— Нет, последние две недели я не выезжал из Мегаполиса.
— Разве вы никому не поручаете наблюдение за вашей канцелярией в ваше отсутствие?
— Я думал, что мой личный секретарь здесь бывает, но, повидимому, она не приходила.
— А вы этого не знали?
Каридиус вдруг заподозрил что-то неладное. Иначе его собеседник сказал бы: «значит, вы этого не знали».
Член Конгресса внимательно вгляделся в лицо своего посетителя:
— Не знал. Я думал, что она бывает.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Почему вас это интересует?
— Видите ли, — объяснил тот с извиняющейся улыбкой, — я представитель фирмы по оборудованию канцелярий. Я собираю статистические данные о персонале о том, сколько времени требует работа в конторах, насколько это время можно сократить путем применения наших новейших приспособлений.
Каридиус нетерпеливо махнул рукой:
— Никакого оборудования мне не нужно.
— Я вам ничего не навязываю. Я просто хочу проставить цифры, касающиеся вашей канцелярии, в графе, которая показывает, сколько тысяч часов ежегодно тратится зря из-за отказа пользоваться нашим оборудованием.
Каридиус едва заметно улыбнулся:
— А вы не боитесь вступить в конфликт с правительственной программой, которая стремится не столько сберечь время, сколько предоставить работу большему количеству людей?
Невзрачный человек в свою очередь улыбнулся:
— Не всегда же так будет. Итак, вы две недели здесь не были. Где вы были все это время?
— Видимо, я вас тоже интересую?
— Если разрешите… это тоже относится к вопросу о затрате времени персоналом канцелярий.
— Я уже сказал вам, что был в Мегаполисе.
— А где именно в Мегаполисе?
— В разных местах… Я выступал с предвыборными речами.
Мистер Старджис кивнул и осторожно спросил:
— Не припомните ли случайно, где вы были позавчера, примерно в два пятнадцать пополудни?
Каридиус посмотрел ему прямо в глаза:
— Старджис, вас ничуть не интересует канцелярское оборудование, вам нет до него никакого дела, — скажите мне, что все это значит?
Мистер Старджис вкрадчиво улыбнулся:
— Вы не могли делать ничего особенно дурного в такой час. В это время дня люди редко дают себе волю.
Каридиус не видел основания скрывать даты своих выступлений; поэтому он вытащил из кармана список, которым его снабдил Сол Мирберг.
— В котором часу?
— В два пятнадцать.
Каридиус заглянул в список:
— Я уезжал или собирался уезжать из отеля «Принц Генри» на Пятидесятой улице.
— И куда вы направлялись?
— Я направился… — Каридиус снова посмотрел в список, — …направился на Гаврскую…. — тут он запнулся, почувствовав легкое беспокойство.
— Итак, направились на Гаврскую…
— На Гаврскую пристань, — докончил Каридиус.
Мистер Старджис явно заинтересовался:
— На Гаврскую пристань в Мегаполисе?
— Вот именно.
— Зачем вы туда ездили?
— Приветствовать пароход «Галлик».
Мистер Старджис поднялся и откланялся.
— Весьма, благодарен, — сказал он и направился к дверям.
— Мистер Старджис! — усмехаясь, крикнул ему вслед Каридиус. — Я куплю у вас полный набор оборудования, экономящего время.
— Пожалуйста, — невозмутимо отозвался мистер Старджис. — У вас побывает наш агент по заказам… я только собираю статистические данные… Доброго утра! — и он торопливо вышел в коридор.
Каридиус терялся в догадках, какова была истинная причина появления мистера Старджиса в его канцелярии, и вдруг он вспомнил: на «Галлике» вернулась в Америку Паула Эстовиа.
Дрожь пробежала по телу кандидата в Сенат. С утроенной силой вернулись смутные опасения, что с приездом Паулы снова поднимут дело против Канарелли, а попутно зацепят и его самого. И это в разгар выборкой кампании. Этот мистер Старджис, по всей вероятности, был подослан сенатором Лори, а он, Генри Ли Каридиус, не скрыл от него, что ходил встречать пароход на котором возвращалась в Америку Паула Эстовиа. Он покачал головой, очень недовольный самим собой. Положительно он свалял дурака.
40
Вернувшись в тот же день в Мегаполис, Каридиус тотчас поехал к себе в контору и спросил, нет ли для него писем, не просили ли передать ему что-нибудь.
Но Конни, заглянув в свою записную книжку, отрицательно покачала головой.
— Вы ждете какого-нибудь известия или спросили просто так?
— Я жду известий.
— Я вызову вас, как только что-нибудь получим. Где вы будете?
— У Сола.
— Он сейчас занят… совещается с клиентом… Вы лучше пройдите к Мелтовскому… или подождите здесь.
У Каридиуса был собственный кабинет, но он редко туда заглядывал.
— Я пойду к Мелтовскому, не буду вам мешать.
— Хорошо, я вас вызову.
Каридиус направился в кабинет младшего компаньона, думая о том, что Мэри Литтенхэм никак не могла бросить его так, без единого слова. Она всегда и во все любила вносить ясность.
Мелтовский сидел у лампы под зеленым абажуром и просматривал счета. Был яркий весенний день, но в кабинете Мелтовского не было окна, и работать приходилось всегда при лампе. Когда Каридиус вошел, Мелтовский взглянул на него, прищурив грустные выпуклые глаза.
— Я подвожу предварительный итог ваших расходов, — сказал он, постукивая карандашом по бумагам.
— Зачем это нужно?
— Согласно закону о борьбе с коррупцией предварительный отчет должен представляться специальному уполномоченному по выборам непосредственно перед выборами, а окончательный — через десять дней после выборов.
— Неужели мы уже столько истратили на мои выборы? — спросил Каридиус.
— Ну еще бы! Джо пришлось нанять политических воротил, боксеров, громил — словом, множество людей, принадлежащих к руководящим силам нашего общества, чтобы выборы прошли правильно, без сучка и задоринки.
— То есть?
— Чтобы результат был обеспечен, — пояснил Мелтовский.
— Знаете что, — сказал Каридиус, немного подумав: — Пожалуй, мне лучше не заглядывать в этот отчет. Вы понимаете, у нас в Америке кандидат на любую выборную должность может притязать на политическую невинность только в том случае, если он вправе сказать, что действительно не знает, сколько на него израсходовали друзья. Я не хотел бы потерять свою невинность из-за того, что постою тут, глядя, как вы подытоживаете эти счета.
— Но дело в том, что наши расходы должны обеспечить правильность выборов… мы нанимаем людей, чтобы они следили за счетчиками.
— Вы серьезно говорите о правильности выборов?
— Да. Мы предполагаем, что большинство за вас. Этот жупел про военную тайну, проданную Японии, сыграл свою роль. По нашему мнению, нам остается лишь расставить дозорных вокруг избирательных пунктов, чтобы не допустить вторичной подачи голосов, и победа будет за нами.
Каридиус вернулся в приемную и поставил миссис Конни в известность, на случай, если ему позвонят, что он идет в кабинет к Солу.
При виде входившего Каридиуса Мирберг вскочил с кресла и оживленно замахал руками:
— Каридиус, мы их загоняем! Мне сообщили, что Крауземан швыряет деньги направо и налево. А все-таки им это не поможет.
— Вы думаете, что симпатии избирателей на нашей стороне?
— Я это знаю. За вас будут голосовать добровольно… Только не надо торопиться…
— С чем?
— Если энтузиазм избирателей вспыхнет слишком рано, он может угаснуть до дня выборов. Надо точно рассчитать время… как в водевиле, когда актер ведет сцену так, чтобы закончить ее под хохот зрителей.
Каридиус прервал своего компаньона.
— Послушайте, Мирберг, — сказал он очень серьезно, — как вы думаете: не допустил ли Канарелли или кто-нибудь из его людей ошибки?
Мирберг забеспокоился:
— Ничего не слыхал ни о какой ошибке… А что такое?
— Сегодня у меня в Вашингтоне был человек, который задавал всевозможные вопросы, и все они, по-моему, имели отношение к Пауле Эстовиа.
Мирберг сильно встревожился: