— Это не ответ.

— Укради.

— Хорошо, я добуду книгу. И что потом? Ты отправишься искать сокровища Наполеона? Публично опозоришь Эшби? Прикончишь его и станешь жить не тужить?

— Все тобою перечисленное.

— Когда похитили моего сына, ты сразу примчался, помог мне пережить тот ужас. И я готов помочь тебе. Но мы должны все хорошенько обдумать. Нельзя просто взять и убить человека.

Во взгляде старика плеснулось искреннее сострадание.

— Прошлой ночью я так и сделал.

— И тебе все равно?

— Совершенно. Кабрал убил моего сына. Он заслуживал смерти. Эшби виновен не меньше Кабрала. Впрочем, возможно, мне не придется марать об него руки. За меня его убьет Ларок.

— Это, несомненно, упрощает дело?

Стефани сообщила, что Эшби едет в Париж и завтра передаст всю информацию американскому агенту, поддерживающему с ним контакт. Малоун испытывал к англичанину глубокую неприязнь за причиненное Торвальдсену горе, однако тот поставлял спецслужбам ценные сведения… Черт! Что же делать? Поймать человека вроде Питера Лайона крайне важно…

— Хенрик, пожалуйста, доверься мне. Я справлюсь. Но сделаю это по-своему.

— Я могу достать книгу сам.

— В таком случае какого черта я тут сижу?

Губы датчанина тронула слабая улыбка.

— Надеюсь, из желания мне помочь.

Малоун твердо посмотрел другу в глаза.

— По-своему.

— Мне нужен Эшби, Коттон, понимаешь?

— Понимаю. Однако давай прежде, чем ты его убьешь, разберемся, что происходит. Ты ведь сам вчера так говорил. Может, этой линии и будем придерживаться?

— Коттон, мне уже не очень интересно, что происходит, — устало отозвался Торвальдсен.

— Тогда зачем тебе игры с Ларок, возня с Парижским клубом? Убей Эшби — и успокойся.

В комнате повисло молчание.

— Что с Сэмом? — спросил наконец датчанин. — Я за него волнуюсь.

— Не беспокойся, я разберусь. — Малоуну вдруг вспомнились слова Стефани. — Он большой мальчик и может о себе позаботиться. По крайней мере сейчас.

Пока Сэм и Меган шли от метро, сумерки сгустились до черноты. Моррисон сказала, что этот район недалеко от музея Клюни и Люксембургского дворца. Называется Монпарнас. Старое здание, куда она привела Сэма, еще хранило следы былого великолепия. Они поднялись на шестой этаж в обширную квартиру-студию с мини-кухней и ванной.

— В нескольких кварталах отсюда жил Ленин, — весело сообщила Меган. — Теперь там музей. Ума не приложу, кто туда ходит.

— Тебе не симпатичны идеи коммунизма? — отозвался Сэм.

— Нет. Коммунизм по многим статьям еще хуже капитализма.

Студия напоминала типичное жилище студента. На стенах яркими пятнами пестрели гравюры без рамок и рекламные плакаты туристических агентств, самодельные полки гнулись под тяжестью книг и учебников. У стула Сэм заметил пару мужских ботинок, на полу валялись скомканные джинсы явно не женского размера.

— Это не моя квартира — приятеля, — проследив за его взглядом, пояснила Меган.

Она скинула куртку и как-то буднично, привычным жестом положила пистолет на стол.

Коллинз продолжал осматриваться. Три компьютера. В углу сверхкомпактный сервер.

— Это GreedWatch, — Моррисон указала на сервер. — Отсюда я управляю сайтом. Хотя все думают, что управляет Джимми Фоддрелл.

— В музее пострадали люди, — напомнил ей Сэм. — Это не игра!

— Игра, Сэм, игра. Большая, чудовищная игра. И веду ее не я. Люди пострадали не по моей вине.

— Все началось, когда ты подняла крик.

— Ну должны же вы были наконец увидеть реальность!

Вместо бесполезного спора об очевидном он решил разговорить Меган, вытянуть из нее больше информации. Как учили в Секретной службе.

— Расскажи о Парижском клубе.

— Ты такой любопытный? — хмыкнула она.

— Любопытный, сама знаешь.

— Ну да, иначе и быть не могло. Говорю же, мы с тобой мыслим одинаково.

Коллинз не разделял ее убеждения, но предпочел промолчать.

— Насколько мне известно, членов клуба всего шесть. Все непристойно богаты. Обычные алчные ублюдки. Пяти миллиардов им мало — надо шесть! А еще лучше — семь! Я знаю парня, который работает на одного из тех типов…

Сэм кивнул в сторону стула.

— Хозяин ботинок?

Ее улыбка стала еще шире.

— Нет. Это другой человек.

— А ты шустрая девушка!

— Приходится. Иначе в нашем мире не выжить.

— Черт, да кто ты такая?

— Твоя будущая спасительница, Сэм Коллинз.

— Меня не надо спасать.

— А по-моему, надо! — весело возразила Меган. — Вот что ты здесь делаешь? Начальство велело тебе закрыть свой сайт и запретило со мной общаться. Тем не менее сайт жив-здоров, а ты ищешь меня по всему Парижу. Или это официальный визит?

Открыть правду Коллинз не мог.

— Ты так и не рассказала ничего о Парижском клубе.

Меган уселась поперек винилового кресла, упершись спиной в один подлокотник и перекинув ноги через другой.

— Сэм, Сэм, Сэм… Ты не понимаешь, да? У этих людей серьезные планы. Опытные финансисты-манипуляторы, они непременно воплотят в жизнь все то, о чем мы говорили. Они раскачают экономику. Перевернут рынки. Девальвируют валюты. Ты помнишь, что происходило в прошлом году с ценами на нефть? А все биржевики! Из-за жадности они искусственно свели рынок с ума. Эти люди — из того же теста.

От неожиданного стука в дверь они чуть не подпрыгнули. С Меган впервые на миг слетела внешняя невозмутимость, взгляд метнулся к лежащему на столе пистолету.

— Почему не спросишь, кто там? — тихо произнес Сэм.

Снова раздался стук. Легкий. Дружеский.

— Думаешь, стучат твои злодеи? — призвав все свое хладнокровие, осведомился он. — Но квартира-то чужая.

Она коротко, проницательно на него взглянула.

— На лету схватываешь!

— Как-никак я окончил колледж.

И Моррисон пошла открывать.

За дверью стояла миниатюрная женщина в бежевом пальто и шарфике от «Берберри»: возрастом чуть за шестьдесят, кареглазая, с серебристыми прядками в темных волосах. В одной руке она держала кожаную корочку со значком и удостоверением.

А в другой — «беретту».

— Мисс Моррисон, — заговорила женщина, — меня зовут Стефани Нелл. Министерство юстиции США.

Долина Луары

19.00

В окна замка с воем и свистом бился зимний ветер. Элиза расхаживала по галерее, вспоминая в подробностях разговоры с Эшби за последний год. Неужели она совершила чудовищную ошибку?

История свидетель, Наполеон Бонапарт разграбил всю Европу. Украл бессчетное множество драгоценных металлов, украшений, антиквариата, картин, книг, скульптур — все, что представляло какую-то ценность. Разумеется, имелась опись трофеев, но кто поручится за точность списков? Поццо ди Борго удалось установить, что часть добычи император припрятал для себя. Слухи о тайнике с невероятными сокровищами ходили еще при жизни Наполеона, однако в каком направлении их искать, не было и намека.

Двадцать лет убил ее предок на бесплодную охоту за кладом.

Ларок, замерев, уставилась в черноту за окном. Внизу бурлил Шер. Как тепло в комнате, как чудесно пахнет домом… Как уютно вот так стоять в толстом халате, накинутом поверх ночной сорочки… Нет, тайник она ищет не ради денег. Ей нужно другое. Отстоять честь Поццо ди Борго. Доказать, что достойна предка.

Достойный финал вендетты!

Клан ди Борго входил на Корсике в число старейших. Поццо и Наполеон с детства тесно дружили, пока легендарный революционер Паскаль Паоли не вбил между семьями клин, отдав предпочтение роду ди Борго, — Бонапарты, на его вкус, были слишком честолюбивы.

Официальная вражда началась с выборов на должность подполковника батальона корсиканских волонтеров: за место боролись молодой Наполеон и брат Поццо ди Борго. Ради победы своего кандидата партия будущего императора не стеснялась в выборе средств, что крайне разозлило ди Борго. После 1792 года бывшие приятели окончательно разошлись по разные стороны баррикады: ди Борго отстаивали независимость Корсики, а Бонапарты поддерживали Францию. В конце концов патриота-корсиканца назначили главой гражданского правительства, но вскоре остров оккупировали французские войска во главе с Наполеоном, и ему пришлось бежать за границу — откуда он, впрочем, ловко плел интриги против заклятого врага на протяжении последующих двадцати трех лет.