Вышеупомянутые технические системы имеют тенденцию быть относительно стабильными или нестабильными; иначе говоря, либо они, подобно технической системе, скажем, австралийских аборигенов, претерпевают лишь незначительные или не претерпевают вовсе никаких наблюдаемых изменений, либо они, подобно нашей системе, изменяются чрезвычайно быстро. В связи с последним замечанием возникает важный вопрос. Если общество может быть описано как система, все части которой взаимозависимы, то любое изменение в его технологии и общем приспособлении к природной среде, по-видимому, должно оказывать какое-то воздействие на социальную организацию, которая должна влиять на систему абсолютной логики; последние же, в свою очередь, должны взаимодействовать друг с другом и оказывать обратное влияние на технологию. Наши наблюдения в Янки-Сити, похоже, подтверждают это. Идеи прогресса, свободы, демократии и другие ценности, высоко почитаемые в Янки-Сити (как и вообще в Соединенных Штатах) санкционируют определенные типы изменения, особенно технологические, но те в меньшей степени способствуют изменениям в социальной организации и абсолютных идеологиях. Однако до тех пор, пока техническая система продолжает претерпевать изменение, одно из следствий общих гипотез нашего исследования должно будет состоять в том, что социальная организация тоже должна меняться или быть достаточно гибкой в своей существующей форме, по крайней мере, для того, чтобы регулировать развивающиеся новые технические формы.

Еще одно следствие, которое следует добавить к нашему первоначальному теоретическому аппарату, состоит в том, что если происходит изменение, оно не обязательно идет в направлении «прогресса»; иначе говоря, оно не обязательно является изменением, приносящим человеку удовлетворение. Многие взаимосвязанные проявления социального изменения могут оцениваться группой как вредные. Поэтому проделанный Дюркгеймом анализ самоубийства, в котором была предложена гипотеза, что один из типов суицида обусловлен аномией, или распадом социальных связей в нашем индустриальном мире, был нами расширен путем включения в сферу рассмотрения и другого «асоциального» поведения.

Это не значит, будто мы предположили связь всего такого поведения с социальным распадом, однако по крайней мере какую-то часть этого поведения было бы легче понять, если бы такое понятие было включено в ориентиры наших исследований.

В ходе исследования Янки-Сити мы всегда отличали «социальную личность» от «индивидуальности». Мы не занимались индивидуальностью; нашей целью было изучение социальной личности, которую мы определили как целостное участие органической единицы в ее особом фрагменте общества. Мы сочли возможным изобразить социальную территорию общества и место в ней индивида в виде диаграммы. Поскольку данный индивид занимает свое особое место в социальном пространстве данного общества — одно из множества мест, в которых он мог бы находиться, — и участвует в этом конкретном месте, то имеет социальную личность, отличную от социальной личности кого бы то ни было другого.

До предела упростив суть дела ради наглядности, мы можем предположить, что социальное пространство нашего общества имеет всего два измерения — вертикальное и горизонтальное. Вертикальное измерение есть иерархический порядок, в котором люди занимают высшие и низшие позиции; горизонтальное же представляет социальную дифференциацию поведения на каком-либо отдельном вертикальном уровне. На рис. II квадрат обозначает все общество: линии А₁, А₂ А₃ и т. д. представляют вертикальные измерения, а линии В₁, В₂, В₃ и т. д. — горизонтальные. Заштрихованная часть представляет социальное место (или социальную личность) индивида. Другие индивиды могут походить на него, поскольку участвуют в жизни общества, занимая в нем приблизительно такое же место. Можно, например, сказать, что они являются членами высшего низшего класса, имеющими определенную семью и принадлежащими к определенным профессиональным группам.

В только что описанных операциях отнесения учитываются как индивидуальная, так и социетальная точки зрения. В них находят применение методы и результаты любой общей науки о человеческом поведении и при этом не отбрасываются их основные идеи. Такая процедура не приводит к получению двух типов открытий — психологических и социологических. Напротив, один и тот же индивид может быть изучен при помощи психологических методов, затем исследован в его социальном месте, а его социальное место может быть соотнесено далее с более широким обществом. Таким образом, индивидов, имеющих схожие социальные личности и сталкивающихся с похожими проблемами, можно с высокой степенью точности сравнить, индивидов же, занимающих совершенно разные части социальной структуры и обладающих разными социальными личностями, можно изучить по отдельности, каждого в его собственном социальном контексте.

Рис. II

Степень сложности социальной личности индивида будет определяться простотой или сложностью того общества, в котором он живет, и особенно той части общества, в которой он участвует. Более того, поскольку некоторые части общества вследствие выполняемой ими социальной функции вовлечены в больший конфликт, чем другие, то и индивиды, занимающие социальное место в этих сегментах, будут находиться друг с другом в большем конфликте, нежели те, кто занимает место в других сегментах общества.

Символическая система индивида будет отличаться соответственно той части общества, место в которой он занимает. При исследовании социальной системы западной Ирландии мы с коллегами обнаружили несколько классовых групп, в том числе «господствующих» (или ирландцев-протестантов), ирландце в католиков, образующих широкий средний класс, и так называемых «лудильщиков», небольшую группу, находящуюся на самом дне общества, католиков по наименованию, которые должны заключать браки в пределах собственной группы и к которым другие относятся с презрением. «Лудильщики», хотя номинально относятся к католикам, разделяют лишь часть католической символики. Религиозные символы протестантской группы «господствующих» отличаются от символов любой из католических групп. Соответствующие различия в символической системе наблюдались также и у различных групп Янки-Сити; в особенности они проявлялись в ситуациях интервьюирования.

В любом обществе существует тенденция формирования определенных под-единств, сохраняющихся с течением времени в качестве характерных структур, различимых по упорядоченному расположению их членов в отношениях друг с другом и с членами более широкого сообщества. Структуры одного и того же типа будут в разных обществах различаться, а какой-то данный тип структуры иногда может вообще нигде более не присутствовать. Разные типы структур конкретного общества отличаются друг от друга больше, чем структуры одного и того же типа в разных обществах. Элементарная семья в современной Америке, например, больше похожа на элементарную семью, существующую во многих африканских племенах, нежели, скажем, на современную американскую экономическую или политическую организацию. Типовое сходство структур разных обществ способствует проведению научного сравнения, а различие по типу между разными институтами одного и того же общества благоприятствует анализу человеческого поведения в сложных современных сообществах наподобие Янки-Сити. Среди различных подгрупп индивидов, дифференцировавшихся в рамках более широкого сообщества, следует назвать семью, ассоциацию, клику, политическую организацию (государство), церковь (как социальную структуру), экономические институты (такие, например, как компания, фабрика, магазин, а в примитивной группе — орда или группа охотников), касты и классы, а также половые и возрастные группировки. Эти структуры, согласно принятой нами с самого начала исследования теоретической ориентации, которой мы придерживались и на более поздних его этапах, понимались как составные части социальной организации сообщества Янки-Сити.