С самых ранних стадий планирования торжеств, посвященных трехсотлетию Янки-Сити, люди, отвечавшие за их успешное проведение, сознавали необходимость искреннего сотрудничества с организациями и церквями этнических и религиозных групп. Поскольку почти половина сообщества имела этническое происхождение и сознательно участвовала в группах, которые идентифицировали своих членов с подсистемами меньшинств, и поскольку предполагалось привлечь к участию все сообщество, то лидеры празднества, понимая стоящую перед ними задачу, старались сделать все возможное, чтобы добиться полновесного сотрудничества со стороны различных культурных и религиозных меньшинств.

Ввиду того, что эти группы, в том числе евреи, поляки, греки, франко-канадцы и другие, поселились здесь относительно недавно, не ранее 30-х годов XIX века — именно в это время здесь впервые появились ирландцы-католики, — перед центральной комиссией стояла сложная проблема, связанная с отбором подходящих символов для спонсирования этническими группами и принятием решений об их включении в процессию. Поскольку интерес и основное внимание лиц, ответственных за выбор сюжетов, были сосредоточены на периодах, предшествовавших появлению здесь новых мигрантских групп, эта проблема становилась еще более щекотливой. Концепция празднества и костюмированного шествия была связана с предками-пуританами и расцветом культуры Новой Англии; темы крупных этнических миграций и их ассимиляции — плавильный котел, Земля Обетованная, приветствующая их богиня Свободы, демократия для всех людей, рас и вероисповеданий — нигде не присутствовали. Поистине, те, кто задумывал и представлял костюмированное шествие, видели себя в роли учителей, посвящающих новые народы в подлинное значение нации.

Такие символы, как епископ Шеверю, первый католический епископ Массачусетса, появляющийся здесь в конце XVIII столетия, маркиз де Лафайет, наследник американской революции, аристократичные французские беженцы-католики, Колумб и т. д., составляли круг символических репрезентаций, из числа которых многие группы могли что-то себе выбрать. Проблема спонсорства решалась спокойно до тех пор, пока лидеры еврейской общины не выбрали в качестве символа своей группы в процессии (получив на то одобрение центральной комиссии) Бенедикта Арнольда. Об этом было публично объявлено в местной газете. На следующий день председатель центральной комиссии сделал заявление, в котором сообщил, что была допущена ошибка и что еврейская группа пока еще не выбрала свой символ.

Как могла возникнуть такая ситуация? Почему она возникла? И какова ее символическая значимость?

Мы попытаемся дать возможные ответы на эти вопросы. Чтобы уяснить суть проблемы, нам прежде всего нужно обсудить широкую проблему символической конгруэнтности, или идентификации символа с его спонсором, причем не только на примере евреев и других этнических и религиозных групп, но и применительно ко всем символам, получившим развитие в костюмированном шествии, и соответствующим им спонсорским группам.

Проблема спонсирования коллективного символа — отклонения всех других репрезентаций и отбора и принятия какой-то одной в качестве представляющей значение группы для сообщества, — разумеется, включает в себя вопрос о степени идентификации с символом, а также вопросы о том, каковы устремления группы и что означает данный символ для более широкого коллектива. Такая идентификация со значением знака для членов группы и для тех, кто находится вне ее, зависит от нескольких факторов: структурного места группы в сообществе, ее статуса и ранга, а также символической конгруэнтности ее значений ей самой и другим группам. Эта идентификация включает в себя также и исторические факторы: сегодняшнюю и прошлую историческую значимость объекта или события, ставшего коллективным символом, историческую значимость группы, выбравшей его для спонсирования, а также те исторические значения, которыми наделяет себя более широкая группа, в данном случае Янки-Сити.

Мы изучим проблемы идентификации знака и группы, рассмотрев для начала некоторые из наиболее очевидных спонсорских поддержек и проанализировав их в только что указанных терминах. Сюжет о католике Колумбе спонсировался католической организацией «Рыцари Колумба»[137]; живая картина «Начало занятий в Гарварде» — местным Гарвардским клубом; сцена высадки первых поселенцев — историческим обществом, состоявшим из их прямых потомков; сцены, изображавшие старинное башмачное ремесло и зарождение серебряного дела, — соответствующими профессиональными группами.

Выбор «Рыцарей Колумба» определялся одновременно несколькими идентификациями. Прежде всего, в нем воплотились идентичность названия группы и имени героя, а также идентичность католической религии. Прямой связи между этой местной ассоциацией и лицом, обозначаемым данным символом, — такой, какая имелась между потомками первых поселенцев и «высадкой основателей», — не существовало. Тем не менее, Колумб был «первым» европейцем, высадившимся на землю Америки, и с его именем история связывает зарождение нашего общества, предшествовавшее даже прибытию пуритан-основателей; и в таком качестве его символ обладал престижем, пользовался популярностью и наделял своих спонсоров огромным множеством важных значений. Критерии структурного места, символической конгруэнтности группы и значения символа для спонсора и для других были в этом выборе в полной мере учтены. Престиж этого высокоуважаемого католического клуба и престиж католика-первооткрывателя сами способствовали решению проблем статуса данной группы и всевозможных проблем, связанных с историей.

Между тем, несмотря на свою вероятную значимость в совокупном значении сообщества, Колумб не принадлежал к группе, прославлявшей собственную историю; его деятельность была всего лишь одним из аспектов, отдаленно связанных с заселением огромного континента. Он и поддержавшая его спонсорская группа — высокоценимые и почитаемые — отождествлялись с жизнью сообщества в целом, однако не полностью. Символ Колумба в костюмированном шествии сообщал, наряду с прочими значениями, о том, что старые и новые американцы являются составными частями более широкого целого и связаны друг с другом нерасторжимыми узами, хотя между ними существуют и значительные различия. С точки зрения предельных идентификаций и принадлежностей, таким коллективным символом, представляющим группу для всего коллектива, который удовлетворял всем вышеуказанным критериям, обладали «Сыновья и дочери первых поселенцев старого Янки-Сити», спонсировавшие образы собственных предков-первооснователей. Этот символ — а вместе с ним также они и все сообщество — говорил об их полной принадлежности, и именно таким образом они идентифицировались.

Теперь перейдем к проблеме отбора подходящего символа для еврейской группы. Она оказывается более сложной и затруднительной. «Председатель Комиссии по празднованию трехсотлетия, — говорилось в небольшой заметке в местной газете «Геральд», — желает заявить, что в объявлении об утверждении эпизода для горожан-евреев была допущена ошибка. Сценарий исторического события, который они будут изображать, пока еще не разработан». «Ошибка» эта была весьма значительной. Причем это была единственная явная ошибка, допущенная комиссией в ходе планирования торжеств и решения деликатной проблемы «подбора» тематики сюжетов для спонсирующих групп. Тем событием, которое было поначалу то ли поручено еврейской общине, то ли предложено ею самой в официальном запросе, была временная остановка в Янки-Сити войск Арнольда перед отправкой экспедиции в Квебек. Официальное объявление, появившееся накануне днем, извещало, что «еврейские граждане города уведомили Комиссию по празднованию трехсотлетия о том, что они подготовят для парада живую картину, которая станет частью юбилейной программы. Им поручен сюжет об экспедиции Бенедикта Арнольда в Квебек». Далее следовало описание этого события: