— Хорошо… потерпите немножко… можете вы пять минут поговорить спокойно?

— Так вы спасете ее?..

— Поймите же, я не могу ничего обещать от имени Канарелли. Я его адвокат, не больше того.

— Я сам с ним поговорю. Вызовите его сюда, позвоните ему, чтобы он приехал сюда!

— Постойте, Генри, дайте мне сказать вам два слова… Если вы повидаетесь сейчас с Канарелли, то после этого самому архангелу Гавриилу не убедить суд, что вы не причастны к похищению. Не встречайтесь с ним!

— Плевать мне на суд и на все на свете! Вызовите его.

— Да вы же сами говорите, что ее завтра отпустят… после выборов. Это мудро! Это имеет смысл! Если бы открылось, что Мэри Литтенхэм похитили, чтобы добыть деньги на вашу выборную кампанию, вы не получили бы ни одного голоса!

— Деньги на мою выборную кампанию?..

— Ну да, конечно же! Литтенхэм украл у Джо чуть ли не все его наличные деньги. Мало того, он вызвал федеральную полицию и приостановил работу Джо. Джо нужно было достать денег и нанять людей, которые наблюдали бы, чтобы выборы шли честно. Ведь мы все знали, что вы будете избраны, если голосование будет честным. Я не знал, что он собирается похитить Мэри Литтенхэм, но сейчас вижу, что ему ничего другого не оставалось. Ему надо было так или иначе получить свои деньги от Уэстоверского банка. Это была его последняя карта. Потерпите же до завтра!

Каридиус указал своему импрессарио на телефон.

— Звоните ему. Пусть приедет сюда! Я хочу, чтобы он вернул Мэри Литтенхэм немедленно!

Мирберг вгляделся в лицо своего компаньона, безнадежно развел руками, перешел через комнату к телефону, сказал в трубку: — Соедините с Канарелли, — и вернулся обратно к Каридиусу.

— Какое несчастье, что вы узнали о похищении.

В былые времена друзья политического деятеля тщательно скрывали от него, какими путями и для чего они собрали денежный фонд. А теперь, при современной практике шантажа и похищений, это и того важнее. Единственная возможность для Америки сохранить чистоту ее политического руководства — это, чтобы кандидаты не знали, как собираются фонды для избирательной кампании.

Зазвонил телефон. Мирберг снял трубку:

— Джо, это вы? Я только что узнал, вернее — мистер Каридиус только что узнал о… вы понимаете… Приезжайте сейчас же сюда… Ну, конечно, я знаю что это неосторожно… в высшей степени неосторожно… но мистер Каридиус вне себя… он невменяем!.. Да, из-за нее…

С полминуты Мирберг еще слушал, потом положил трубку:

— Сейчас приедет. Ну, Генри, раз Джо согласился приехать, вы можете успокоиться: Джо один из самых отзывчивых людей в мире. Для друга готов на все. На него можно положиться. Потому рэкетиры в конце концов и будут править Америкой, что они люди верные и надежные. Конечно, им придется изменить закон — наши теперешние законы составлялись юристами трестов и компаний, для того чтобы вести дела извилистыми путями обмана, а не путями открытого грабежа.

Он говорил безумолку, стараясь развлечь своего компаньона. Каридиус улавливал отдельные обрывки фраз, но затем мысль его снова возвращалась к Мэри Литтенхэм. Он вдруг понял, зачем приходил к нему в Вашингтоне человек, интересовавшийся его точным местопребыванием в момент похищения Мэри Литтенхэм. Если бы сыщик пошел прямым путем и рассказал ему, что случилось, он мог бы броситься на помощь сразу, а не с таким опозданием… Бог весть, какие лишения или издевательства, а может быть, и физические мучения претерпела уже его возлюбленная.

Дверь кабинета открылась, и вошел Джо Канарелли.

— Джо! — крикнул адвокат. — Я не вызвал бы вас сюда, если бы не крайняя необходимость. Мистер Каридиус — вот он сам здесь — всего около часа тому назад узнал о… мисс Литтенхэм. Он совершенно убит. Он настаивает, чтобы ее привезли домой ценой любой жертвы… привезли немедленно… Она… она его любовница.

Канарелли взглянул на Каридиуса, и его нижняя челюсть слегка отвисла:

— Его любовница? Бог мой, я об этом понятия не имел.

— Ну да, вы не знали… никто не знал… никто даже не подозревал… ведь в наше время такие вещи вообще не скрывают… Вы сделаете это, да?

— Мистер Мирберг — сказал рэкетир, — я понимаю, что должен чувствовать мистер Каридиус… Я знаю, что значит для мужчины любить женщину. Я был сводником, прежде чем стал рэкетиром…

— Значит, вы вернете ее сейчас?

Щуплый человечек безнадежно развел руками.

— Мистер Мирберг, я поручил эту работу Белобрысому Лангу. Он захватил ее, но не мог улететь за пределы штата, его задержали бы федеральные власти. И опуститься не мог ни на каком аэродроме штата со связанной женщиной. С другой стороны, он знал, что деньги от ее отца мы можем получить, не возвращая сразу девушку… из-за выборов, что это будет даже хорошо…

Мирберг и Каридиус с ужасом смотрели на гангстера.

— Значит… девушка не у вас? — выговорил едва слышно Мирберг.

— Нет… Белобрысый рассказывал мне, что он даже ни разу не оглянулся на нее… боялся, что не решится, если взглянет на нее, и он… — Щуплый человечек умолк и уставился в одну точку, словно мысленно созерцая страшную картину. Потом он добавил: — Я не могу вернуть ее, потому что она… умерла.

Вечером того же дня радио уделило пять секунд следующему сообщению: «В состязании за место в Сенате Каридиус побил Лори большинством в двенадцать тысяч шестьсот семьдесят один голос».

А на следующее утро все газеты вопили о похищении Мэри Литтенхэм. Под огромным, через всю полосу, заголовком «Похищение дочери Меррита Литтенхэма» было помещено с полдюжины описаний различных моментов преступления.

Гангстерам было выплачено четверть миллиона долларов золотом. Золото было доставлено к двум большим самолетам, приземлившимся на незасеянном поле и улетевшим в неизвестном направлении. Возвращения Мэри Литтенхэм в Пайн-Мэнор ждали к десяти часам сегодняшнего утра. По словам газет, толпы народа устремились из города, чтобы присутствовать при возвращении богатой наследницы.

Другая статья была озаглавлена:

«ПОХИЩЕНИЕ МЭРИ ЛИТТЕНХЭМ НА ГЛАЗАХ У ЕЕ БРАТА».

«Джеффри Литтенхэм, брат похищенной девушки, беседовал с друзьями на террасе Пайн-Мэнор, когда разыгралась трагедия. С террасы было видно, как на широкой аллее, позади орнаментального греческого портика, приземлился самолет. Общество на террасе решило, что прилетели гости. Так как никто не появлялся, Джеффри Литтенхэм посмотрел на самолет в бинокль и увидел, как из сосновой рощи вышла его сестра в сопровождении пятнистого дога Раджи. Девушка приблизилась к самолету и, видимо, обменялась несколькими словами с летчиками. И вдруг бросилась бежать назад, к своей собаке.

Двое мужчин помедлили, видимо, опасаясь огромного дога. Но потом осторожно приблизились. Исполинская собака даже не двинулась с места, когда злодеи сбили девушку с ног и потащили к самолету.

Тем временем весь Пайн-Мэнор был уже на ногах. Слуги, гости, вся семья бросились на помощь, но самолет поднялся в воздух раньше, чем кто-либо успел добежать до места».

В другой заметке сообщалось, что в связи с похищением мисс Литтенхэм некий Ланг, известный гангстер и опытный летчик, был арестован городской полицией и немедленно выпущен на поруки по ходатайству его защитников: адвокатов Мирберга, Ментовского, Коха и Греннена.

Следующий выпуск газеты сообщал о том, что в десять часов утра мисс Литтенхэм не вернулась. Толпа прождала до полудня и разошлась. В дневном выпуске крупным шрифтом через всю полосу было напечатано:

«Наследница миллионов еще не освобождена похитителями. Финансовый магнат Меррит Литтенхэм теряет надежду на возвращение дочери».

Наконец, в четыре часа вышел экстренный выпуск, в котором значилось жирным шрифтом:

«Тело наследницы миллионов найдено в горах, вблизи западной границы штата. Предполагают, что похитители выбросили ее из самолета».

Все эти экстренные выпуски, выходившие каждый час, распродавались в сотнях тысяч экземпляров в Мегаполисе и по всем Соединенным Штатам.