Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Протестантское же духовенство связано локальными узами с семейной жизнью сообщества. Через жену и детей жизнь протестантского священника неразрывно сплетается с биологическими и социальными репродуктивными циклами. Протестантское духовенство подчинено локальному контролю. Протестантские иерархии, если таковые имеются, тяготеют скорее к национальной, нежели международной концентрации. Власть имеет тенденцию к локализации. Прихожане могут «нанимать и увольнять» священников. Протестантские священнослужители менее обособлены от мира, чем католические. Символы, которыми они манипулируют, не содержат в самих себе абсолютной власти; протестантские клерикальные власти, если такие существуют, не пользуются символами, обладающими неотъемлемым внутренним авторитетом. Если священники хотят держать паству под контролем, они должны опираться в этом на свою моральную автономию. В условиях, когда структура, связывающая воедино отдельные локальные сообщества, является непрочной и нередко слабой, пользующийся личным влиянием местный пастор, как показывает история церквей Янки-Сити, может возвыситься и обрести огромную власть, вплоть до образования собственной секты. Однако сакральные символы, которые он контролирует, по природе своей слабы. Бог не заключен в них так, как он заключен (как считается) в католической мессе. Протестантский священник никогда не может пользоваться такой властью, какой ежедневно пользуется католический священник.

Благодаря вере прихожан во власть и могущество символов святых таинств католическая иерархия аккумулирует и удерживает под контролем огромную власть. Благодаря зависимости человека от ее символов эта церковь сама по себе становится резервуаром не только великой духовной силы, но и мирской власти. Поскольку почти все таинства связаны с духовной санкцией человеческих жизненных кризисов (включая рождение, брак и смерть) и соответствующими обрядами перехода или с поддержанием приличествующих отношений с сакральной властью, а также поскольку эти таинства, контролируемые и осуществляемые духовенством, привносят в непосредственную ситуацию самого Бога, то зависимость и подчиненность широкой массы мирян очень сильны. Подобное положение дел может существовать лишь до тех пор, пока миряне сохраняют преданность вере и верят. Когда вера пропадает, исчезает и власть. Отказываясь признать власть веры и верований, экономические детерминисты и те, кто интерпретирует власть как имеющую под собой лишь экономические основания, оказываются не в состоянии понять многие феномены современной и прошлой Америки и Европы. Вполне можно доказать, что экономическую систему поддерживает именно сила веры в нее, что именно недостаток веры в экономическую систему приводит к ее упразднению. Разумеется, не все изменения можно объяснить с помощью этой интерпретации, да у нас и нет такого намерения. И тем не менее научное исследование и интерпретация сохранения или изменения многих экономических и социальных систем должны базироваться не только на экономических данных, но также на моральных, духовных и символических.

Со времен Реформации и протестантского бунта продолжался целый ряд сопутствующих изменений: изменилась система сакральных символов, фиксированный статусный порядок уступил место открытому, в технологии произошел переход от прежнего ручного труда к машинному; простое разделение труда уступило место сложному. И все эти процессы происходили одновременно и синхронизировались в единый социально-техническо-религиозный порядок, изменяющиеся части которого более или менее — пусть даже иногда и негармонично-конгруэнтны друг другу. Говорить, будто что-то одно здесь непременно было причиной другого, — научный нонсенс. Суждения о том, будто технологический переворот и экономическое изменение вызвали социальные и символические сдвиги или будто религиозная этика изменила экономику, на мой взгляд, являются ложными.

То, что радикальные изменения в технологии оказывают воздействие на социальный и символический порядки, совершенно очевидно, поскольку необходима некоторая степень конгруэнтности, равновесия и согласованности между ними. Между тем, то, что новая символическая система и могущественный социальный порядок могут изменить технологию культуры, никем не было продемонстрировано лучше, чем теми, кто, вслед за Марксом, верит в прямо противоположное, а именно — коммунистами в России.

Протестантское неприятие тесной привязанности к родительской и социально-ориентационной семье и ее фиксированному статусу в группе, сочетающееся с чувством отвращения к слишком открытому символическому выражению и удовлетворению эмоций, исключило женщину из святого пантеона. Мужчина, который фактически или в своих мысленных установках покидает свой фиксированный статус, скорее всего, будет человеком, который эмоционально «покидает» дом [61с]. Глубочайшей эмоциональной, если уж не социальной и правовой, связью с родительской семьей является мать. Если индивид желает освободиться от родительской семьи и если он желает ослабить фиксацию своего статуса и повысить свободу движения, то интенсивная привязанность к матери должна быть ослаблена. Должно быть изменено ее значение для своих детей. Они должны быть способны освободиться и уйти от нее. Вероятно, что и бунт против закрытой и фиксированной позиции (мужчин) в феодальном обществе, и изъятие Девы Марии из протестантского культа были компонентами более крупных изменений, приведших к формированию более гибкой западноевропейской культуры. Все это были составные части изменения в трактовке вида, произошедшего в моральной и символической жизни Янки-Сити.

Глава 11. Сакральная сексуальность: мать, отец и семья в христианском символизме

Семья и христианский символизм

Хотя сакральный порядок и должен рационально защищаться рационально мыслящими верующими людьми, его конечная достоверность всегда базируется на нерациональных основаниях, когда люди знают, что истинно и реально, поскольку чувствуют, что знают, что есть истина. В культурах, высоко ценящих рациональность, у каждой религии должен быть свой Фома Аквинский[195], свои «шотландские теологи»[196] или какие-то их эквиваленты, которые с некоторым запозданием упрощают и приспосабливают древние верования и примитивные практики верующих людей к рациональным нормам людей цивилизованных. Таким образом рационально мыслящие люди делают нечто по сути своей нерациональное «рационально» приемлемым для себя. Зачастую они не столько апологеты, сколько переводчики, хотя для св. Фомы, как и для всех верующих, основные факты его верований были мистическими и нерациональными.

Если религиозные символы суть коллективные репрезентации, отражающие на сверхъестественном уровне коллективные реалии группы, то большинство символов, присутствующих в том сакральном мире, с которым ритуально связывают себя христиане, сформированы семейной структурой и именно ее выражают и укрепляют. То, что представляет собою церковь, будь то протестантская или католическая, ее собственное представление о себе, тот образ, в котором ее члены себя воспринимают, а также сакральный образ жизни, упорядочивающий их отношения с Церковью и Богом, — короче говоря, сверхъестественный порядок христианства, — целиком или частично формируется и вскармливается семьей как социальной и биологической системой. Ни церкви, ни ее обрядов, верований и практик просто не существовало бы, если бы не было семьи. Церковь, существование которой попало в вечную зависимость от семьи, заботится о семье больше, чем о любом другом человеческом институте, и именно на нее оказывает наибольшее моральное влияние. Санкции, применяемые против внебрачной половой жизни, разрушения семейных уз, контроля над рождаемостью и затаившихся в глубинах души инцестуозных влечений, — нечто большее, нежели просто сакральные запреты, накладываемые на порицаемое поведение. Это еще и выражение тревоги церкви по поводу собственной сакральной символической жизни. Стоит исчезнуть ныне существующей форме семьи, как христианскую церковь неминуемо ждут революционные потрясения. Враждебное отношение современных революционных движений одновременно к семье и к религии — не просто случайность [46]. Ценности и представления этих двух институтов наполняют энергией и укрепляют друг друга. Религия и семья находятся в самом центре вечной, непрекращающейся групповой жизни человека. Они консервируют и сохраняют глубокое единство и человеческую идентичность тысяч поколений людей и всего многообразия институтов самых разных народов. Одна из задач этой главы будет состоять в том, чтобы показать, почему это так.

вернуться

195

 Фома Аквинский (Thomas Aquinas; 1225-1274) — средневековый философ и теолог, систематизатор ортодоксальной схоластики, основатель томизма. В 1567 г. был официально признан пятым «учителем церкви». Основные сочинения: «Сумма теологии» и «Сумма против язычников».

вернуться

196

 Имеются в виду протестантские теологи XVI в., развившие в ходе Реформации в Шотландии пресвитерианские идеи и утвердившие их в качестве официальной доктрины Церкви Шотландии. Наиболее видной фигурой среди них был Джон Нокс (см. ч. III, прим. 20).

100
{"b":"584597","o":1}