На другое утро достопочтенный Генри Ли Каридиус оделся особенно тщательно и, взглянув на часы, чтобы удостовериться, что поспеет в аэропорт раньше, чем мисс Литтенхэм, вышел из дому.

Он знаком подозвал такси и сказал шоферу: — Чудесная погода!

Такси тронулось, но, услыхав позади сильный шум, шофер подъехал к тротуару и остановился.

— Глядите-ка, — проворчал он, кивнув головой, — вот еще один катит.

Каридиус высунулся из окна и увидел броневик, мчавшийся по улице.

— Куда это он? — спросил Каридиус, который был в самом радужном настроении и поэтому чрезвычайно словоохотлив.

— Не знаю… уже два таких обогнали меня, когда я ехал за вами.

— Ехали за мной? — удивленно воскликнул Каридиус.

— А то как же? Я каждое утро приезжаю за вами. А вы меня и не приметили?

— Я думал, что это случайность, — отозвался Каридиус.

— Нет, сэр, для меня вы — постоянный клиент… Да, так вот я и говорю… прижали меня эти машины… чуть крыло не снесли.

— Почему же вы не позвали полисмена?

Шофер рассмеялся:

— Так ведь рядом с шоферами на каждой машине сидело по два полисмена.

Аэродром был уже недалеко. Когда они подъехали к воротам, шофер сказал удивленно:

— Самолетов-то нынче сколько…

Каридиус увидел в западном углу поля два больших биплана и один моноплан с низко посаженными крыльями. Их окружали три бронированные грузовые машины и целый отряд полисменов.

Когда машина Каридиуса заворачивала к месту стоянки автомобилей, его шофер крикнул другому:

— Эй, Джонни, что это тут творится?

Джонни показал рукой на носильщиков, загружавших самолеты:

— Слыхал о курах, что несут золотые яйца? Вот они самые…

— Золотые яйца? Какие-такие золотые яйца?

— Золото грузят на самолеты.

— Какого чорта?…

— А как же? Правительство обратилось с воззванием ко всем американцам нести в казну все свободное золото. Так вот, Джимми, это какой-то отъевшийся клоп отвечает на призыв. Его золото не свободно, оно крепко привязано… и полетит сейчас в Канаду. — Шофер язвительно рассмеялся.

— Не вижу, что тут смешного, — сказал шофер Каридиуса.

— Я не этому смеюсь. Всякий миллионер хапает, что может. А мне смешно на мою дочку Мей. Ей тринадцать лет. Вчера она послала в Вашингтон золотую монету в два с половиной доллара. Дедушка подарил, когда ей два года исполнилось.

Каридиус вылез из такси и вошел в здание аэропорта. Там он оглянулся кругом, ища, к кому бы обратиться, и остановился на молодом человеке, который, сидя за решеткой, что-то заносил в книгу. Он подошел к нему и постучал по железной решетке.

— Скажите, — спросил он вполголоса, — эти самолеты увозят золото?

Клерк взглянул на Каридиуса, взял с края стола папироску, затянулся, положил ее обратно и продолжал писать.

Это подчеркнутое невнимание разгневало Каридиуса. Он приблизил лицо к решетке и сказал негромко, но внушительно:

— Молодой человек, моя фамилия Каридиус Я ваш представитель в Конгрессе, еду в Вашингтон. Моя обязанность знать о таких фактах, как вывоз золота из Соединенных Штатов.

Клерк несомненно получил истинно американскую тренировку по части лойяльности хозяевам.

— Да будь вы сам Иисус Христос на пути в рай, вам и то пришлось бы обратиться к кому-нибудь повыше. Мне по чину не полагается давать объяснения.

Каридиус оценил дипломатический ответ клерка, заключавший косвенное подтверждение. Выйдя снова на улицу, он увидел один из броневиков, возвращавшийся с аэродрома. Преградив дорогу машине, Каридиус крикнул властным голосом преуспевшего дельца:

— В город, за новой партией?

— Эге.

— Теперь из какого банка?

— Все из того же, сэр: из Уэстоверского.

Каридиус посторонился и махнул рукой в знак того, что больше у него вопросов нет. Мысль его лихорадочно заработала — как использовать столь ценные сведения? Тут он увидел Мэри Литтенхэм, входившую в аэропорт. Она почувствовала его взгляд и обернулась: лицо ее осветилось улыбкой, и она торопливо пошла ему навстречу. У Каридиуса промелькнула мысль: знает ли она о финансовой операции, производимой ее отцом? Они обменялись приветствиями, и мисс Литтенхэм сказала:

— Как вы думаете: следует ли нам вместе лететь в Вашингтон?

Каридиус посмотрел на нее, огорченный:

— Но почему же нет?

Она покраснела:

— Это может помешать вам, если вы решитесь…

Каридиус понял, что она намекает на развод и на то, что им лучше не показываться вместе до бракоразводного процесса.

— А я так мечтал, что мы полетим вместе.

— А я разве не мечтала? Я потому и подумала, что это может нам помешать.

— Вот и звонок.

— Я поеду вперед, — быстро решила мисс Литтенхэм. — Вылетайте со следующим самолетом. Я буду ждать вас в канцелярии.

Она прошла в ворота и оглянулась на него с трепетной улыбкой и влажными блестящими глазами страстно влюбленной женщины.

Оставшись один, Каридиус задумался о том, как бы поскорее получить развод. Лучшее, что он может сделать, это передать все дело адвокату, — тогда процесс автоматически пойдет своим ходом. Затем его мысли вернулись к вывозу золота и Уэстоверскому банку. Член Конгресса понял, что в его руки попала важная финансовая информация.

Его удивляло, что Меррит Литтенхэм экспортирует свой золотой запас, тогда как накануне сам выражал одобрение, даже восхищение теми частными лицами, которые предоставляли свое золото в распоряжение правительства. С одной стороны, Каридиус считал такое патриотическое решение вопроса не только естественным, но даже обязательным. Но, с другой стороны, шагая взад и вперед по площадке, он терзался мыслью о том, что, вероятно, уже поздно последовать примеру Литтенхэма. И эти соображения совершенно вытеснили патриотический порыв.

Правда, у него никакого золота не было. Он подумал было — не обратиться ли в Уэстоверский банк, где ему открыли кредит, но такое дело, разумеется, совершенно выходило бы за рамки обычных банковских операций.

В дальнем конце поля один из груженых золотом самолетов разбежался, поднялся на воздух и взял курс на север. Каридиусу стало невтерпеж: кому же сообщить об этом? Он перебрал в уме своих знакомых: Гиринг… Собри… Эссери… Крауземан. Может быть, Крауземан? — подумал он. И вдруг Каридиуса осенило: Сол Мирберг, его компаньон! Вот кто, наверное, сумеет извлечь из этого пользу. Сол знал, что надо делать решительно во всех случаях жизни.

Каридиус устремился к телефону общего пользования, вызвал своего компаньона и сообщил ему новость.

В трубке послышался взволнованный густой бас Мирберга:

— Что, что? Не может быть! О, боже, как история повторяется! Это можно было предвидеть. В моменты нехватки денег в стране американские банкиры всегда вывозили свое золото!

— Послушайте, — крикнул Каридиус, — я позвонил вам вовсе не для того, чтобы выслушать лекцию по истории.

— Нет, конечно, но мне обидно, что я свалял дурака. Вы сейчас где?

— В аэропорте, лечу в Вашингтон.

— Возьмите такси и приезжайте сейчас в контору.

— Но меня ждут в Вашингтоне через два часа.

— Пустое! Члены Конгресса ездят в Вашингтон, когда у них нет никаких важных дел… Приезжайте сейчас же, мне надо с вами посоветоваться. Информация — то ведь ваша!

— Ладно, ладно!

Каридиус дал отбой, выбежал из будки, секунду поколебался, затем торопливо подошел к телеграфному окошечку и отправил своему секретарю в Вашингтон телеграмму, что его задержали дела. После этого он вышел из аэропорта, подозвал такси и обещал шоферу дополнительную мзду, если он быстро доставит его на место.

Через двадцать четыре с половиной минуты Каридиус входил в «Лекшер-билдинг»; поднявшись на пятнадцатый этаж, он застал контору Мирберга в состоянии крайнего морального возмущения. Посреди канторы стоял Анджело Эстовиа, а Дэв Мелтовский кричал на него:

— Где это видано, чтобы конторский мальчик, служащий, облеченный доверием, брал, утаивал и преднамеренно присваивал себе принадлежащие конторе почтовые марки!