ПЕСНЯ («ДУХ ВСЕСИЛЬНЫЙ — ТЫ ЦАРИШЬ!..»)[163] Дух всесильный — ты царишь! Дух всесильный — ты скорбишь! Дух всесильный — ты пылаешь! Дух всесильный — ты страдаешь! 5 О дух! Я почил В тени твоих крыл, Поник головою всклокоченной. О дух! Как звездой, Я грежу одной 10 Твоею туманною вотчиной. Дух всесильный, звонкий смех! Дух всесильный, пьяный грех! Дух всесильный, ты танцуешь! Благородный, ты ликуешь! 15 О дух! Через край Веселье! Давай Локтями подталкивать Мома! О дух! Не робеть, Вакхически рдеть 20 Сумеем на пиршестве Кома! (Всеволод Багно) «ГДЕ ЖЕ ОН И С КЕМ — ПОЭТ?..»[164]
Где же он и с кем — поэт? Музы, дайте мне ответ! — Мы везде его найдем: Он с людьми, во всем им равен; 5 С нищим он и с королем, С тем, кто низок, с тем, кто славен; Обезьяна ли, Платон — Их обоих он приемлет; Видит все и знает он — 10 И орлу, и галке внемлет; Ночью рык зловещий льва Или тигра вой ужасный — Все звучит ему так ясно, Как знакомые слова (Александр Жовтис) СОВРЕМЕННАЯ ЛЮБОВЬ[166] Любовь! Игрушка лени золотой! Кумир, такой божественно-прекрасный, Что юность, в упоенье расточая Ей сотни тысяч ласковых имен, 5 Сама себя божественною мнит И праздная безумствует все лето, Гребенку барышни признав тиарой, Стрелой Амура — биллиардный кий. Тогда живет Антоний в Брунсвик-сквере, [167]10 И Клеопатра — в номере седьмом. Но если страсть воспламеняла мир, Бросала в прах цариц и полководцев, Глупцы! — так вашу мелкую страстишку Сравню я только с сорною травой. 15 Восстановите тот тяжелый жемчуг, [168]Что растворен царицею Египта, И хоть на вас касторовые шляпы — Я вам скажу: вы можете любить! (Вильгельм Левик) ПЕСНЯ («ТИШЕ, МИЛАЯ, ТИШЕ!..»)[169] Тише, милая, тише! на цыпочках шаг! Дом уснул, — но тише, не надо так смело! Хоть подшила ты ватой плешивцу колпак, Вдруг услышит?.. О сладостная Изабелла! Хоть походка твоя, как у феи, легка, Танцующей на пузырьках ручейка, Тише, милая, тише! ступай осторожно! Спит ревнивец, но чутко он спит и тревожно. 9 Смолкли шорохи, воздух застыл недвижим, Отрешилась ночь от летейской заботы, Майский жук монотонным гуденьем своим Погрузил ее в озеро смутной дремоты; И луна скрылась в облако, словно за дверь, Из скромности — или поняв, что теперь Нам не нужно огня, кроме глаз твоих ярких — О моя Изабелла! — и губ твоих жарких. 17 Скинь щеколду! ах нет! — осторожнее с ней! Нас везде опасности подстерегают. Хорошо! а теперь — дай мне губы скорей! Пусть храпит старый дурень и звезды мигают. Спящей розе приснится любовь, и она На заре проснется, нектара полна; Дикий голубь, воркуя, к подруге прижмется... Ах, как больно в груди поцелуй отдается! (Григорий Кружков) КАНУН СВЯТОГО МАРКА[170] Воскресным день случился тот: К вечерней службе шел народ, И звон был праздничным вдвойне. Обязан город был весне 5 Своею влажной чистотой, Закатный отблеск ледяной Был в окнах слабо отражен, Напоминал о свежих он Долинах, зелени живых 10 Оград колючих, о сырых, В густой осоке, берегах, О маргаритках на холмах. И звон был праздничным вдвойне: По той и этой стороне 15 Безмолвной улицы народ Стекался к церкви от забот, От очагов своих родных, Степенен, набожен и тих. Вдоль галерей, забитых сплошь, 20 Струилось шарканье подошв И крался шепот прихожан. Гремел под сводами орган. И служба началась потом, А Берта все листала том: 25 Волшебный, как он был помят, Зачитан, как прилежный взгляд Пленял тисненьем золотым! Она с утра, склонясь над ним, Была захвачена толпой 30 Крылатых ангелов, судьбой Несчастных, скорченных в огне, Святыми в горней вышине, Ей Иоанн и Аарон Волшебный навевали сон, 35 Ей лев крылатый явлен был, [171]Ковчег завета, [172] что таил Немало тайн — и среди них Мышей, представьте, золотых. [173] На площадь Минстерскую взгляд 40 Скосив, она увидеть сад Могла епископский в окне, Там вязы, к каменной стене Прижавшись, пышною листвой Превосходили лес любой, — 45 Так зелень их роскошных крон Защищена со всех сторон От ветра резкого была. Вот Берта с книгой подошла К окну — и лбом к стеклу припав, 50 Прочесть еще одну из глав Успеть хотела — не смогла: Вечерняя сгустилась мгла. Пришлось поднять от книги взгляд, Но строк пред ним теснился ряд, 55 И краска черная плыла, И шея больно затекла. Был тишиной поддержан мрак, Порой неверный чей-то шаг Был слышен — поздний пешеход 60 Брел мимо Минстерских ворот. И галки, к вечеру кричать Устав, убрались ночевать, На колокольнях гнезда свив, И колокольный перелив, 65 Церковный сонный перезвон Не нарушал их чуткий сон. Мрак был поддержан тишиной В окне и в комнате простой, Где Берта, с лампы сдунув пыль, 70 От уголька зажгла фитиль И книгу к лампе поднесла, Сосредоточенно-светла. А тень ее ложилась вбок, На кресло, балку, потолок, 75 Стола захватывая край, На клетку — жил в ней попугай — На разрисованный экран, Где средь чудес из дальних стран: Сиамской стайки голубей, 80 Безногих райских птиц, [174] мышей Из Лимы — был прелестней всех Ангорской кошки мягкий мех. Читала, тень ее меж тем Накрыла комнату, со всем, 85 Что было в ней, и вид был дик, Как если б в черном дама пик Явилась за ее спиной Вздымать наряд угрюмый свой. Во что же вчитывалась так? 90 Святого Марка каждый шаг, Его скитанья, звон цепей На нем — внушали жалость ей. Над текстом звездочка порой Взгляд отсылала к стиховой 95 Внизу страницы стае строк, Казалось, мельче быть не мог Узор тончайших букв — из них Чудесный складывался стих: «Тому, кто в полночь на порог 100 Церковный встанет, видит бог, Дано узреть толпу теней, Печальней нет ее, мертвей; Из деревень и городов, Из хижин ветхих, из дворцов 105 К святому месту, как на суд, Чредой унылой потекут; Итак, во тьме кромешной он Увидит тех, кто обречен, Сойдутся призраки толпой 110 Во тьме полуночной слепой, Стекутся те со всех сторон, Кто смертью будет заклеймен, Кто неизбежно в этот год, В один из дней его, умрет... 115 Еще о снах, что видят те, Кто спит в могильной черноте, Хотя их принято считать Слепыми, савану под стать; О том, что может стать святым 120 Дитя, коль мать, брюхата им, Благоговейно крест святой В тиши целует день-деньской; Еще о Том, кем спасены Мы будем все; без сатаны 125 Не обойтись; о, много есть Тайн — все не смеем произнесть; Еще жестока и скупа Святой Цецилии судьба, Но ярче всех и днесь и впредь 130 Святого Марка жизнь и смерть». [175] И с состраданьем молодым К его мучениям святым Она прочла об урне той, Что средь Венеции златой (Александр Кушнер) вернуться Написано предположительно в октябре 1818 г., впервые опубликовано в 1848 г. вернуться Написано, вероятно, в октябре 1818 г. Впервые опубликовано в 1848 г. Русские переводы — А. Парин (1979), А. Жовтис (1983). вернуться Их обоих... Языка родного... — Ср. письмо Китса Б. Бейли 22 ноября 1817 г. (с. 206-208). вернуться Написано предположительно в октябре 1818 г. Впервые опубликовано в 1848 г. с заголовком «Modern Love», у Китса отсутствующим. Русские переводы — В. Левик (1941), Г. Кружков (1979). вернуться ...живет Антоний в Брунсвик-сквере... — Марк Антоний (ок. 83-30 до н. э.) — римский полководец, один из триумвиров, разделивших власть после убийства Цезаря. Проводил большую часть времени в Азии с Клеопатрой, пренебрегая государственными делами и интересами. После поражения египетского флота покончил с собой. Безоглядная, всепоглощающая любовь Антония и Клеопатры — традиционная тема европейской литературы. Брунсвик-сквер — площадь в Лондоне. вернуться Восстановите тот тяжелый жемчуг... — По преданию, на одном из пиршеств Клеопатра растворила в кубке с вином самую драгоценную жемчужину египетских царей. вернуться Написана предположительно в декабре 1818 г. Впервые опубликована в «Гудз мэгэзин» в апреле 1845 г. По мнению Р. Гиттингса, стихотворение адресовано миссис Изабелле Джонс (см. примеч. 23 на с. 376), однако, по утверждению других биографов Китса, слова «Песни» написаны Китсом на известную в те годы «испанскую мелодию» для сестер Рейнолдс. Перевод Г. Кружкова впервые опубликован в 1979 г. вернуться Фрагмент написан Китсом 13-17 февраля 1819 г., вскоре после возвращения из Чичестера и Бедхэмптона (см. письмо Китса Джорджу и Джорджиане Китсам 17-27 сентября 1819 — с. 271). Впервые опубликован в 1848 г. Согласно распространенному в графстве Йоркшир поверью, накануне дня святого Марка (24 апреля) стоящий у церковного порога в полночь может увидеть входящие в церковь призраки тех, кому суждено тяжело заболеть в течение года. Если призраки выходили из церкви обратно, это означало выздоровление (время пребывания в храме соответствовало продолжительности болезни); если же они оставались внутри, смерть была неотвратима. В воссоздании средневековой атмосферы Китс более всего обязан Чосеру и Чаттертону: героиню трагедии Чаттертона «Элла» (1777) также зовут Бертой. Несомненно также влияние неоконченной поэмы Кольриджа «Кристабель» (1816). Перевод Елены Дунаевской: КАНУН СВЯТОГО МАРКА На воскресенье выпал он, И был в тот день вечерний звон Вдвойне блажен, вдвойне глубок. Дождем умытый, городок 5 Сиял особенно светло; И в окнах зажигал стекло Закат, и смутно говорил О том, что зеленью покрыл Апрель холодные луга, 10 Что обновились берега Реки, одетой в камыши, О примулах в лесной глуши И маргаритках на холмах. Но звон внушал господень страх, 15 Вдвойне блажен, вдвойне глубок, И набожно, степенно тек Народ из прибранных домов В дом проповедей и псалмов; У входа мялся, ожидал, 20 Втекал под стрельчатый портал, И праздничный царил орган Над чинным шумом прихожан. Вот колокол умолк, и вскоре Молитвы начались в соборе. 25 Но Берта в церковь не идет: Над книгой (ветхий переплет Тисненьем золотым покрыт) Она, прилежная, сидит. Ее пленяет мир чудес: 30 Звезда над воинством небес, Огонь, что мучеников жжет, Над нимбами лазурный свод, Ковчег завета и над ним Златочеканный херувим; 35 Святого Марка лев крылатый И саранча, одета в латы, И семь светильников возжег Для Иоанна в небе бог. Берта, чудо как мила, 40 В старом городе жила. С кресла у ее камина Были мощные седины Монастырских служб видны До самой Северной стены, 45 Где рос огромных вязов строй, Старинных, с пышною листвой, От ветра камнем защищен. Вот меркнуть начал небосклон, Вот сумрак вполз в уютный дом; 50 Но, припадая к раме лбом, Читает Берта, вся вниманье, О Марке и его деяньях. Потом стоит, оглушена, Священным трепетом полна: 55 Болят виски, блуждает взгляд, И рюш наплоенный примят. Царят повсюду тишь и мрак, И лишь порою чей-то шаг У монастырских врат звучит 60 И будит эхо гулких плит. Не кружат возле башен галки: Забыв дневные перепалки, На колокольне семьи их Уселись в гнездах родовых, 65 Вкушая чуткий птичий сон Под монотонный перезвон. И только мрак и тишина По обе стороны окна. Простушка бедная моя, 70 Затеплив лампу от угля, К строкам склоняется опять И в круге света блещет прядь, И тень, страшна и велика, Скользит по балкам потолка, 75 Одеждой черной задевая Панели, клетку попугая, Резные стулья и экран, Где вышит шелковый фазан, Весьма далекий от натуры, 80 Макаки, странные лемуры, Безногих райских птичек пара, Ангорский кот и пестрый ара. Читала Берта неустанно, А тень уродливо и странно 85 Меняла облик каждый миг: Казалось, призрак Дамы Пик Глумился и пускался в пляс, И балахоном черным тряс. И озарял дрожащий свет 90 Рассказ о том, как с юных лет Марк славил господа везде: И на земле, и на воде, И в тьме языческой темницы. Порой стихи в конце страницы 100 Монах ученый помещал И им рассказ препоручал, Поставив в тексте над строкой Кинжал иль крестик золотой. «Воистину, отважен тот, 100 Кто в час полунощный взойдет На паперть и пребудет там. Он узрит идущу во храм Толпу угрюмыя теней. Из всех домов округи сей 105 К нему стекутся в час един И дворянин, и селянин. Предстанут скорбной чередой Кто ныне призван в мир иной, Кого должна сотреть во прах 110 Смерть, сеюща великий страх Отравленным своя копьем, И всяк, чьих персей острием Оно коснется сей же год, Он ныне ночью в храм войдет». 115 «— Так пишут: об умерших мнят, Что те бесчувственны лежат, Но и в пределах гробовых Земные сны смущают их До воскресенья во Христе; 120 И пишут: если в чистоте В дни тягости пребудет мать И не устанет крест лобзать, Святого миру даст она; И сколь бесовска рать сильна, 125 И как божественна любовь Их козни рушит вновь и вновь, — Сие доподлинно известно, Но здесь о сем писать невместно: Святаго Марка жизнь и смерть 130 Аз тщуся здесь запечатлеть». И муки смертныя венец Апостол принял, наконец, И Берте видится гробница, И яркий свет свечей дробится 135 В стекле венецианском... вернуться Ей лев крылатый явлен был... — Эмблема святого Марка, покровителя Венеции, восходит к одному из четырех животных, располагавшихся вокруг божьего престола (Откровение Иоанна Богослова, 4, 6-9). вернуться Ковчег завета — по Библии, ларец для сохранения священных реликвий: «...обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета, а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище» (Послание к Евреям, 9, 4-5). вернуться Мышей, представьте, золотых. — Ср. Первую книгу Царств (6, 4). Филистимлян, взявших ковчег завета в плен в сражении при Авен-Езере, постигла небесная кара: «...внутри страны размножились мыши, и было в городе великое отчаяние» (5, 6). Тогда по указанию жрецов ковчег был возвращен народу Израиля вместе с пятью золотыми мышами и другими дарами. вернуться Безногих райских птиц... — Согласно верованиям, райские птицы всегда порхали в воздухе, не садясь на деревья (в 1638 г. об этом сообщал читателям и Оксфордский словарь). Святого Марка каждый шаг... — Жизнь одного из четырех евангелистов — Марка (еврейское имя Иоанн) издавна являлась темой многочисленных легенд. Родом из Иерусалима, Марк был обращен в христианскую веру апостолом Петром, с 45 г. странствовал с Павлом и Варнавой, в 62-67 гг. проповедовал в Риме. Согласно древнему преданию, Марк был первым епископом Александрийской церкви и умер мученической смертью. Иоанн у Китса — предполагаемый автор Откровения (ср. примеч. 35). вернуться Тому, кто в полночь на порог... Святого Марка жизнь и смерть. — Китс стилизует старинный текст в духе чаттертоновских «поэм Роули», используя — достаточно вольно — элементы среднеанглийского языка. Строки 99-114 исключаются некоторыми текстологами из канонического текста поэмы и рассматриваются как отдельный фрагмент. вернуться Что средь Венеции златой Вознесена... — Собор святого Марка в Венеции — построенное в византийской традиции старейшее здание в городе, относящееся к XI в. Мощи святого Марка были перенесены в собор из Александрии. |
