Наступило короткое молчание, во время которого Белобрысый смотрел, не отрываясь, на своего начальника; потом он сказал громко:

— Некий мистер Гот.

— Спроси, где он живет.

— А как его найти? — Минуту спустя швед ответил на собственный вопрос… — Шестнадцатый район, Пятидесятая улица.

— Пятидесятая улица… Пятидесятая… — повторил в раздумье Канарелли. — Думается мне, что Эстовиа задолжали арендную плату, и этот мистер Гот, конечно, делает им поблажки… и напрасно… совершенно напрасно. Это идет во вред другим домовладельцам… да, чорт возьми, Белобрысый, идет во вред другим домовладельцам — ты понимаешь?

— Не-ет, я не…

— Ну, как же, ведь если домовладелец дает неисправному жильцу волю, тот может сбежать, не заплатив за квартиру, поселиться в другом доме, снова сбежать, не заплатив, и так далее — словом, жить себе и поживать бесплатно за счет домохозяев. Ты разве не знаешь, что у нас в Мегаполисе тысячи людей именно так и живут?

— Ну, знаю.

— Так вот, не кажется ли тебе, что было бы настоящим добрым делом организовать Лигу защиты домовладельцев, которая будет следить за тем, чтобы все домовладельцы во-время взыскивали квартирную плату? Конечно, с небольшим взносом в нашу пользу за общее наблюдение и канцелярские расходы.

Швед взирал на него с недоуменным выражением.

— Силы небесные, Джо, зачем вам понадобился еще новый рэкет?

— А зачем, чорт возьми, люди строят еще новые суда, небоскребы и самолеты? Зачем, вообще, трудится любой богач?

И снова маленькому человечку показалось, будто он вырос. Он бросил взгляд в зеркало. Перед ним роились заманчивые видения.

— Ну ладно, это так, между прочим… Ты ступай к этому мистеру Готу, обработай его и добейся, чтобы он выгнал Эстовиа за неплатеж аренды… а после этого… если они куда-нибудь уедут, кому это может показаться странным?

— Я возьму с собой Лефти Джонса… но, вы знаете, ведь наябедничали не Эстовиа, они просто…

Канарелли двинулся к своему помощнику, угрожающе подняв руку, но в это время в соседней комнате послышался шорох.

Рэкетир насторожился, как охотничья собака. Крадущимися шагами подошел к двери, приложил глаз к замочной скважине и распахнул дверь настежь. Он секунду постоял на пороге и воскликнул с удивлением.

— Элла! Какого чорта вы тут делаете?

Подруга Белобрысого Ланга вышла из соседней комнаты, несколько растерянная.

— Я только что зашла сюда.

— Как вы сюда попали? Откуда у вас ключ?

— Сибилла дала.

— Сибилла?

— Да, мы ходили за покупками, и у меня разболелась голова. Она дала мне свой ключ, и я пришла полежать.

— Вы спали?

— Нет, не спала.

— Вы слышали, о чем мы говорили?

— Слышала.

Белобрысый Ланг с тоской взглянул на свою приятельницу.

— Элла — хорошая девушка… она не подведет.

— Ты отправляйся в Шестнадцатый район, Пятидесятая улица. Разыщи Лефти и действуй.

Светловолосый юноша взглянул на Эллу и пошел к дверям, сильно расстроенный.

Когда Ланг вышел из комнаты, выражение лица Канарелли изменилось. Он протянул руку:

— Во второй раз это не пройдет. Лучше верни-ка мне ключ… и послушай, Элла… Ты знаешь, о чем мы говорили… так вот у меня к тебе дело…

Мистер А. М. Гот, недвижимостью которого интересовался Белобрысый Ланг, жил в доме из темного камня; когда-то, повидимому, это был нарядный особняк, но дожди и ветры давно разрушили лепную отделку фасада.

Пятидесятая улица — улица тихая и мирная, окаймленная двумя рядами домов с однокомнатными квартирами. Обитатели Пятидесятой улицы, встречаясь изо дня в день, иногда начинали раскланиваться друг с другом, хотя и не были знакомы.

К дому № 16 подъехало такси, — редкое явление на Пятидесятой улице. Из машины вышли двое мужчин — два чистильщика окон, судя по ведрам, щеткам и резиновым швабрам, которые они держали в руках.

Чистильщики окон были люди молодые. Один из них отличался светлыми, почти белыми волосами, сильно развитой шеей и атлетическим сложением. Приехавшие быстро поднялись на каменное крылечко и остановились у дверей. Они стояли очень близко друг к другу и украдкой озирались по сторонам, что вряд ли стали бы делать обыкновенные чистильщики.

Беловолосый юноша дернул звонок и в то же время, скривив рот, подмигнул своему спутнику. Спустя некоторое время дверь приоткрылась, и в щель выглянул старичок с газетой в руке; ни слова не говоря, он тотчас потянул дверь к себе, чтобы прикрыть ее, но светловолосый молодой человек поспешно просунул ногу в щель.

— Мистер Гот?

— Мне не нужно мыть окна.

— Мы от «Общества владельцев недвижимости в переулке Деггерс»… у вас там есть дом?

Старик с изумлением выслушал эти слова.

— Ну и что же? — перебил он.

— Он плохо содержится, портит вид переулка, — наставительно заявил молодой человек. — Помимо того, квартирная плата у вас чересчур низкая, и вы неаккуратно взыскиваете ее.

— Вам-то какое до этого дело?

— Вы должны итти в ногу со всеми! — заорал светловолосый. — Должны быть заодно с прочими домохозяевами переулка Деггерс! Объединиться с ними! Защищать себя, а вместе с тем и их!

Старик окинул взглядом своих странных и властных посетителей, снова потянул дверь, но не смог ее закрыть.

Оба гангстера вошли в прихожую и остановились перед домохозяином.

— Что вам нужно от меня? — спросил он уже менее уверенно.

— Нам нужно, чтобы вы выбросили семью Эстовиа на улицу за неплатеж.

— Какого дьявола! — Угрожающее движение беловолосого юноши заставило его снизить тон. — Они заплатят…

— Не годится. «Общество владельцев недвижимости в переулке Деггерс» постановило взимать плату вперед… никаких хвостов… деньги на бочку.

— Но… Эстовиа сейчас не могут заплатить вперед.

— Тогда выбросьте их на улицу.

— Нет, этого я не сделаю, — твердо сказал старичок.

— Не сделаете, вот как?

— Да, не сделаю.

Короткая пауза, после которой светловолосый спросил:

— Видите вон то окно?

— Убирайтесь вон из моего дома!

— Грязноватое окно, мыть надо!

— Вон отсюда, говорят вам!

— Джемс, — приказал белобрысый, — пройдись-ка шваброй по окошку мистера Гота.

Джемс поднял резиновую швабру и быстро, одно за другим, выдавил два стекла. Раздался звон осколков на мостовой.

Старичок побагровел. Весь дрожа, он выскочил на крыльцо и завопил отчаянным голосом:

— На помощь! На помощь!

Джемс вышел вслед за ним.

— Ваши стекла едва держались. Я только притронулся к ним, они и вылетели.

— На помощь!

— Послушайте-ка! — загнусавил молодой человек с белыми волосами, — как вы думаете: что станется с вашей лачугой в переулке Деггерс, если вы не выставите семью Эстовиа?..

Старик продолжал звать на помощь. Жители Пятидесятой улицы, отдыхавшие на крылечках, с любопытством глазели на сердитого мистера Гота, бранившегося с чистильщиками окон. Полисмен быстрым шагом приближался к месту происшествия:

— Эй, что тут такое?

— Эти бродяги побили у меня стекла.

— Только дотронулся… они и выпали… еле держались…

— Я не просил мыть их.

Полисмен пожал плечами.

— Вы подрядили их вымыть окна?

— Ничего подобного.

— Конечно, подрядил.

— Я велел им убираться!

Светловолосый юноша обиженно развел руками:

— Вот! Теперь он хочет, чтобы вы нас забрали, оттого что его стекла вывалились, как только до них дотронулись.

Полисмен помахал своей дубинкой:

— Придется вам подать жалобу в суд. Попробуйте взыскать убытки.

Мистер Гот побагровел пуще прежнего:

— Я исправно плачу налоги! Я вправе рассчитывать на защиту моей собственности! А тут являются какие-то хулиганы, бьют мои стекла и…

— Подавайте жалобу. Взыщите убытки. Ступайте в отделение на Тридцать пятой улице и спросите сержанта Мэгона.

Старый Гот, спотыкаясь, спустился с каменного крылечка на улицу: