Прибегая к авторитету Священного Писания, часто цитируют такие слова, как, например, из «Первого послания Петра» (2, 24): «Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды...» Еще большей известностью пользуются слова из «Евангелия от Иоанна» (6, 54-56):
«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день;
Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие;
Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем...»
Сколь бы ни были велики разногласия между протестантами относительно значения и церемониальной формы святых таинств, большинство церквей протестантского вероисповедания официально признают из них только два: Тайную вечерю[261] и крещение. Сохранение их протестантами в ходе Реформации и после пуританского разрушения литургических знаков демонстрирует их глубокую значимость для всех христиан. Мы уже ранее рассмотрели некоторые из значений крещения, выраженные в ежегодной литургии Великой субботы накануне Пасхального воскресенья. Здесь мы проанализируем значения Тайной вечери и мессы. Хотя таинство Тайной вечери и месса различаются по форме и символическому замыслу, они символически связаны с двумя важными формами человеческого опыта: разделением пищи близкими людьми за совместной трапезой, а также фактом человеческой смерти и страхом перед ней. Символическая система Голгофы и символическая система последней трапезы Иисуса со своими учениками в горнице трактуются в христианском ритуале как отдельные и вместе с тем единые. «Еда и питье» Тайной вечери, хлеб и вино, становятся едины с живым Христом, который умер и ожил вновь.
Чтобы углубить наше понимание мифа о добровольной жертве Сына своему Отцу и принятии Отцом этой добровольной смерти, через которую весь род человеческий был «искуплен» и получил в дар бессмертие, мы должны проанализировать символическую коммуникацию, заключенную в ритуалах жертвоприношения. Какие сверхъестественные значения передаются знаками жертвоприношения в символическом диалоге между Богом и человеком? Какие функции они выполняют? (Питающие склонность к теоретическому мышлению могут, прежде чем читать дальше, прочесть главы 14, 15 и 16.)
Месса: анализ составных частей ритуального акта наделения значением
Чтобы достичь лучшего понимания значения и функций мифов и ритуалов Тайной вечери и мессы, мы должны прежде всего спросить самих себя: на каких допущениях и методах строится акт ритуальной коммуникации? Каким образом различные элементы коммуникации — знаки, коммуникаторы и объекты — приводятся в движение, обозначаются и связываются друг с другом? Как функционируют ее знаки? Почему обряд как система коммуникации эффективен?
Чтобы достичь наших целей, мы проанализируем взаимодействие основных частей мессы в целом и, пользуясь методами, описанными в главе 14, сравним составные части этого ритуала с обыденными формами употребления знаков и актов наделения значением.
Как знают все католики, да и многие другие, месса разделяется на две основные части: первую половину, или мессу катехуменов (посвящаемых ранней стадии, которые еще не были крещены), и мессу верных (тех, кто прежде уже был крещен) [45]. Каждая из них, в свою очередь, разделяется далее еще на две части. В первой части мессы катехуменов верующие (через посредничество священника) возносят молитвы Господу, а во второй части он, в свою очередь, дает им наставления. Нынешний ритуал сохраняет символы древнего обряда посвящения взрослых в мистерии христианства.
Первая половина мессы верных — это дароприношение и посвящение Господу. Вторая же часть, Причастие, есть «подлинное разыгрывание литургической мистерии жертвоприношения Христа». Во второй части ответным даром Бога является «жертвенное пиршество». (В официальной вере этот обряд черпает свою действенность в «нашем интимном союзе с Христом, который есть одновременно Бог и человек».) В прежние времена — и в качестве прототипа — «люди поднимались к алтарю Христа, возлагали самих себя в качестве даров на жертвенный алтарь, как живые жертвы, и в посвящении в самом подлинном смысле растворялись в страстях и смерти Христа, полностью вовлекаясь в искупительное действие Христа, становящегося в литургической мистерии реально присутствующим».
Таким образом, в двух мессах имеет место обмен дарами, обмен знаками и значениями; принятие Богом человеческих даров обязывает каждого в силу «интимной природы» связи человека и Бога с Божественной жертвой обмениваться дарами [88]. Так, например, Михель пишет:
«Месса — это взаимный обмен дарами; мы даем Богу, а Бог дает нам. Этот двойной мотив составляет основу всей структуры мессы. Он определяет разделение на две части как мессы катехуменов, так и мессы верных. В мессе катехуменов сначала мы приносим Богу дар в молитвенной части, а затем Бог приносит дар нам в части наставлений. Точно так же и в мессе верных жертвоприношение есть наш дар Богу, тогда как жертвенный пир есть Божий дар нам. В обоих случаях взаимный обмен осуществляется через наш интимный союз с Христом, который есть одновременно и Бог, и человек, согласно вечно повторяющемуся выражению: per Christum Dominum nostrum, через Христа наш Господь»[262].
Обязанности дарения и обмена дарами в двух частях мессы проиллюстрированы на рис. 17. Это символическое взаимодействие представляет собой основополагающую форму, в которой ритуальные знаки мессы наделяются значением и эффективностью для тех, кто верит, а также и для научного анализа, как мы видим в служебнике:
«Священник преподносит хлеб с молитвой: «Прими, о святой Отец, Боже всемогущий и вечный, эту гостию как всесвятую жертву, которую я, твой недостойный слуга, преподношу тебе, моему живому и истинному Богу, во искупление неисчислимых прегрешений моей греховной жизни и невежества; от лица всех здесь присутствующих, а также ради всех верующих христиан, живущих и умерших, дабы это могло принести пользу мне и им как средство спасения в жизнь вечную. Аминь»».
Обмен происходит у алтаря, который замещает Бога-Отца и крест Голгофы. Именно здесь, в святая святых, может происходить и обычно происходит посвящение. Короче говоря, именно здесь в то время, пока идет месса, (1) знаки хлеба и вина становятся самим Христом, (2) священник становится (а) Христом, приносимой жертвой, и (б) Христом, который приносит себя как Сына в жертву своему Отцу, и (3) через действенность обрядов и изначальный совершенный акт любви Сына к своему Отцу и человечеству аудитория верующих превращается в единое целое со священником и Сыном, и эта целостность в символе Сына принимается Отцом. И наконец, на жертвенном пиру Бог приносит человеку ответные дары бессмертия и родства с Богом. «На жертвенном пиру мы получаем назад от Бога тот дар, который мы принесли ему в жертвоприношении, но тем временем он уже был освящен в живого Христа. Наше принятие его происходит в форме хлеба жизни. Так мы самым наиближайшим образом сливаемся с Богом, соединяясь в одно с принесенной жертвой»[263].
Рис. 17. Обязательства священного обмена дарами
Эта церемония, хотя и сконцентрирована на буквальной смерти и воскресении Бога, «является также и празднованием всех жизненных трудов Христа», в том числе тайн человеческого зачатия Иисуса, его рождения девственницей, его страдания, распятия на кресте, воскресения и вознесения. Аудитория косвенным образом проживает все это и посвящается в Божью семью; коллектив родственников, становящийся единым целым в святом рождении и смерти, присоединяется к пиру за семейным столом.
