К НАДЕЖДЕ[19] Когда пред одиноким очагом Мне сердце омрачает размышленье, «Глаза души» [20] не грезят дивным сном И жизни пустошь не сулит цветенья, — Надежда! Сладостный бальзам пролей, Лучащимся крылом меня овей! 7 Когда блуждаю в чаще, где луна Не льет сквозь мглу ветвей отрадный свет, И Горесть, Вдохновению страшна, Пугает Радость, хмурясь ей вослед, — С лучом луны мрак леса освети И Радость от Унынья защити! 13 Отчаянием — отпрыском своим — Грозит ли сердцу Разочарованье, Повиснув черной тучею над ним И жертву обрекая на закланье, — Явись, Надежда светлая, и прочь Гони его, как утро гонит ночь! 19 Когда со страхом жду я от судьбы О тех, кто дорог, горестных вестей, К тебе я возношу свои мольбы: Зловещий призрак блеском глаз рассей — Сиянием небесным осени, Своим крылом спасительным взмахни! 25 Не даст благословенья отчий дом, Иль в сердце девы не найду ответа, — Дай веру, что в безмолвии ночном Вотще не растворится вздох сонета. Надежда! Сладостный бальзам пролей, Лучащимся крылом меня овей! 31 Да не увижу, как в дали времен Померкнет честь отчизны дорогой; Да озарит свобода Альбион — Не отсвет слабый, не фантом пустой! Взор ослепляя неземным челом, Спасительным укрой меня крылом! 37 Пусть Вольность, зажигавшая сердца, Великая в неброском облаченье, Пред недостойным пурпуром дворца Главою не поникнет в униженье. Надежда ясная, покинь эфир И светом радужным наполни мир! 43 Как та звезда, что над скопленьем туч Возносится с победным торжеством, На лик небес пролив слепящий луч, Так ты, Надежда, в сумраке ночном На сердце сладостный бальзам пролей, Лучащимся крылом меня овей! (Светлана Шик.) ПОДРАЖАНИЕ СПЕНСЕРУ[21] Вот, на востоке свой покинув храм, Денница вышла на простор зеленый, Ступая по разбуженным холмам, Венчая склоны огненной короной, Осеребрив поток незамутненный, Что меж цветов бежал по тропке мшистой, Ручьями вниз свергаясь в окруженный Густою рощей водоем тенистый, Где отражался небосвод бездонно чистый. 10 Там зимородок пестрой красотой Соперничал над зыбкостью лазурной С играющими рыбами, порой Бросавшими из глуби блик пурпурный; Там в зеркало поверхности безбурной Засматривался лебедь горделиво; Сверкая белоснежностью скульптурной, Встревожив черной лапкой гладь залива, Плыл с феей, льнущею к нему сластолюбиво. 19 О, как мне рассказать об островке, Укрытом в тишине озерной дали? Дидону я утешил бы в тоске И Лира [22] спас от горестной печали: Вовек поэта взор не чаровали Места уединенней и прелестней — Как изумруд в серебряном овале Вод ясных, островок сиял чудесный, Смеясь, как в пелене прозрачной блеск небесный. 28 И омывала мягкая волна Ветвей поникших тесное сплетенье — И, нежности завистливой полна, Журча, взбегала к буйному цветенью Роскошных роз, стремясь в ревнивом рвенье Похитить алых лепестков узоры И выбросить на берег украшенье Заманчивей, отраднее для взора Гирлянды праздничной в убранстве юной Флоры. (Сергей Сухарев) «О ЖЕНЩИНА! КОГДА ТЕБЯ ПУСТОЙ...»[23]
О женщина! когда тебя пустой, Капризной, лживой случай мне являет — Без доброты, что взоры потупляет, Раскаиваясь с кротостью святой 5 В страданьях, причиненных красотой, В тех ранах, что сама же исцеляет, — То и тогда в восторге замирает, Мой дух, пленен и восхищен тобой. Но если взором нежным, благосклонным 10 Встречаешь ты, — каким огнем палим! — О Небеса! — пойти на бой с драконом — Стать Калидором храбрым — иль самим Георгием — Леандром непреклонным [24] — Чтоб только быть возлюбленным твоим! 15 Глаза темно-фиалкового цвета, И руки в ямочках, и белизна Груди, и шелковых волос волна, — Кто скажет мне, как созерцать все это И не ослепнуть от такого света? 20 Краса всегда повелевать вольна, — Пусть даже скромностью обделена И добродетелями не одета. Но все же быстролетна эта страсть: Я пообедал — и свободен снова; 25 Но если прелести лица совпасть Случится с прелестью ума живого, — Мой слух распахнут, как акулья пасть, Чтоб милых уст не упустить ни слова. Ах, что за чудо это существо! 30 Кто, на него взирая, не добреет? Она — ягненочек, который блеет, Прося мужской защиты. Божество Да покарает немощью того, Кто погубить неопытность посмеет, 35 Кто в низости своей не пожалеет Сердечка нежного. Трудней всего Не думать и не тосковать о милой; Цветок ли попадется мне такой, Какой она, смущаясь, теребила, 40 Иль снова засвистит певец лесной, — И счастья миг воскреснет с прежней силой, И мир дрожит за влажной пеленой. вернуться Написано в феврале 1815 г. в духе од XVIII в. Один из немногих примеров использования Китсом средств классицистской поэтики. Русский перевод — А. Покидов (1978). вернуться «Глаза души» — Ср.: Шекспир. Гамлет (I, 2): Гамлет: ...Отец! Мне кажется, его я вижу. Горацио: Где, принц? Гамлет: В очах моей души, Горацио. (Пер. М. Лозинского) вернуться Самый ранний из дошедших до нас поэтических опытов Китса, относящийся, видимо, к началу 1814 г. Незавершенная аллегорическая поэма Эдмунда Спенсера (ок. 1552-1599) «Королева фей» (1590-1596) произвела на Китса огромное впечатление и, по воспоминаниям одного из его друзей, «пробудила его поэтический гений». Девятистрочная Спенсерова строфа, широко распространенная в английской поэзии, использовалась Китсом неоднократно, в частности, в поэме «Канун святой Агнесы» и незаконченной шуточной поэме «Колпак с бубенцами». Русские переводы — Т. Фроловская (1977), В. Левик (1979). вернуться Лир — Древняя кельтская легенда о короле Лире и его трех дочерях, послужившая основой трагедии Шекспира, пересказана Спенсером в поэме «Королева фей» (кн. 2, песнь 10, XXVII-XXXII). вернуться Написано, по всей вероятности, в 1815 г. — во время наибольшей близости с Дж. Ф. Мэтью, который восхищался этими стихами как образцом «истинной», по его мнению, поэзии. В сборнике 1817 г. помещено вне раздела «Сонеты» и напечатано таким образом, что составляет как бы одно стихотворение из трех строф (возможно, это самый ранний пример экспериментирования Китса с формой сонета), однако некоторые исследователи видят здесь поэтический цикл из трех самостоятельных сонетов. Перевод Г. Кружкова впервые опубликован в 1979 г. вернуться Георгием — Леандром непреклонным... — Георгий Победоносец, причисленный к лику святых воин-мученик, сразивший в битве чудовищного дракона — символ зла и порока. По рассказам крестоносцев, принимал участие в штурме Иерусалима (1099), явившись в образе рыцаря с красным крестом на белом плаще. В оригинале — Рыцарь Красного Креста, персонаж поэмы Спенсера «Королева фей», олицетворение доблестной святости. Леандр — юноша из Абидоса, возлюбленный Геро, жрицы Афродиты в Сеете. Каждую ночь ради свидания с ней переплывал Геллеспонт (Дарданеллы). Леандр утонул во время бури; увидев его труп, Геро в отчаянии бросилась в море. |
