Несомненно прослеживается и чисто содержательное влияние Малиновского на научные интересы Уорнера: оба на протяжении всей своей жизни сохраняли неослабевающий интерес к символизму, мифологии и их месту в культуре. Причем как Малиновский имел обыкновение вычленять символические компоненты в самых обыденных и незаметных формах поведения[316], так и Уорнеру присуща мастерская манера находить глубокий символический подтекст в самых неприметных и привычных действиях и взаимодействиях людей.

И наконец, следует особо отметить, что сочетание непосредственного полевого исследования с общим теоретическим подходом, пропагандируемое Малиновским и Радклифф-Брауном[317], сколь бы тривиальным оно ни могло показаться в наши дни, не было таким тривиальным в то время, когда в антропологии царствовали два антагонистичных типовых персонажа: зарывшийся в книги «кабинетный антрополог» и «полевой наблюдатель», свободный от каких бы то ни было задач, кроме непосредственного списывания наблюдаемых фактов, так сказать, из реальности в блокнот. Уорнер всю жизнь последовательно придерживался принципа соединения теории с эмпирическим исследованием, и — следует сказать — далеко не все этот подход приветствовали.

У нас нет возможности проследить во всех подробностях влияние, оказанное на Уорнера Малиновским, а потому мы выделили лишь основные и принципиальные его моменты.

В 1926 г. Уорнер закончил Калифорнийский университет со степенью бакалавра в области антропологии. В том же году он при содействии Лоуи получает грант от фонда Рокфеллера на поездку в Австралию для проведения полевого исследования австралийских аборигенов и, вдохновленный открывающимися перспективами, отправляется в путь.

Австралия стала первым местом приложения уорнеровских методов полевого исследования и фактически тем местом, где окончательно сформировались основные контуры его теоретической модели, приложенной впоследствии к современным сообществам Запада. Полевой материал Уорнер собирал на севере Австралии, на полуострове Арнемленд, где проживали аборигены мурнгин. Хотя грант фонда Рокфеллера был рассчитан на один год, исследование растянулось на три года, чему оказал содействие Радклифф-Браун, с которым Уорнер близко познакомился и подружился. Радклифф-Браун заведовал в то время кафедрой социальной антропологии Сиднейского университета, и его авторитет и покровительство помогли Уорнеру заручиться финансовой поддержкой австралийского Национального совета по научным исследованиям, которая позволила продлить его исследование еще на два года. Полевая работа была завершена в 1929 г.

Позднее, в 1937 г., Уорнер опубликовал на основе собранного материала книгу «Черная цивилизация», которая вошла в ряд классических работ по социальной антропологии и должна была стать его докторской диссертацией. Однако ему так и не суждено было ее защитить. Постоянная занятость не оставляла времени для забот о собственном академическом статусе. Парадоксально, но даже в годы своей широкой известности, будучи уже вполне сложившимся и влиятельным ученым, он все еще оставался бакалавром. Лишь во время непродолжительной поездки в Кембридж в 1954-1955 гг., когда уже вышли в свет несколько его трудов (в том числе первые четыре тома серии «Янки-Сити»), он получил степень магистра (!).

Прежде чем обратиться к теоретической модели, сконструированной Уорнером в «Черной цивилизации», необходимо сказать кое-что о влиянии, оказанном на Уорнера Радклифф-Брауном, ибо оно оказалось во многом решающим и заполнило недостающие звенья в той картине изучаемой социальной реальности, которая сложилась у Уорнера под воздействием Малиновского.

Радклифф-Браун считал социальную антропологию особым разделом социологии, а именно сравнительной социологией. Для него это была опытно-индуктивная наука, задача которой состояла в эмпирическом изучении и сравнении эмпирических социальных систем с целью получения обобщений о значимых связях между социальными и культурными явлениями, которым придавался статус научных «законов». Точно такое же понимание антропологии и ее задач постоянно присутствует в работах Уорнера.

Социальная система рассматривалась Радклифф-Брауном как вполне реальная и наблюдаемая структурированная сеть социальных отношений, проявляющаяся во внешних знаках взаимного поведения составляющих ее индивидов. Чтобы подчеркнуть смысл этой идеи, можно противопоставить ее концепции другого классика структурного функционализма, Толкота Парсонса, для которого «социальная система» — абстрактная теоретическая конструкция. Так вот, Радклифф-Браун считал, что любой социальный и культурный факт, становящийся объектом антропологического изучения, должен быть соотнесен с той системой действий и взаимодействий, в которой он существует, и прежде всего с социальной структурой, представляющей собою тот «скелет», или «каркас», который придает системе качество устойчивости и преемственности во времени. Для Радклифф-Брауна (в отличие, скажем, от того же Малиновского) центральной процедурой научного объяснения является именно соотнесение с социальной структурой. Эти идеи Радклифф-Брауна были инкорпорированы Уорнером в ключевое для его воззрений понятие «сообщество»[318]. Сам Радклифф-Браун был во многом обязан этими представлениями французской социологической школе[319]; кстати, именно в Австралии при прямом участии Радклифф-Брауна состоялось знакомство Уорнера с трудами классиков французской социологии Эмиля Дюркгейма и Марселя Мосса, которые его в высшей степени заинтересовали. Практически во всех трудах Уорнера имеются принципиальные методологические и теоретические ссылки на Дюркгейма.

Кроме того, Уорнером были глубоко усвоены радклифф-брауновские трактовки таких важных понятий, как «социальная организация», «социальное отношение», «социальная личность», «статус», «ритуал», «санкция», «моральный порядок», «интеграция» и т. д. Большое впечатление на Уорнера произвели интерес французских социологов и Радклифф-Брауна к символизму и «коллективным представлениям» и теоретическая интерпретация их как «метафоры социальной структуры»; впоследствии Уорнер применил эти идеи, исследуя символическую жизнь современного американского сообщества.

Не без влияния Радклифф-Брауна сформировалось и принципиально важное уорнеровское понятие «фундаментальной» («доминантной», или «базисной») структуры[320]. Австралийский опыт ясно показал, что к простым культурам нельзя подходить, так сказать, с «экономико-центрическими» или «политико-центрическими» мерками современной западной цивилизации, поскольку, например, у тех же австралийских аборигенов человеческие отношения строились главным образом и почти всецело на родственных связях, и попытки объяснить те или иные формы поведения экономической целесообразностью явно заводили в тупик. Столь же неадекватными, разумеется, были бы и попытки объяснить поведение западного человека родственными связями. Понятие «фундаментальной структуры», в конце концов, привело Уорнера к определению классовой структуры американского сообщества, а еще позднее — к выявлению новых структурных тенденций американского общества, связанных с развитием крупных корпораций, централизованного государственного управления и двухпартийной системы.

Итак, обратимся к теоретической модели, в общих чертах разработанной Уорнером в книге «Черная цивилизация». Попытаемся изложить ее как можно более сжато.

Объектом (единицей) социально-антропологического исследования должно быть сообщество как территориально ограниченная группа людей. Такое сообщество представляет собой нечто относительно целостное и внутренне гармонизированное. Любое сообщество — от самого примитивного до самого сложного — не является некой «невесомой» абстракцией, а формируется на базе видовой группы. Любое сообщество, состоящее, стало быть, в основе своей из биологических организмов, находится в окружающей его среде и, чтобы существовать, должно решить три основные проблемы (функциональные потребности): приспособить людей к природе (или, что для Уорнера почти то же самое, природу к человеку с его потребностями), приспособить людей друг к другу и приспособить людей к «сверхъестественному» (то есть той неведомой реальности, скрытой от рационального осознания, которая всегда присутствует, даже в случае высокой ступени развития науки, и включает в себя не схватываемые рассудком процессы и явления природы, человеческой психики и межчеловеческих отношений). На базе этих трех типов приспособления в любом сообществе складываются три системы: техническая система (в широком смысле экономическая), социальная организация (или моральный порядок) и сверхъестественная система (абсолютная религиозная логика — религиозная в самом широком смысле, т. е. строящаяся не на рациональных[321] объяснениях и мотивах, а на вере в том смысле, в каком о ней говорил Давид Юм)[322].