взял ее и обернулся, деда уже не было, а прибор в его руке оказался черным шерстяным носком.

Между тем на скамейке лежал новенький «Випус 2000» слегка припорошенный снегом. Согревающее действие чудесной коробки закончилось, и Ваня поежился: то ли от холода, то ли от обиды.

Жук осторожно высунулся из-под бурой травы, покрытой ледяной коркой. Его движения сковывал холод, и усики обшаривали поверхность земли с медлительностью улитки.

Когда Ванька нес робота домой, то не мог оторваться от его металлических доспехов, которые в свете ночной звезды переливались особым магическим светом.

Мальчик посмотрел в темное небо и постарался представить бабушку здоровой, без костылей и с улыбкой на лице. Ваня вспомнил радость, с которой она встречала его с садика и водила в зоопарк.

Через месяц мировую общественность взорвало сообщение об уникальных ножных протезах, чей автор пожелал остаться неизвестным.

Жук поднял голову к небу, и в его глазах, размером с булавочную головку, отразилась падающая звезда. Может быть, он хотел представить себя птицей или даже целой планетой (кто знает, о чем мечтают жуки?), но за миг до рождения этой мысли, он умер от холода.

***

Предпраздник последние минуты ловила на себе восхищенный взгляд маленького человека в красной шапке. Он смотрел на нее с затаенной любовью, и в его глазах танцевало то самое пламя. Предпраздник откуда-то знала, что всякий человек всегда тянется к теплу, а значит, хозяин красной шапки поможет исполнить ее заветное желание. Она представила, как, оставляя влажный след, соскользнет по металлическим граням ее временного убежища.

Предпраздник верила, что конец окажется началом.

А тем временем высоко над Землей ярко мигнула только что рожденная звезда. На следующий день кто-то будет клясться и божиться, что был совершенно трезв, когда прошлой ночью видел в небе улыбающуюся рожицу жука.

---

Опять тот же сон. Раскаленная пустыня, покрытая трещинами, из которых вырываются языки багрового пламени. Над головой, очень высоко – синее небо с пухлыми белыми облаками. Пустыня и небо – словно из разных миров. Они стараются не обращать друг на друга внимания, и у них это отлично получается.

Впереди - высохшее дерево с ветвями цвета выбеленной кости. Под деревом сидит человек, обняв худые ноги и уткнувшись лбом в колени. Анатас приближается к нему, хочет заговорить, но гортань пересохла, и вместо заготовленного вопроса с губ срывается сиплый клекот. Человек вздрагивает, поднимает голову, глаза у него огромные, с расширенными от боли зрачками, единственно живые на высохшем лице-маске. Он тянет к Анатасу руки с растопыренными пальцами, то ли закрываясь от него, то ли пытаясь встать. Ему бы помочь, но Анатас всякий раз застывает, словно в параличе. Нет сил пошевелиться, нет сил даже облизнуть пересохшие губы. Голова раскалывается от напряжения, сердце бьется где-то в горле, на всем теле выступает и мгновенно испаряется под жарким солнцем пот, но паралич никак не одолеть. Человек у дерева понимает, что помощи не будет, глаза его вспыхивают яростью и сразу гаснут, голова запрокидывается вверх, а тело начинает растворяться в стволе дерева. Последними среди складок коры исчезают глаза.

Анатас всхлипывает и просыпается.

И долго лежит в кровати, пытаясь избавиться от бессильной ярости, перешедшей к нему от человека из сна. Он всегда гордился своей флегматичной уравновешенностью, недаром в имени «Анатас» есть что-то прибалтийское. Похоже, кто-то из его предков родом с неторопливой, прохладной Балтики. И вот он, профессионал, мастер снов, никак не может выкарабкаться из своего собственного ночного кошмара, глупо транжиря драгоценные минуты!

И только когда времени не остается совсем, Анатас вскакивает с кровати и начинает метаться по комнате, подгоняемый отчаянно стучащим сердцем. Хорошо еще, что места у него в модуле немного. До всего необходимого – буквально рукой подать! Кровать едва успевает скрыться в стене, а струи контрастного турбодуша уже массируют его тело, окончательно смывая остатки сна. Горячий-холодный, горячий-холодный, вон - дурь из головы! Слабость, сомнения и липкий пот – прочь, вниз, в решетчатое отверстие водостока!