Каридиус импульсивно повернулся к своему соседу:
— Какая замечательная штука — аэроплан! Ковер-самолет Аладина… стал на него и взвился ввысь…
Желтолицый человек кивнул головой и ответил на очень правильном английском языке:
— Легенды и сказки… это отражение людей… человечества… в некоем зеркале. То, что представляется прошлым, на самом деле есть будущее.
Каридиусу понравилось образное сравнение:
— Приятно думать, что раньше всех люди научились летать в Америке.
— Дважды, — улыбнулся желтолицый. — Это, вероятно, объясняется свойствами воздуха в Новом Свете.
Каридиус улыбнулся.
— Почему дважды?
— Я слыхал, что народ майя первый изобрел самолет без мотора… планеры.
— Майя… я этого не знал… кто вам сказал?
— Американские археологи… В Центральной Америке.
— Вы там были?
— Я полетел туда однажды, чтобы провести воскресенье, но очень кусались комары, и я поспешил вернуться, — узкие черные глаза пассажира весело блеснули.
— Вы полетели для развлечения или по делу?
— Для развлечения. Дела я бы не бросил из-за комаров. Принял бы хинин — и только.
Приветливость и мягкий юмор невысокого желтолицего соседа понравились Каридиусу, и он сразу почувствовал себя с ним на дружеской ноге. Да и высота, на которой они находились, освобождала от лишних церемоний.
— В Центральной Америке можно делать большие дела.
— Это почему?
— Испано-американцы падки до ювелирных изделий, антикварных вещей и предметов искусства.
Сосед Каридиуса улыбнулся и достал визитную карточку.
— Я не занимаюсь ювелирными изделиями… Я имею дело с машинами, взрывчатыми веществами, паровыми экскаваторами.
Каридиус почувствовал, что его национальная честь задета.
— Неужели вы продаете в Америке взрывчатые вещества и паровые экскаваторы, изготовленные в Японии?
— О нет, я покупаю.
— А, покупаете! — воскликнул Каридиус и, как истый американец, почувствовал прилив симпатии к своему спутнику. Взглянув на карточку, которую держал в руке, он прочел:
СИОКЕ И К°
Горные работы
ГИРИН, МАНЬЧЖОУ-ГО
М-р КУМАТА
Представитель
* * *
Каридиус вынул собственную визитную карточку, взялся за вечное перо, подумал, что бы такое приписать, и поставил после своего имени две буквы: «Ч. К.»
— Я первый раз прилетел сегодня в Вашингтон, — пояснил он и про себя решил, что надо непременно заказать новые визитные карточки.
— А! — воскликнул сосед, почтительно наклонив гладкую иссиня-черную голову.
Такое действие двух приписанных букв приятно удивило Каридиуса. Ему впервые пришло в голову, что в глазах иностранца звание члена Конгресса Соединенных Штатов может быть почетным.
— Так, значит, вы ездите к нам в качестве покупателя, — заметил Каридиус, возобновляя разговор. Тут ему вспомнился Джим Эссери и его взрывчатое вещество. Он уже открыл было рот, чтобы сказать об изобретателе, но передумал и спросил:
— Каша компания, повидимому, занимается делами в Маньчжоу-Го?
— Да, — с довольным видом кивнул головой сосед.
Тогда Каридиуса осенила мысль, что, как член Конгресса, он должен пользоваться всяким случаем, чтобы получить информацию о положении на Востоке.
— Как вы думаете, какое влияние оказывает на Маньчжоу-Го коммунистическое соседство?
— Никакого, — спокойно отозвался мистер Кумата.
— А если коммунизм будет развиваться?
— Маньчжоу-Го — это Япония. Япония перенаселена, Германия и Италия тоже. В стране, где народ задыхается от тесноты, не может быть коммунизма. Экспансии больше способствует режим — как он у вас называется? — абсолютной монархии. Народ должен выбирать форму правления, жизненно необходимую для него. Демократия, личная свобода — все это роскошь, которую может позволить себе лишь народ с обширной территорией… А что вы хотели мне только что сказать?
Достопочтенный Генри Ли Каридиус вдруг понял, что мистер Кумата привел эту выдержку из своей личной «политической экономии», совсем не думая о том, что говорил. На самом деле его мысли были заняты тем, чего он, Каридиус, не сказал.
— Что же это я хотел вам сказать? — улыбаясь, переспросил он и стал припоминать ход разговора.
— Вы мне сказали, что я выступаю здесь в качестве покупателя.
— Я вам это сказал? Но это вы и без того знали!
— Да, конечно, Но когда вы сказали: «Значит, вы ездите к нам как покупатель», вы о чем-то вспомнили.
— А-а! — воскликнул Каридиус, внезапно вспомнив.
— Вот-вот!
— Я просто вспомнил одного своего приятеля, некоего мистера Эссери, который изобрел новое взрывчатое вещество… Ведь вы сказали, что интересуетесь взрывчатыми веществами?
— Ну, и что же?
— Но я промолчал, так как тут же подумал, что это не коммерческий товар.
— А! Понимаю. Очень жаль.
— Конечно, в таком виде оно не может интересовать вашу фирму.
— Навряд ли! А может быть, он согласится видоизменить его, сделать что-нибудь подходящее для нас?
— Этого уж я не знаю. В химии я дальше школьной программы не пошел.
— Где он живет?
— Около оружейного завода… на такой скучной улице, где все дома одинаковые. Его фамилия Эссери.
— Как это пишется?
— Джим Эссери… Э-с-с-е-р-и.
Мистер Кумата вытащил блокнот и записал фамилию.
— Сможет ли он только приспособить свое изобретение для коммерческих целей… — с сомнением проговорил он.
— Об этом я ничего не знаю.
Желтолицый человек покачал головой с еще большим сомнением и молча стал глядеть в окно на раскинувшиеся внизу синие дали Америки.
17
Когда самолет пошел на посадку в аэропорте города Мегаполиса, толпа зрителей, собравшихся за решеткой, по обыкновению заволновалась. Молодая женщина, победоносно улыбаясь, замахала Каридиусу рукой. Они протолкались друг к другу и поздоровались.
— Ну, как прошло траурное заседание? — спросила девушка.
— Очень трогательно, Конни, очень, — с достоинством ответил Каридиус.
— Сам по себе Вашингтон город неважный… но в нем что-то есть… центр нашей национальной жизни и все такое…
— Даже интернациональной… вот посмотрите… только не оборачивайтесь сразу… маленький японец… весьма образованный и интересный человек…
— Вы с ним познакомились в Вашингтоне?
— Нет… сейчас, в самолете… он представитель одной фирмы, обосновавшейся в Маньчжоу-Го.
— Вам предстоит увлекательная жизнь в Вашингтоне, Генри. Расширите свой горизонт. Вашингтон, несомненно, город горизонтов. В середке ничего особенного, а горизонты отличные.
— Всем нам будет хорошо в Вашингтоне, — многозначительно изрек Каридиус, — все мы расширим свои горизонты.
Конни с удовлетворением выслушала этот намек на свое будущее секретарство.
— Кстати, вы получили в Вашингтоне мою телеграмму? — спросила она.
— Нет. А в чем дело? — осведомился Каридиус.
— Я приглашала вас на обед в отеле «Эмбасси».
Каридиус поморщился. Конни Стотт имела пристрастие устраивать обеды, как только появлялась хотя бы туманная надежда на лишние двадцать долларов.
— Послушайте, Конни, зачем…
— О, это вовсе не я… это клуб… «Лига независимых избирателей».
Каридиус почувствовал себя тронутым таким вниманием.
— Это очень мило с их стороны!
Новоиспеченный член Конгресса подозвал такси. В глубине души он лелеял надежду, что мисс Стотт сойдет где-нибудь по дороге и даст ему возможность приехать к жене в одиночестве.
— Скажите, Генри, — начала девушка с непринужденностью, с какой мужчина обращается к мужчине, — что нужно было бы мне знать, чтобы быть вам полезной в качестве секретаря?
— О, вы знаете достаточно.
— А стенография?..
— Это, конечно, не мешает… Но вы ведь не умеете стенографировать?
— Нет. А раз я не могу выполнять все, что требуется, я не должна и браться. Знаете… наша «Лига независимых избирателей» столько ратовала за честь в политике, что мне было бы стыдно…